Анатолий Тарас - История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг.

• Название: История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг.
• Автор: Анатолий Тарас
• Жанр: История

После захвата Российской империей в 1792–95 гг. беларуской части Речи Посполитой — Великого княжества Литовского — в памяти жителей Беларуси за 200 лет было стерто почти всё, что могло способствовать их национальной самоидентификации. В послевоенный период процесс «забывания» беларусами своего языка, своей истории и своей культуры, организованный партийно-советским руководством, приобрел новый импульс. По замыслу кремлевских идеологов, все пароды СССР должны были «слиться» в единую «коммунистическую нацию» на базе русского языка, советской культуры, марксистско-ленинской идеологии.

Несмотря на то, что Беларусь обрела в 1991 году независимость, общественность соседних стран, в первую очередь России, рассматривает её через призму старых мифов и догм — как эпохи царизма, так и советской эпохи. Даже некоторые беларусы (тем более, представители других этносов) ещё верят в то, что «беларусы — часть великой русской нации», что «Беларусь — условное название Северо-Западного края Российской империи», что «язык, религию, культуру, искусство и вообще цивилизацию беларусы получили от русских». Данная книга последовательно и аргументировано опровергает эти и другие выдумки шовинистов.

Практическое её значение обусловлено тем фактом, что беларуское обществo ныне подвергается сильному идеологическому воздействию со стороны российских «державников» (а также их «пятой колонны» в Беларуси), призывающих «ликвидировать» суверенное беларуское государство и «включить» его в состав Российской Федерации. С другой стороны, национальное самосознание значительной части беларусов размыто в результате двух веков экспансии со стороны восточного соседа в областях политики и экономики, языка и истории, религии и культуры.

Поэтому важно донести до беларусов всех поколений, в первую очередь до молодежи, правду об истории нашего народа, его языке и культуре.

---

Письмо Кацера вызвало многочисленные отклики читателей, в которых они тоже возмущались безответственным отношением республиканских и местных управлений культуры к памятникам беларуской истории и культуры. Но Комитет по делам строительства и архитектуры при Совете Министров БССР не спешил реагировать на обращения.

В защиту памятников архитектуры выступили на общем собрании научные сотрудники Института истории АН БССР. Они поддержали инициативу учёных Москвы по созданию добровольного общества охраны памятников архитектуры, избрали комиссию по созданию общества в составе Я. Корнейчика, М. Гринблата и Л. Побаля. С призывом «Дорожить культурным наследием народа» обратился со страниц газеты в сентябре 1956 года тогдашний заведующий сектором этнографии и народного творчества Института истории АН БССР Адам Залесский.

В связи с этим обращением в редакцию «Литературы и искусства» пришло много писем. В конце концов властям пришлось как-то отреагировать на многочисленные обращения общественности и учёных, связанные с проблемами сохранения культурно-исторического наследия. 22 сентября 1956 года постановлением Совета Министров БССР в Минском художественном училище была открыта группа прикладного искусства по ткачеству и вышивке. Министерство культуры приступило к созданию в Государственном историко-краеведческом музее в Гродно отдела этнографии. В 1958 году в Минске начали строить Государственный музей.

Должностные лица разных рангов дали ряд обещаний с целью успокоить общественность. Но на деле почти ничего не изменилось. Разрушение памятников продолжалось, как правило — под предлогом крайней их ветхости. Например, в Полоцке по прямому указанию секретаря ЦК КПБ С. Пилотовича в середине 70-х годов была взорвана самая древняя на территории БССР каменная церковь, построенная ещё в начале XIII века. За семь с половиной столетий она пережила многое, но варварство большевиков доконало уникальный памятник. Таких случаев известна не одна сотня.

Уничтожение памятников истории и культуры производилось вполне сознательно. Партийные идеологи настойчиво проводили в жизнь установки русских партийных историков, таких, как Анна Панкратова, Борис Греков и им подобных, утверждавших, что не было у беларусов своей собственной истории. Дескать, цивилизация, культура, государственность — всё у них от русского народа!

Борьба с попытками защиты родного языка и культуры

В 1956–57 годах, в связи с «хрущёвской оттепелью», в некоторых республиканских периодических изданиях появились публикации в защиту беларуского языка, исторического и культурного наследия. Одним из первых в защиту родного языка выступил Борис Саченко, тогда ещё студент, а впоследствии — известный беларуский писатель.

Острые, справедливые выступления беларуских писателей в защиту родного языка, а также требование профессора-литературоведа Михаила Ларченко «о пересмотре оценок в истории беларуской литературы» вызвали сильное недовольство партийных идеологов. Орган ЦК КПБ, газета «Звезда» 12 января 1957 года поместила статью «убеждённых партийцев» — историка Л. Абецедарского и литературного критика А. Сидоренко «За идейную чистоту наших литературных позиций». Эти авторы выразили возмущение тем, что «в последнее время на страницах некоторых республиканских газет и журналов отдельные наши писатели, литературоведы и критики выступили с путанными, объективно-вредными статьями». Основная критика адресовалась редакции газеты «Литература и искусство», которую «борцы за идейную чистоту» обвинили «в потере чувства ответственности перед нашим обществом».

