Геннадий Аксенов - Вернадский

• Название: Вернадский
• Автор: Геннадий Аксенов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03306-1

Жизнь великого русского ученого Владимира Ивановича Вернадского (1863–1945) прекрасна и удивительна, представляет собой образец цельности, насыщенности высшими духовными интересами, нравственной ответственности. Его умная деятельность связывает разные эпохи в истории России. Он мощно двинул вперед все науки о Земле, что привело к новому пониманию общества и личности. Он создал учение о биосфере и о разуме в природе, дал новое представление о времени и пространстве и, следовательно, открыл новое естествознание, которое только сегодня становится внятно мировому научному мышлению. Его время пришло. В новом тысячелетии мы как никогда нуждаемся в его необычайных идеях о вечности жизни и о силах свободной человеческой личности.

Подводя итог жизни, он сказал: «Я сделал все, что мог, и не сделал никого несчастным».

Книга снабжена научным аппаратом.

Издание второе, исправленное и дополненное

---

Третьего сентября 1886 года состоялось бракосочетание. Некоторые из друзей проигнорировали этот акт по причине принципиального неприятия… фрака. Кажется это смешным и нелепым, но так проявились молодые устремления и «принципы». Отношений, впрочем, сей фрачный факт не испортил.

Вернадский оделся, как принято. Он не собирался шокировать родственников и не придал большого значения явному расточительству на фоне бедствий народной жизни.

Новые родственники приняли Вернадского радушно и как-то сразу, особенно молодежь. Кто-то сказал: «Как ты, Наташа, разыскала такого Старицкого?» — настолько он подходил по стилю мыслей, душевному облику и поведению дружной старицко-зарудненской компании. Особенно Владимир подружился с братьями жены Георгием и Павлом. Молодые поселились, разумеется, на Васильевском острове. Они сняли квартиру в доме на углу Малого проспекта и 6-й линии, в пятнадцати минутах ходьбы от университета. Здесь и прошел их медовый месяц.

Тут, может быть, следует сказать два слова об отношении Вернадского к проблеме, так мучившей всегда молодых людей, о половой проблеме. По ригоризму своему русская молодежь всегда разрывалась между двумя крайностями — между святостью и грехом, между чистотой и пороком. Известно, что некоторые поднимали пол на такую высоту, что даже в браке оставались целомудренными. Сколько мыслей, споров и сочинений посвящено «духовной любви» и презрению к телу!

Вернадский и здесь с его удивительным здравомыслием не разделял любовь на высокую и низкую, на сферы Эроса и Приапа. Летом 1892 года, прочитав толстовскую «Крейцерову сонату», опять распространявшуюся еще до опубликования в списках, писал жене: «Я вообще не понимаю деления любви на какую-то “чувственную” — животную и на какую-то возвышенную — идеальную. Мне кажется, вообще представление о чувственном, животном у нас является чем-то, право, комичным. <… > Неужели это только проявления чисто “животного” элемента — все произведения поэзии, скульптуры, живописи, музыки, вызванные “чувственной” любовью, наконец, вся жизнь молодых личностей, которые впервые сживаются вместе и переживают во всем новое, неизведанное. Все дело лишь в том, насколько вообще высока личность каждого из любящих и насколько они равны между собой. Но совершенно то же мы видим всюду: в дружбе, в общем разговоре, в общем времяпровождении и т. п. Всюду низменная природа или малая культура наложит все тот же отпечаток пошлости. Мне кажется, пора не смотреть на “тело”, как на что-то презренное и пора избавиться от узкого христианского (или монашеского) деления на дух и тело. Настоящая душевная жизнь, настоящая идейная сторона жизни состоит именно в использовании лучших сторон и тела, и духа»12. Царящие вокруг диктаты, среди которых убеждение, что половая жизнь есть гадость и только по слабости своей мы должны ее допускать, есть ложь. «А между тем во имя чего, как не пустых приличий, губится кругом жизнь? Посмотри на девушек — не буду называть фамилий — разве не ужасна их жизнь, и чем мы можем оправдать ее? Во имя чего такая жизнь? Можно сказать лишь одно: вас заедят люди, если вы поступите, как следует\ но также ясно, что вас заест, загубит противоречие с природой, принизит вашу личность, не даст ей развиться как следует, если вы не будете стараться поступать здесь согласно вашим убеждениям»13.

Его немногочисленные высказывания на тему пола принадлежат по духу скорее нашему постсексуально-революционному времени, чем тому. Вернадский опередил тут свое время на 100 лет, утверждая, что свобода, здоровье физическое и моральное для человека важнее, чем общественные условности, которые, как он прямо утверждал, уродуют человека в половой сфере. Здесь, как и в других областях, господствуют моральные запреты и правила, подгоняющие живые и разнообразные личности под некие средние алгебраические величины-слагаемые и под абстрактные отношения. Так он думал на шестом году жизни со своей Наташей.

