Алексей Бакулин - Письма в Небеса

• Название: Письма в Небеса
• Автор: Алексей Бакулин
• Жанр: Религия

Книга известного петербургского православного публициста Алексея Бакулина представляет читателю свежий, нередко парадоксальный, взгляд на историю, культуру и современность России. Лауреат всероссийской  премии им. А.К. Толстого представляет читателям свои избранные статьи как на самые злободневные, так и на вечные, непреходящие темы. Всё в России так или иначе обращается к её имперской миссии, которую следует понимать не в традиционной европейской, но в особой, глубинной трактовке.

В мире может быть только одна Империя, - все прочие страны, называющие себя таким именем и претендующие на такую роль, сильно заблуждаются на свой счёт. Как в капле росы Империя - земное предвосхищение Царства небесного - отражается в каждом дне русской истории, в каждой человеческой душе, в каждом произведении русского искусства. Эту мысль, в конечном счёте, и хочет донести автор до своих читателей, пусть и несколько неординарным способом.

---

Из всех притч самая глубокомысленная — это, наверное, притча о сеятеле, но нам, современным городским жителям, зримо никогда не постигнуть всего её величия: ведь говорится здесь о самом простом — о севе, о произрастании семян, то, что для сельского жителя обычно, как воздух. И если в этой обыденнейшей обыденности явлена такая могучая, такая всё человечество объемлющая мудрость, то выходит, всё в мире наполнено смыслом, нужно только иметь духовное зрение, чтобы этот смысл увидеть, чтобы за тонкой оболочкой настоящего времени разглядеть отсвет вечности, за хаосом — гармонию и стройный лад.

И ещё: если даже зёрна пшеничные могут говорить о спасении души, то поистине никто никогда не оправдается на Суде незнанием — камни, и те возопиют о наших грехах.

…Но вот что в этой связи хотелось бы ещё сказать: притчи Господни, само их существование освящает и благословляет литературный труд, словесное творчество. Нигде в Евангелии не сказано, чтобы Господь музицировал, сочинял музыку или пел; нигде не сказано, чтобы он рисовал (вот, разве что, чертил нечто на песке, когда к Нему подвели блудницу, — но это, пожалуй, пример весьма натянутый)… Не в обиду будь сказано музыкантам или художникам, но в Евангелии их искусства практически не упоминаются, — и только словесность, только словесность блистает в новозаветных текстах, как не блистает больше нигде.

Вспомните речения Господа: даже если Он и не рассказывает притчу, все равно, образы, используемые Им, столь ярки, что сами являются маленькими притчами: «Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк. 12, 1); «Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Мф. 6, 28-29); «Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый» (Лк. 6, 43). И так далее, и так далее… Прекрасные образы, развёрнутые метафоры, парадоксальные сопоставления — Евангелие всё целиком сверкает от этих жемчужин. Поистине на землю явился Бог-Слово, и слово подчиняется Ему так, как самый верный раб не подчиняется своему господину.

Словесность освящена Христом, возвышена Им, возведена в степень духовного делания.

Теперь подумаем вот над чем. Рассматривая культуру народов мира, нельзя не заметить, что уровень развития литературы (именно авторской литературы, не фольклора, ибо фольклор у всех народов глубок и ярок) — уровень развития словесности точно определяет уровень духовных сил нации. Не может быть великой нации без великой литературы, не может великая литература принадлежать нации ничтожной. Пока дух греческого народа был высок и могуч, Эллада рождала Гомера, Эсхила, Софокла, Пиндара; но, состарившись, древний народ уже не смог повелевать словом, забыл о том, какая чудесная сила была ему когда-то дана.

Великие литературы мира: в Европе — французская, немецкая, английская (к ней же отнесём и литературу США), в Азии — индийская, китайская, японская. И над всеми ними — литература русская. Это старая аксиома. Мы — народ слова, а слово человеческое сближает, роднит людей с тем Словом, Которое есть Бог. Наши летописцы, наши монахи, наши князья и воины, дьяки и подьячие создали великую литературу ещё до Пушкина и Толстого. «Моление Даниила Заточника», «Слово Владимира Мономаха», «Задонщина», «Повесть о Савве Грудцыне», «Азовское сидение донских казаков», — все эти шедевры говорят о том, что сила и красота слова были полностью открыты нашим предкам, вовсе не знакомым с западными авторами, никому не подражавшим, писавшим так, как этого требовал русский язык, русский ум, русская душа. И позже, куда бы ни тащила русских писателей европейская мода — к романтизму ли, к натурализму, к символизму, наш литератор всегда сворачивал к реализму, и в лучших своих проявлениях это был именно реализм новозаветных рассказов: чистый, ясный, мудрый.

Уместно вспомнить и тот факт, что Евангелие к нам пришло вовсе не на греческом, а на ясном славянском языке Кирилла и Мефодия. Это немцам, англичанам, полякам нужно было учить латынь, чтобы понять Писание и богослужение. Русский же дух оказался достаточно силён, чтобы сразу заговорить с Небом без переводчиков и впитать в себя высокое искусство притч евангельских.

