Сборник - «Пасхальные колокола» и другие рассказы

• Название: «Пасхальные колокола» и другие рассказы
• Автор: Сборник
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-373-05151-4

Эта книга рассказывает о том, какой была век назад русская Пасха – главный праздник христианского богослужебного года.

…Крестный ход с громкими пениями, пасхальная заутреня, обряд христосования, Благодатный огонь, куличи, творожные Пасхи и яйца, хороводы и игры – все это под церковный перезвон, который выражает радость Воскресения Христа из мертвых.

«Пасхальные колокола» – подробное собрание рассказов русских классиков о празднике праздников, торжестве из торжеств.

---

– Так нет Тургенева-то?

– Такого нет, какого вам требуется. И нигде не найдете.

Женщина и девушка отходят.

Николай Лейкин. После светлой заутрени

Богатый ремесленник Панкрат Давыдыч Уховертов только что вернулся в сообществе своего семейства от заутрени в Светлое Воскресенье.

– Христос воскрес! – воскликнул он отворившей ему двери кухарке и начал христосоваться, подставляя ей щеки, но тут же прибавил: – Чего же ты, дура, губами чмокаешь? В стихерах поется «друг друга обымем», а о целовании ничего не сказано.

– Я от чувства-с… Вот вам яичко, – пробормотала кухарка.

– Спасибо. Пелагея Дмитриевна, отдари ее парой яиц из второго сорта, – сказал он жене.

Посланные в церковь для того, чтобы освятить кулич и пасху, мальчики-ученики из церкви еще не возвращались, а потому садиться за стол и разговляться было нельзя. Это несколько разозлило хозяина.

– Вишь, идолы! Поди, остановились где-нибудь на дороге и в чехарду играют, – предположил он. – День-то великий, а то по-настоящему вихры бы натрепать следует.

– Ну, уж оставь для праздника, – остановила его жена. – Лучше я им за это вместо цельных битые яйца дам.

Пасха. 1842 г. Худ. Михаил Мохов

Около стола с яствами ходили хозяйские дети, трогали пальцами окорок ветчины и облизывали пальцы.

– Не сметь трогать ветчины! – кричала на них мать. – Кто до освященной пасхи другой едой разговляется, тот целый год хворать будет.

– Заметила, как со мной Тихонов-то сегодня за заутреней христосовался? – спросил ее хозяин.

– А что?

– Самым нахальным образом, и улыбка эдакая гордая на лице: дескать, плюю я на тебя, я теперь сам хозяйствую и вовсе тебя уважать не намерен. А ведь еще полгода тому назад у меня в мастерской работал. Ох, как люди скоро добро забывают! Да еще что! Стал со мной рядом и говорит: «Теперь ежели насчет густой позолоты, то я по своей работе в лучшем виде могу с вами канканировать». Это он-то, со мной!

– Конкурировать, папенька, а не канканировать, – заметил отцу старший сын, гимназист.

– Ну, все равно. Нет, какова дерзость-то!

– Мастеровые, папенька, христосоваться пришли и вот эдакое большое яйцо принесли! – доложил прибежавший из кухни маленький сынишка.

– Ну, скажите на милость, уж и мастеровые от заутрени пришли, а мальчишки все еще шляются! – возгласил хозяин.

– Из второго сорта яиц с мастеровыми-то христосоваться? – спросила жена.

– Конечно, из второго. Баловать не следует. Нетто они понимают? Им было бы яйцо.

– Я не стану с мастеровыми христосоваться! Ну, что даром губы трепать. Я уйду, – сказала старшая дочь.

– Марья, останься! В такие дни гордыню нужно отбросить. Наконец, при чем тут губы? Ты можешь их стиснуть, подставлять мастеровым одни щеки. Авось насквозь не процелуют.

Вошли мастеровые в новых кафтанах и сибирках и поднесли хозяину громадное точеное яйцо. Волосы их были жирно смазаны, а потому в комнате запахло деревянным маслом.

– Христос воскрес! Воистину! – послышались возгласы, и началось чмоканье, которое буквально длилось несколько минут.

Мастеровые, начиная с хозяина, переходили от старшого к младшему члену семейства. Каждый член семейства, опуская руку в корзину, вынимал оттуда яйцо и оделял их.

– Не видали мальчишек с куличами? – спросил хозяин.

– Нет, не видали. Да неужто они, стервецы, еще не пришли? Вы, Панкрат Давыдыч, слишком милостивы и кротки. Вот мы ужо с ними по-свойски!

В комнату вбежали запыхавшиеся мальчишки с узлами, в которых были куличи и пасха. Одного из них мастеровой успел уже схватить за ухо.

– Где болты били до сих пор? Мало вам завтра времени слонов-то водить! – крикнул хозяин.

– Все на улице стояли. Священники долго не выходили святить, – оправдывались мальчики.

– Вы двугривенный-то на блюдо дьячку положили ли, что я вам дал?

– Положили. Как же без этого?

– То-то. А то, пожалуй, на пряники себе ужилили. Смотрите, ведь это грех великий!

– Ей-богу же, положили.

– Ох, воры мальчишки! Только за ними не догляди! Прошлый раз у меня совсем новые голенищи пропали, и это уж их рук дело! – раздался возглас из толпы мастеровых.

