Дарья Кузнецова - Абсолютное оружие

• Название: Абсолютное оружие
• Автор: Дарья Кузнецова
• Жанр: Космическая фантастика

Далёкое будущее. Человечество освоилось в своей галактике, так и не встретив на пути ни одной разумной цивилизации — ни дружественной, ни враждебной.

Снаряжается экспедиция в галактику Андромеды. Роль пилотов выполняют искусственно сконструированные люди с искусственным интеллектом — абсолютное разумное оружие. И только создательница этих самых пилотов знает: проект уже провалился, ещё до старта экспериментальных кораблей. Слишком много в них осталось человеческого и слишком уязвимым оказался биокомпьютер.

Одной из пилотов, девушке по имени (или, скорее, номеру) Экси, очнувшейся после перелёта в ином мире, предстоит решить очень сложную задачу. А именно — суметь поверить в то, что она всё-таки человек. Благо, очень удачно подвернулись под руку те, кто с радостью в этом поможет.

---

— Можно вопрос? — тихо проговорила она.

— А до завтра… впрочем, задавай, всё равно лететь ещё долго.

— Почему тогда вы… ты называешь Таммили на «вы», а она тебя — «капитан»? Вы ведь давно общаетесь.

— А ты думаешь, я не вижу, что я ей нравлюсь? — я усмехнулся. — Она хорошая девочка, просто пока ещё слишком наивная. Лучшее, что я могу для неё сделать — держаться на расстоянии.

— Она вам… тебе не нравится?

— В том смысле, который ты сейчас вложила в это слово, к счастью, нет.

— К счастью?

— Я же носитель горячей крови. Ай, да ты же не знаешь, — поморщился я.

— Мне Тамми вкратце объяснила.

— Этого она тебе не объясняла, — хмыкнул я, откидываясь в кресле поудобнее и прикрывая глаза. — У холодной и горячей крови, помимо прочего, есть определённые физиологические ограничения, связанные с личной жизнью. У холодных инстинкт продолжения рода отсутствует полностью, за очень редким исключением. Им вообще не свойственны инстинктивные реакции, они исключительно разумны. Поэтому влечение или симпатия к другим людям, если вдруг появляются, носят рассудочный характер. Интерес, исследовательское любопытство, удобство подобного знакомства. Их эмоциональные реакции связаны исключительно с разумом, а такие вещи как забота или сочувствие им практически чужды. Нельзя сказать, что они не могут создать семью; теоретически могут, но они не самые приятные партнёры в этом деле, да и в подавляющем большинстве случаев им это не интересно. Горячая кровь несёт другую крайность. С инстинктами у нас всё более чем в порядке, именно они во многом определяют наше поведение. Проблема в том, что при наличии сексуального возбуждения носитель горячей крови неизбежно теряет над собой контроль. Убить, конечно, партнёршу не убьёт, это всё-таки тоже часть инстинкта, но вот случайно покалечить в порыве страсти — запросто. Инстинкт продолжения рода у нашей расы вообще нечто вроде атавизма; женщин с горячей кровью не существует в природе, и вообще женщины боевой ветви встречаются только среди нейтральных. При необходимости этот инстинкт можно купировать оперативным путём, вмешательством в разум. При этом несколько деформируется личность, но зато угрозу для окружающих мы перестаём представлять, — я помолчал, раздумывая, продолжать или нет. Потом решил, что рано или поздно придётся объяснять; или без меня кто-нибудь расскажет, тайны-то нет, а тут всё равно к слову пришлось. — Мне было семнадцать, когда я влюбился и решил, что достаточно себя контролирую, чтобы попробовать. К сожалению, нашлась дура, которая мне поверила, — я хмыкнул. — Она, конечно, осталась жива, но потом очень долго приходила в себя. Собственно, в этом и был камень преткновения в моём взаимодействии с Советом. Они утверждали, что я не могу себя контролировать, и непременно рано или поздно сорвусь. Учитывая, что я нынешний шер-лорд, то есть — сильнейший в моей расе, их беспокойство можно понять: ещё одна такая попытка наверняка кончится смертью женщины. Они не верили, что тогда всё было по обоюдному согласию; известна была только моя версия и моё отношение к событиям, но для уверенности нужны показания обеих сторон. А та девушка очень много усилий приложила, чтобы всё забыть, так что допрашивать её никто не стал. Я же всё прекрасно помнил и, хоть и чувствовал вину, калечить собственную личность ради каких-то эфемерных вероятностей не хотел, Совет мне не верил — вот и бодались. Конец истории. Если есть ещё вопросы из этой области, — из личного, то есть, — спрашивай сейчас. Пользуйся моментом, пока я устал и вымотан. В следующий раз уже не отвечу, — я слегка поморщился. Да уж, кому скажи — не поверят. Сижу, в кресле растёкся, и невозмутимо отвечаю на каверзные вопросы интимного характера какой-то девице. Вот уж действительно, главное — удачно выбрать момент, чтобы задать интересующий вопрос.