«…ибо много званых, но мало избранных» (Лк. 14, 24, Притча о свадебном пире).

Письмо 14 ДЕНЬ КРАСОТЫ

Да, есть сейчас такой праздник — День красоты. Удивительная вещь — красота… Не от Бога ли даётся она, не отсвет ли это Божией славы на тварном мире? Видимо, так… Но, с другой стороны, каждый из нас может привести десятки примеров, когда красота оказывалась обманчивой, предательской, губительной. Недаром в светском лексиконе «красота» и «прелесть» синонимы, а что такое «прелесть»? — лесть, прельщение, обман…

И, тем не менее, Православие любит красоту! Для православного человека — там, где есть красота, там надежда не потеряна. Вот вам пример: житие древней святой — блаженной Таисии.

Родилась она в Египте в V веке Христовой эры и в детстве радовала родителей добрым нравом, трудолюбием, благочестием, ну и красотой необычайной. Но не успела Таисия выйти из отроческого возраста, как стала сиротой. Первые годы удавалось отроковице удерживаться от зла: она довольно разумно для своих лет управляла немалым наследством, помогала нищим и больным, принимала в доме монахов, — а потом… Потом попала девушка, что называется, под дурное влияние, и вся её любовь к добродетели пошла прахом, а вслед за тем и родительское имение не замедлило истощиться. Дальше — больше…

Монахи египетские прослышали о беде и сказали своему старцу прп. Иоанну Колову: «Сходи, отче, в город. Говорят, дева Таисия, которая всегда так радушно принимала нас, разорилась…» Преподобный отправился в столицу, нашёл Таисию, сел напротив неё и начал пристально смотреть ей в лицо.

— Что ты молчишь, отче? — испугалась Таисия. А старец вдруг заплакал горько.

— Да что с тобой, авва? — совсем перепугалась девушка.

— Очень ты красива! — отвечает сквозь слёзы преподобный. — Такое лицо у тебя несравненное! А ты бесу позволяешь на нём играть! Чем тебе не понравился Иисус, что ты прячешь от Него свою красоту?

От таких слов Таисия чуть сознания не лишилась: мигом увидела она, куда завёла её бесовская дорожка, и сердце её сжалось от стыда. И воскликнула Таисия:

— Отче! Есть ли ещё для меня покаяние?

Прп. Иоанн ответил:

— Есть!

— Тогда веди меня в пустыню, где подвизаются монахи!

И тут же они покинули город. Ни с кем не попрощалась Таисия и ни разу не оглянулась назад. Когда они достигли пустыни, уже смеркалось. Авва Иоанн сделал для девушки возглавие из песка и в некотором расстоянии такое же другое для себя. Оградив её возглавие крестным знамением, сказал: «Здесь усни». Утром старец начал будить Таисию, как вдруг обнаружил, что она мертва. Очень опечалился преподобный, думая, что душа Таисии погибла: ведь девушка не успела исповедоваться в своих многочисленных грехах. Сидел он посреди пустыни и плакал горько, как вдруг услышал голос: «Один час её покаяния принят более многолетнего покаяния других». Так Господь открыл авве Иоанну, что Он простил Таисию за искренность и решительность её раскаяния.

Что в этом рассказе важно? Простая мысль: красота — дар Божий, и придётся человеку держать ответ, как хранил он красоту, не пачкал ли грехом, не темнил ли гордостью?.. Сделали тебе драгоценный подарок, — а ты как с ним поступил? Отвечай!

А вот ещё одна мысль, её высказал в своё время Иван Ильин, русский мыслитель: «Каждая некрасивая женщина может и должна стать красивою. Но — изнутри, только изнутри, не путём этих поверхностных внешних «поправок», которыми так безнадежно стараются наверстать упущенное внутри… и именно так, что всё упущенное и все «поправленное» без труда читается на лице. Каждая некрасивая женщина может и должна стать красивою. При этом она должна уйти в себя, в глубину, где она слышит пение ангелов».

Письмо 15 ПЕРЕВОДЫ С АНГЕЛЬСКОГО

Говорят, что Адам в Раю говорил стихами. Я в это верю. Не то чтобы он долдонил рифмовки вроде: «Я поэт, зовусь я Цветик…» — нет! Нет, ни в коем случае! Но речь его была так возвышенна, певуча и красива, как не представить теперь и гениальнейшему из земных поэтов. Что бы он ни говорил — с уст его слетала великая песнь, оживлённая близким Божиим присутствием. И рождалась эта песнь легко, без малейшего усилия, без тех томительных трудов, которые знает всякий, берущийся ныне за стихосложение.

Но и долго ещё после изгнания из Рая песенное, поэтическое вдохновение было человечеству куда доступнее, чем теперь, и долго праведные потомки Адама и Ноя могли слагать дивные песни, недоступные нам, грешным…