Хозяин и все члены семейства дозволили по разу чмокнуть себя мальчишкам в щеки. Хозяйка между тем развязала узлы и кричала:

– Отчего освященные яйца раздавлены? Ведь я вам как есть цельные положила.

– Это не мы, это пьяный мужик какой-то. Поставили мы блюдья на тротуар, а он шел мимо, покачнулся и наступил ногой. Еще драться с нами лез, когда мы заругались, – оправдывались мальчишки.

– Ох, учить вас надо! – произнес хозяин, но тут же перекрестился, сказал «Христос воскрес», отрезал себе кулича, намазал пасхи и принялся есть. – Разговляйтесь, господа, пасхой-то, а в мастерскую потом подадут вам самовар и окорок ветчины.

– Много вам благодарны, Панкрат Давыдыч! Пускай семейство ваше прежде, а мы успеем. Куда нам торопиться? – говорили мастеровые.

Хозяин между тем налил себе рюмку водки, держал ее в руках и, обратясь к ним, сказал:

– Ну, с праздником! На гулянку я вам жертвую две красненькие! Только смотрите не пьянствовать напропалую. Что есть пьянство? В нем бо есть блуд. Так и в Писании сказано. Выпить в праздник можно. Отчего не выпить? Можно и захмелеть, но надо честно, благообразно, с молитвой и помнить о благородстве чувств. Даже и ссору я допускаю, но запивать, пропивать сапоги и одежду – это уже совсем мараль. Отчего в заграничной Европе сего не существует? А ведь и там есть мастеровой народ. Теперича драка… Отчего и не подраться, а выворачивать глаз или ставить друг другу синяки не след. Ну, что за плезир? {удовольствие (от фр. plaisir).} Даже и никакой радости нет, а просто одно срамное украшение. Благочестивый муж взглянет и скажет: «Сей человек пьяница, на нем печать беспутства». А что хорошего? И себе телесный ущерб, и другим соблазн на осуждение. Так смотрите, чтобы не пришлось мне из полиции вас выручать, а на Фоминой Неделе по кабакам да трактирам вас отыскивать и одежу вашу выкупать. Засим пью ваше здоровье! Поняли? Держите себя на заграничный манер.

– Еще бы не понять! Господи! Неужто мы скоты бесчувственные? – послышалось у мастеровых.

– Ну и ладно. Позоблите куличика с пасхой да и с богом к себе в мастерскую, – закончил хозяин и потянулся к графину, дабы налить себе вторую рюмку водки.

Николай Лейкин. Пасхальное гостбище

В купеческом доме гостбище. Пасхальные дни справляют. Мужчины как засели играть в стуколку, так и не поднимаются с «местов». Накрытый в углу стол с закуской даже не манит их к себе. Желающие выпить подзывают к себе маленького хозяйского сынишку и говорят:

– Настрой-ка нам, Мишаночка, два хрустальные инструментика да поднеси сюда, а мы их и охолостим. Самим-то нам недосуг от стола отрываться. Да закусочки отковырни малость. Только Бога ради не ветчины.

– А что, надолызла разве? – спрашивает хозяин.

– Смерть. Лучше на бенефисный кон с королем-бланк ремиз поставить, чем кусок ветчины съесть. Теперь уж вплоть до Рождества на нее и не взглянешь. Дома два окорока обглодали да по гостиным мытарствам за эти-то дни что клевали! Нет, уж Бог с ней! Ты, Мишаночка, нам редечку с Иваном Амосычем пополам перерви, вот мы и зажуем. Сколько ремизу?

– Сейчас с миру по полтора рубля сбирали.

– Стучу. Туз, король и дама козырные пришли.

– А мы не побоимся и супротив их с простыми идем. У тебя, надо быть, туз-то на семи ногах да и король с дамой без обличья?

– Эй, купец, поберегись! Смотри, как бы твоя мясная лавка не затрещала. У меня карты такие, что я на Ивана Великого с ними пойду.

– Берегите ваш трактир, а мы свою мясную лавку убережем.

– Дозвольте зеленщику в разрез сунуться, – говорит третий игрок.

– Сделайте одолжение. И вашим деньгам у нас место найдется. Должно быть, перед Пасхой яичным товаром хорошо торговали, что на рогатину лезете? Ну, да нам все равно. Мы не токма что зеленные и яичные, а даже и мусорные деньги прикарманим.

Христосование. 1850 г. Худ. Фаддей Горецкий

– Прежде чем бахвальство разводить, извольте с вашего семиногого козырного туза путешествовать. У нас для него обух готов.

Игрок задумался. В это время хозяйский сын поднес к столу две рюмки водки. Игрок проглотил водку и сказал ему:

– Сунь мне в рот редисочку. Самому некогда. Вот какой у нас туз, пожалуйте, – обратился он к партнерам, – делай ход.

– А мы его козырной колотушкой по башке. Не ходи один, а ходи с провожатым!

– Ой, больно! – воскликнул сходивший. – А две последние взяточки пришлите с мальчиком сюда, – прибавил он, открывая козырных даму и валета.

Дамы тоже, глядя на мужчин, составили стуколку «подешевле». У них шуток не слышно, а то и дело раздаются восклицания.