Константин Паустовский - Бригантина, 69–70

• Название: Бригантина, 69–70
• Автор: Константин Паустовский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1970

Ежегодный альманах «Бригантина» знакомит читателя с очерками о путешествиях, поисках, открытиях.

---

От удушливого запаха благовоний, смешанного с человеческими испарениями, шла кругом голова. Мы с трудом выбрались из толпы, а навстречу шли и шли верующие. Шли для того, чтобы с надеждой и трепетом погрузиться в зловонную, кишащую всеми болезнями клоаку.

Я посмотрел на сопровождавших нас молодых непальцев. Им тоже было не по себе. Кто-кто, а они отлично понимали, как страшно то, что прошло перед нашими глазами. Они не могут забыть об этом, как забудет завтра европейский турист, сегодня изводящий на экзотическую сцену метры фотопленки. Здесь их страна, их народ, и кто знает, какой труд, какие лишения и жертвы потребуются от них для того, чтобы такие картины остались бы только в фотоархивах.

Кстати, некоторые комнатные романтики нередко жалуются на неумолимую поступь современной цивилизации. Дескать, гибнет экзотика, умирает живое средневековье! Тем, кто говорит так, я бы советовал почаще читать «Янки при дворе короля Артура», а еще лучше — пожить две-три недели жизнью рядового непальца. Средневековья не надо уничтожать. Но место ему в музеях. Пусть в городах-музеях. Однако в них люди должны быть посетителями, а не обитателями.

* * *

Прошло несколько дней, и мы собрались улетать. На прощанье мы еще раз прошли по улицам Катманду. Затем под колесами автомашины промелькнула знакомая дорога на аэродром, а еще через час-полтора самолет вырвался на простор Гангской равнины, и Непал остался позади.

Общеизвестно, что гость Москвы не может покинуть ее без матрешки. Из Непала нельзя уехать без кукри. Три кукри лежат передо мною, и я бы очень хотел, чтобы к ним прибавился четвертый.

Владимир СТЕЦЕНКО Последнее плавание капитана Уиллиса (Репортаж после кораблекрушения)

Если я безумец, то и вы безумцы. Но это не безумие, это мечта, требующая своего воплощения. Мы в этом мире все мечтали, но лишь немногим смельчакам дано осуществить свои мечты или погибнуть при этой попытке…

Уильям Уиллис, «Возраст не помеха»

Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил. Я не хотел жить подделками вместо жизни — она слишком драгоценна для этого, не хотел я и самоотречения, если в нем не будет крайней необходимости. Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой…

Генри Дэвид Торо. «Уолден, или Жизнь в лесу»

Мореплаватель, испытывающий глубины духовных и физических возможностей человека, он принадлежал к числу тех людей, чей пример будоражит кровь и воображение юношей, стоящих на пороге самостоятельных решений, обостряя в них волю к дерзким свершениям, а зрелых людей заставляет задуматься над итогом прожитой жизни. Чтобы круто повернуть ее, если поймешь, что она ведет в тупик будничного существования, подчиненная удовлетворению примитивных потребностей организма, а не служению мечте, велениям духа, который возвышает человека над миром животных и растений и дает ему истинную свободу.

Уильям Уиллис всем опытом своей жизни, подытоженным в его книгах, убеждает нас, что нет таких препятствий, которые не мог бы преодолеть человек, смело идущий к осуществлению своей мечты. Его не мог остановить даже преклонный возраст, выпускающий на человека свору болезней, пожирающих его плоть и волю.

Дважды — в шестьдесят и семьдесят лет — он пускается на плоту в одиночное плавание через безграничные просторы Тихого океана, а в семьдесят пять — бросает вызов Атлантике.

Вызов возрасту и океанам! Разве это не достойные Человека противники?!

«Далекий путь! Далекий путь! Но какова его цель? Для чего я построил этот плот и плыву все дальше и дальше в глубь Тихого океана, в тех его просторах, где редко проходят корабли?

Это не прихоть и не простое приключение. Я не хочу доказать какую-либо научную теорию или открыть новый путь, чтобы по нему шли другие. Я хочу доказать этим путешествием, что всю свою жизнь шел по правильному пути.