— А тебе не хотелось ещё раз проверить свою выдержку? — внезапно через пару секунд спросила она. Вопрос не был столь уж неожиданным, и я знал на него ответ.

— Это предложение? — хмыкнул, скосив на неё взгляд. Она вздрогнула и растерянно отвела глаза, на что я вновь хмыкнул. — Вот и не задавай глупых вопросов. А я, собственно, хотел сказать тебе, что всё обучение и ассимиляция начнётся завтра. Сегодня будем отдыхать.

Глава 6 Экси

За обзорными экранами маленького атмосферного летательного аппарата была ночь. Я молча таращилась в неё и с неожиданной горечью понимала, что эксперимент провалился. Мои создатели в разработке идеального разумного оружия допустили несколько существенных ошибок, и всё покатилось под откос.

Хотя, нет. Ошибка была одна. Я. Появление сознания, появления личности. Эта самая личность — неподготовленная, слабая, — испортила всё, что только могла. Может быть, если бы они знали, что я существую, и по-другому подошли к процессу подготовки, тренируя не только тело, но и психику, всё было бы не так печально?

Сложно объяснить, что именно погрузило меня в подобное уныние. Наверное, свой вклад внесло каждое событие, случившееся с момента моего пробуждения, то есть, тогда, когда всё пошло не так, как планировалось. Компьютер оказался не способен просчитать действия незнакомого разума, а человек оказался не подготовлен к действиям в ситуации отказа компьютера.

С того момента, как меня погрузили в капсулу с голубоватым гелем, от меня не зависело ровным счётом ничего. Даже, наверное, ещё раньше, с момента столкновения с чужим кораблём. Или ещё раньше? С того момента, как я приняла решение всё-таки попытаться сделать то, для чего меня создали? Или вовсе с того момента, как это самое «я» появилось?

Я ведь ничего не могла изменить ни раньше, ни теперь, если только — в худшую сторону. Искусственный разум вдруг оказался бесполезен, а личностная составляющая — удивительно никчёмной. Одновременно получилось, что я несостоятельна и как компьютер, потому что не смогла толком решить ни одной задачи, и как личность.

Да откуда ей было взяться, этой самой состоятельной, полноценной личности? Я не умела общаться, не умела отвечать за свои поступки, понятия не имела, как нужно строить тот самый контакт, которого все так хотели, но в который никто уже не верил. Единственный старинный справочник по психологии, случайно затесавшийся в бездонную память компьютера, был моей не менее единственной путеводной звездой. Достаточно блеклой и ведущей в неизвестность.

Из него я знала, что в данный момент страдаю от чувства собственной неполноценности и неуверенности в себе. Но как с этим бороться, книга сказать не могла; она содержала средства борьбы с необоснованной неуверенностью, и те какие-то неубедительные. А как быть, если эта самая личность объективно неполноценна, было непонятно. Логика подсказывала, что если чего-то не хватает, это что-то надо восполнить. Но как?

Я была полностью раздавлена и деморализована, поэтому задавалась ещё и вопросом «зачем». Но осторожно; я отдавала себе отчёт, что это — просто реакция на стресс.

Сложно передать словами, какой ужас пронзил меня в тот момент, когда беловолосый Ханс огласил свои выводы. Никогда в жизни до этого момента я не испытывала настолько глубоких и ярких эмоций. Я была уверена, что вот сейчас, после этих слов, они решат, что я опасна и неполноценна, что меня нужно устранить. А они… просто проигнорировали это известие. Наверное, это тоже внесло свой вклад в мою подавленность; я привыкла считать себя особенной, не такой, как окружающие. Пусть вызывающей негативные эмоции, но — уникальной. Я была готова к презрению и порицанию, но — не к безразличию.

А окончательно втоптала меня в ничтожество та вспышка ярости капитана. Не знаю, как получилось, что я так точно осознавала эмоции красноволосого; но чувствовала так, будто они были моими. И когда это всепоглощающее, глубинное пламя, ассоциируемое с вулканической лавой, исчезло из моего сознания так же внезапно, как в нём появилось, я почувствовала себя выжженной и жалкой. Я совершенно точно не была способна на такую глубину и полноту чувств, и сознание оказалось неподготовленным к подобному шквалу.

В полусне я безразлично выслушала вердикт Совета относительно своей дальнейшей судьбы. Я, наверное, не отреагировала бы и на известие о немедленном устранении меня. Более-менее пришла в себя, только когда мы остались вдвоём внутри маленького летательного аппарата.

Не знаю, зачем я задавала ему эти глупые вопросы. Наверное, пыталась вновь спровоцировать на те так шокировавшие меня своей глубиной и силой чувства, чтобы попытаться в них разобраться. Может быть, меня бы осенило, и я поняла, почему я их воспринимаю? Тем более, было ощущение, что разгадка где-то на поверхности, но… Наверное, капитан прав, и всему виной усталость. И действительно следует отдохнуть, чтобы завтра с ясной головой попытаться разобраться в ситуации и понять, что же мне следует делать дальше.