Алексей Бакулин - Письма в Небеса

• Название: Письма в Небеса
• Автор: Алексей Бакулин
• Жанр: Религия

Книга известного петербургского православного публициста Алексея Бакулина представляет читателю свежий, нередко парадоксальный, взгляд на историю, культуру и современность России. Лауреат всероссийской  премии им. А.К. Толстого представляет читателям свои избранные статьи как на самые злободневные, так и на вечные, непреходящие темы. Всё в России так или иначе обращается к её имперской миссии, которую следует понимать не в традиционной европейской, но в особой, глубинной трактовке.

В мире может быть только одна Империя, - все прочие страны, называющие себя таким именем и претендующие на такую роль, сильно заблуждаются на свой счёт. Как в капле росы Империя - земное предвосхищение Царства небесного - отражается в каждом дне русской истории, в каждой человеческой душе, в каждом произведении русского искусства. Эту мысль, в конечном счёте, и хочет донести автор до своих читателей, пусть и несколько неординарным способом.

---

С давних времён эти земли принадлежали помещикам Яньковым. Помещики на Руси бывали всякие, но вот именно Яньковы славились своим непритворным благочестием. Для примера скажем, что одна из женщин этого рода — Софья Николаевна Янькова — стала первой настоятельницей знаменитой на всю Россию Шамординской обители, окормляемой старцами Оптиной пустыни…

А когда баре благочестивы, среди их крестьян рождаются и святые…

Впрочем, из всего рода Яньковых нас сейчас интересуют две девушки — Надежда Андреевна и её двоюродная сестра Лидия: они были по-другами святой Матроны. Благочестивые сёстры быстро узнали о том, что среди крестьян их бывшей деревни появилась удивительная девочка: Матрона уже тогда поражала все окрестные сёла своими чудесами. Лида и Матрюша были почти сверстницы, но понятно, что дружбы между ними быть не могло: слишком разные люди, слишком разные судьбы. И всё-таки они общались, беседовали — может быть, даже играли порой. Крестьянские-то дети слепую Матрюшу дразнили, и порой очень жестоко, а барские дочки её привечали.

Надежда Янькова любила паломничать по России, бывала и в монастыре, управляемом её матерью, посещала и иные русские святыни. Часто она брала с собой сестру Лиду, а случалось, что и Матрюшу… Как ни тяжко было убогой калеке в дальних поездках, но Матрюша с великой радостью принимала приглашения сестёр-дворянок. Так они побывали и в близкой Троице-Сергиевой Лавре, и в далёкой Киевско-Печерской… Когда Матроне исполнилось четырнадцать, Надежда и Лидия Яньковы решили взять её с собой в Петербург.

Отправляясь в столицу, сёстры Яньковы, несомненно, надеялись если не поговорить со всероссийским батюшкой, отцом Иоанном Кронштадтским, то хотя бы получить его благословение, хотя бы посмотреть на него издали…

Матроне Никоновой было в ту пору около 14 лет. Если верна догадка о том, что родилась она в 1883 году, стало быть, эта поездка состоялась примерно в 1897—1898 годах… Давайте подумаем, чем были эти годы для кронштадтского пастыря.

Во-первых, к тому времени отец Иоанн был уже известен по всей России, и авторитет его был незыблем. К концу 90-х годов XIX века кронштадтский пастырь стал живой святыней, и лишь необъятная сила духа помогала ему не пасть в этом страшном искушении всенародной любовью.

Но вот что особенно важно для нас: именно к 1898 году относятся знаменательные слова отца Иоанна:"15 августа 1898 г., на Успение Божией Матери, я имел счастье первый раз во сне видеть лицом к лицу Царицу Небесную и слышать Её сладчайший, блаженный, ободряющий голос: «Милейшие вы чада Царя Небесного». Тогда я, сознавая свое окаянство, смотрел на Её пречистый лик с трепетом и с мыслью: не отгонит ли от Себя с гневом Царица Небесная? О лик святой и преблагой! О очи голубые и голубиные, добрые, смиренные, спокойные, величественные, небесные, Божественные! Я не забуду вас, чудные, дивные очи! Минуту продолжалось это видение; после этого Она ушла от меня, не спеша прошла, как перед маленькой ямкой, и скрылась. Я увидел сзади походку Небесной Покровительницы. Сначала я видел Её как на иконе, ясно; а потом Она отделилась с иконы, спустилась и пошла».

Повторим: видение произошло на Успение 1898 года. Именно в этом году в Кронштадт приехала Матрона Никонова из села Себина, где стоял Успенский храм. Но ведь и самой Матроне тоже недавно являлась во сне Божия Матерь (с повелением написать Свою икону «Взыскание погибших»)!

Так Пречистая привела друг ко другу двух Своих избранников: «Милейшие вы чада Царя Небесного»…

Рассказ о том, как прошла эта встреча, известен широко. В Андреевском храме отец Иоанн Кронштадтский под конец службы вдруг сказал верующим: «Расступитесь! Дайте проход!» А потом: «Матронушка, иди, иди ко мне». Девочка стояла при входе в храм, никому не заметная, и батюшка пояснил присутствующим: «Вот идёт моя смена — восьмой столп России».