Выступая на III Пленуме Союза писателей БССР в марте 1957 года, Петрусь Бровка обещает «родной коммунистической партии» и её «ленинскому центральному комитету», что организация беларуских писателей исправит свои отдельные недостатки и не позволит «никаким реакционным силам внести разлад в свои ряды». Ещё бы, ведь партийные органы рассматривали художественную литературу как одну из форм идеологии! По их мнению, работники «литературного фронта» были обязаны «не только воспевать высокие коммунистические идеалы, но и уметь вести борьбу за них в ежедневной практической жизни».

В 1958 году подвергся жесткой критике беларуский писатель Алексей Кулаковский за «искажение событий, отступление от принципов социалистического реализма» в повести «Добросельцы». С осуждением этой повести выступили тогдашний заведующий кафедрой беларуской литературы Брестского пединститута В. Тележник, академик АН БССР, писатель М. Лыньков, министр культуры БССР Г. Киселёв. Запуганный перспективой расправы писатель срочно выступил с публичным покаянием, признал все свои «ошибки».

После 1955 года инакомыслие («диссидентство») получило определённое распространение в БССР. Но, во-первых, в меньших масштабах, чем в РСФСР или Украине. А во-вторых, оно проявлялось, прежде всего, в форме защиты беларуского языка, культуры и истории.

Например, исследователь истории средневековой литературы, кандидат филологических наук Николай Прашкович в статье «Слово про Афанасия Филипповича» подчеркнул важное значение Брестской религиозной унии для интеграции беларуского народа в европейскую культурную среду. Кандидат философских наук Николай Алексютович (1921–1967) заявил в 1958 году, что Великое Княжество Литовское «по своему этническому составу, по своей территории и культуре было преимущественно белорусским». Это положение противоречило официальной историографии, согласно которой беларусы впервые обрели свою государственность только после января 1919 года. Немедленно оба автора-смутьяна подверглись жёсткой критике в коллективах по месту работы, а затем и на страницах научной печати.

В октябре 1966 года студенты беларуского отделения филологического факультета БГУ обратились в ЦК КПБ с требованием перевести обучение их отделения полностью на беларуский язык. За это инициаторов обращения Александра Рязанова и Виктора Яроца обвинили в «национализме» и приняли меры с целью устранения их из БГУ. В итоге А. Рязанов и В. Яроц «не смогли» сдать зачёт по армейской подготовке и были вынуждены продолжить свое обучение в Брестском и Гомельском педагогических институтах.

Было немало других аналогичных случаев, но для иллюстрации достаточно этих двух.

3. Народное образование Средняя школа

За годы войны большинство средних и начальных школ на территории БССР были сожжены либо разрушены. В 1944–46 годах школы в большинстве случаев работали в случайных помещениях, нередко — лишённых отопления. Дети часто не имели ни букварей, ни тетрадей, ни перьевых ручек, писали огрызками карандашей на газетной бумаге. Однако к 1951 году в городах, районных центрах, посёлках и во многих деревнях кризис в отношении школьных зданий, учебных пособий и принадлежностей удалось преодолеть. Высшее партийное руководство СССР придавало огромное значение школьному образованию, которое оно считало важнейшим средством идеологической обработки молодого поколения. Поэтому «центр» отпускал средства, необходимые для скорейшего восстановления школьной системы в регионах, пострадавших от войны.

Учителя. Школьных учителей первые 5–10 лет после войны катастрофически не хватало. Поэтому на работу в БССР союзные власти направили несколько тысяч учителей из других республик, которые, естественно, не знали беларуского языка.

На 1 января 1946 года в республике работали 51 413 учителей, в том числе беларусов — 38 345 (74,58 %), поляков — 7924 (15,41 %), русских — 3181 (6,19 %), евреев — 1489 (2,9 %), украинцев — 474 (0,92 %). Казалось бы, русских было немного, примерно столько, сколько насчитывалось их в общей массе населения. Но это данные в целом по республике, тогда как в западных областях уже тогда наблюдался «перекос» в сторону русских. Например, в Гродненской области, помимо поляков и евреев, работали 3334 учителя-беларуса и 1118 русских.

Всего за пять лет, к 1 января 1951 года число школьных педагогов достигло 72 133 человек, то есть, оно возросло почти на 20 тысяч человек. Более чем на половину этот рост обеспечили учителя русской национальности. Данная тенденция сохранялась вплоть до начала 60-х годов.

Русские и беларуские школы. На 1 сентября 1946 года подавляющее большинство начальных и средних школ в БССР — 10 937 (96,8 %) были беларуские, лишь 363 средние школы (3,2 %) в городах вели обучение на русском языке.

В течение всего последующего периода происходило неуклонное сокращение численности школ с беларуским языком обучения (далее в тексте — просто «беларуских») и увеличение количества русскоязычных (далее — «русских»). Кроме того, в связи с введением в 1949 году обязательного 7-летнего обучения власти начали открывать двуязычные школы (в первую очередь в Минске и Минской области), учащиеся которых не знали толком ни беларуского, ни русского языка.