Сам вполне моногамный человек, он признавал, что нужно больше открытости и свободы отношений между разнополой молодежью не фактически только, но и гласно признаваемых. Так исчезнет много лжи. Условности искажают природу человека и не дают проявиться лучшим, возвышенным сторонам его натуры. Отрицание свободы любви на практике вносит дисгармонию.

Ярчайший пример из их круга — ситуация, в которую попал Адя Корнилов. Не найдя подруги из девушек своего круга, он сошелся с белошвейкой, она родила сына и положение стало безвыходным: нельзя жениться на женщине неравной по развитию, нельзя и бросить ее с ребенком. Все братство этим занималось многие месяцы, пока он не взял мальчика себе.

Что же касается «Крейцеровой сонаты», то ясно, замечает Вернадский, что писал старик, забывший и потерявший поэзию любви и помнящий лишь формальную сторону брака.

* * *

Он продолжает ходить на заседания Научно-литературного общества, секретарем которого недавно стал молодой талантливый студент-зоолог Александр Ульянов. Вернадского к тому же избрали председателем Совета объединенных землячеств, куда тоже входил Ульянов.

Часто заседания совета Вернадский устраивал у себя на квартире. Вместе с Ульяновым приходили другие студенты, среди них Лукашевич и Шевырев. Вернадский вскоре почувствовал, что они будто используют эти заседания для каких-то своих целей, прикрываются только именем совета. Через много-много лет он вспоминал, что даже имел разговор с Шевыревым, из которого уяснил направление их умов, отнюдь не культурническое, а довольно радикальное.

Все разъяснилось 1 марта 1887 года, когда всю компанию Ульянова схватили на улице по маршруту следования царя. Охранники заподозрили неладное, задержали студентов, обыскали их и обнаружили бомбы.

Тут только до Вернадского дошло, что под видом землячества Ульянов организовал регулярные встречи у него на квартире. Объяснилось также, почему тот несколько месяцев назад без видимых причин оставил обязанности секретаря НЛО. Он не хотел подвергать общество опасности.

Разразился скандал: террористы в университете, в столичном университете! Начались аресты и дознания. К всеобщему огорчению, предусмотрительность Ульянова не помогла, и министр народного просвещения приказал ректору закрыть Научно-литературное общество как «рассадник вольномыслия». Что и было сделано. Надо сказать, что прекращение деятельности общества стало большим ударом для его крестного отца О. Ф. Миллера. Он ушел из университета и вскоре скончался.

К Вернадскому пришел взволнованный Сергей Ольденбург и сказал, что у него дома лежит оставленный Ульяновым ящик с каким-то порошком. Что с ним делать? Вернадский взял порошок на анализ и выяснил, что это трепел — главная составная часть динамита. Друзья нашли лодку, вывезли ящик на середину Невы и утопили. И как оказалось, вовремя. К Ольденбургу нагрянули с обыском, правда, не давшим полиции никаких зацепок[5].

Как выяснилось вскоре, поступил донос и на Вернадского. Вероятно, в связи с Советом землячеств, как общественной организацией. Прямо в вину ему ничего не ставилось, но министр народного просвещения И. Д. Делянов неофициально предложил Вернадскому подать в отставку. Это означало конец всякой университетской карьеры. Но тут вмешался влиятельный тесть-сенатор. Он поехал домой к министру и все уладил. А Докучаев пообещал действительно убрать Вернадского из столицы — послать талантливого хранителя минералов за границу для подготовки к профессорскому званию.

Но предстоящим летом он, однако, предложил Вернадскому поехать на средства Вольного экономического общества исследовать фосфориты Смоленской губернии.

А пока шла весна, тревожная не только вследствие событий общественных, но и личных. Наталия Егоровна ждала ребенка. Когда закончился семестр, Вернадский отвез жену в Териоки, а сам отправился на фосфориты.

Оказалось же, что отправился делать свой выбор.

* * *

Четвертого июня Вернадский ехал из Москвы в Смоленскую губернию к известному химику, писателю и сельскому хозяину Александру Николаевичу Энгельгардту. По его инициативе и организовало Вольное экономическое общество исследования.

Что Вернадский знал об Энгельгардте? Тот преподавал химию в Петербурге в Земледельческом институте, но в 1870 году за слишком вольные высказывания был арестован, посажен в Петропавловку и выслан в свое имение Батищево под надзор полиции. Поселившись там, Александр Николаевич завел культурное хозяйство с использованием последних достижений науки. В поезде до Смоленска Вернадский прочитал его книгу «Из деревни», получившую большую популярность. В ней чувствовались и ум, и наблюдательность, и знание сельской жизни, а кроме того, оригинальная житейская философия автора.