Больше ничего об этой встрече мы не знаем. Было ли сказано что-то, кроме этих таинственных слов? Долго ли продолжалась беседа? Не будем гадать. Но давайте подумаем, что означают слова «восьмой столп России».

Объяснения этой фразы вы нигде не найдёте (что косвенно говорит о том, что она подлинна: когда очевидец хочет присочинить, он сочиняет что-то удобопонятное). Итак, восьмой столп… Что имел в виду кронштадтский старец? Что Матрона есть восьмой великий святой Русской земли? К концу XIX века на Руси было всё-таки не семь святых, а несколько больше… Если же считать только «самых значительных», то кого к ним причислить? Допустим, так: Борис и Глеб, Феодосий Печерский, Александр Невский, Сергий Радонежский, Серафим Саровский, сам Иоанн Кронштадтский… Это семь. А Кирилл Белозерский, повторивший в своём житии все описанные в Евангелии чудеса? Он «самый значительный» или «не самый»? А Александр Свирский, видевший всю Святую Троицу? А Иоасаф Белгородский?.. Анна Кашинская?.. А старцы Оптиной пустыни? А не прославленная тогда, но уже сугубо почитаемая народом Ксения Блаженная? Она, чьей молитвой тысячи русских людей получали и получают благодатную помощь, — она не «столп России?» Откройте жития русских святых: у вас дух захватит от сознания того, сколько дивных угодников Божиих жили на нашей земле, — а мы даже имён их в памяти не держим…

Нет, приходится признать, что святой Иоанн имел в виду нечто иное: не круг «особо великих», куда теперь была допущена и Матрона, а некую духовную опору, на которой держится наша страна, опору, составленную из молитв тысяч русских праведников — прославленных и не прославленных, — из молитв простых благочестивых людей, чьи имена никогда не запишут в святцы.

Но почему всё-таки восьмой, «восьмой столп»?

Как известно, восемь — число эсхатологическое, символ бесконечности и Божественного совершенства. Шесть дней Господь творил, на седьмой почил от дел, и этот седьмой день продолжается доныне; но грядёт и восьмой день, день незакатный, вечный, день Царствия Божиего.

Значит, восьмой столп — это столп последних времён. Восьмой столп опирается на вечность, утверждается в Небесном Иерусалиме. Семь столпов поддерживали историческую Русь, восьмой утверждает Русь Вечную. Восьмой столп — это не только святая блаженная Матрона Московская, — это все русские святые, рождённые в последние времена. Это святые, упреждающие Второе пришествие.

Мы ни в коем случае не хотим увлекаться доморощенной эсхатологией и высчитывать дату конца света… Но нельзя же не признать ХХ век особым в истории православной России! Век, когда рухнуло тысячелетнее Царство, когда Церковь была свергнута с духовного трона, когда…

Даже если нашей Родине суждено возродиться во всей полноте и просуществовать ещё хоть тысячу лет, ХХ век навсегда останется в её истории как век апокалипсический, как напоминание о том, что мир не вечен. И святые ХХ века навсегда останутся святыми последних времён, сколько бы лет ни даровал нам ещё Господь, — в Царствии Божием они воссядут вместе с умученными от антихриста. А блаженная Матрона — святая ХХ века.

Когда Иоанн Кронштадтский встречал Матрону Московскую — это святая Русь встречалась с Русью последних времён, праведник от Семи столпов встречался с праведницей от Восьмого — великого и страшного столпа.

Письмо 21 КАК СТАТЬ СВЯТЫМ В РОССИИ?

Прп. Максим Грек прибыл в Россию в начале XVI века — века бурного, кровавого, но в сущности благодетельного. В ту пору Московская Русь, скинув татарское владычество, стремительно набирала силу. Тогда уже обрушилась под ударами турок греческая империя, и уже были сказаны бессмертные слова: «Два Рима пали, Москва — Третий Рим, а четвёртому не бывать». И вот в этот самый Третий Рим прибывает последний представитель уже сокрушённого Второго Рима: Максим Философ едет в Москву, чтобы перевести на русский язык Толковую Псалтирь. И что же он видит?

А видит он не благолепное, лубочно-пряничное царство-государство, а сплошную бурную, шумную стройку. То есть стройку государственную: возведение не дворца, не города, но — целой империи. Впрочем, это мало что меняет: как на строительстве отдельного дома, так и на строительстве целой державы благолепия бывает мало — кругом мусор, грязь, беспорядок, суета, крики, а грубо сколоченные леса не дают толком рассмотреть всё великолепие будущей постройки.

Такие эпохи имперского строительства на Руси не редкость: нечто подобное было и при Владимире Святом, и при Петре Великом, и в начале ХХ века… Мы, русские, знаем, что империя с неба не падает: её надо возводить своими руками, тяжким трудом, в поту и в грязи.

Но для человека европейского такая мысль непривычна: там, на Западе, всё происходит как-то иначе… Там империи не возводятся, а захватываются — берётся чужое и превращается в своё.