Я пришел в мир с крепкой верой в природу и всегда был убежден, что если стану вести деятельную и простую жизнь сообразно ее законам, то смогу еще больше к ней приблизиться и почерпнуть у нее силы. Для меня это была дорога к счастью; с самого детства я шел по ней и прожитые мною долгие годы доказали мне, что я избрал верный путь. И теперь, пока я еще полон духовных и физических сил, мне хочется подвергнуть себя суровому испытанию, какому должен, по-моему, подвергать себя каждый человек. Сейчас я испытываю себя бесконечным трудом, отсутствием сна и простой, скудной пищей; я отдаю себя на волю стихий, которые мне милы; далее я испытываю себя ужасным одиночеством и, как солдат в — бою, непрестанной смертельной опасностью. Эта мысль также вдохновляет меня: возможно, мой опыт когда-нибудь пригодится потерпевшим кораблекрушение.

Я всегда стремился вести энергичный образ жизни. С детства я был подготовлен к испытаниям, с какими встретился в плавании на плоту. Много раз я пересекал континент… Мне приходилось трудиться на всех политых потом границах Америки, от Аляски до Мексики, от Калифорнии до Атлантического побережья. Я работал обнаженный до пояса, с лопатой или топором в руках, рубил гигантские деревья в лесах северо-запада, нагружал тысячи кораблей, убирал урожай с бескрайних полей от Канзаса до Дакоты и строил буровые вышки, когда в Техасе разразилась нефтяная лихорадка… Написано: „В поте лица своего“. Так было начертано и в моей душе.

Я шел по пути, который сам для себя избрал. Нередко, когда я занимался литературой, живописью или предавался мечтаниям, во мне рождался страх: мне казалось, что, оставив физический труд, я могу утратить телесные и особенно умственные силы и оторваться от общения с природой, в котором состояло мое счастье. Как только этот страх овладевал мною, я снова возвращался к физическому труду…»

Так писал в 1954 году Уиллис, отправляясь на бальсовом плоту «Семь сестричек» в свое первое одиночное плавание.[9]

Он прошел 6700 миль от суровых берегов Перу до обожженных солнцем песков Самоа, совершив то, чего не удавалось до него ни одному человеку.

Но мысль о новом, еще более дерзком плавании не покидала его.

«Того, кто хоть раз отправлялся один в плавание по морю, всегда будет одолевать желание еще раз испытать это чувство умиротворения. Но одного желания мало. Это состояние покоя надо выстрадать, каждый день, каждую минуту преодолевая тоску по себе подобным и прежде всего по близким — отцу, матери, жене, ребенку… Узы крови связывают человека во времени и пространстве, разрывая их, он испытывает мучительную боль и чувствует себя совершенно беззащитным. В конце концов, если у него сильная воля, он проникнется торжественностью молчания и взглянет на себя со стороны. Если он при этом испугается своего ничтожества, если позовет на помощь, то будет вопить, пока не сойдет с ума. Значит, испытание оказалось ему не под силу».[10]

И снова с какой-то свирепой, недоступной большинству из нас радостью принимает он вызов морских течений, волн и штормов, никогда не умолкавших в его душе, направляясь в Австралию, лежащую на другом краю Тихого океана, в 12 тысячах морских миль от перуанского порта Кальяо.

И словно отвечая людям, которые считали его сумасшедшим, а его предприятие обреченным на верную гибель, он назвал новый плот — «Возраст не помеха».

Во время этого второго плавания в 1963 году, пройдя за 130 дней от берегов Перу до Западного Самоа 7500 морских миль, Уиллис был вынужден — чтобы поправить рули — пристать к берегу.

Врачи, осмотревшие Уиллиса, нашли у него двустороннюю грыжу, ущемление которой грозило мореплавателю смертью, если приступ застанет его одного в океане.

Ему рекомендовали сделать операцию. Уиллис ответил, что намерен отправиться дальше.

«— Зачем?

— Чтобы довести дело до конца.

— А вам не кажется, что вы уже сделали достаточно?

— Я получил рейсовое задание идти в Австралию, и плот должен туда прийти».

Он никогда не шел на уступки, не отступался от намеченного, потому что изменить мечте, значило для него — обесценить всю жизнь.

«Это моя борьба, — убеждал он жену, — один я выстою. Если плот не развалится, я приведу его в Австралию».

И он победил!

О своих плаваниях Уиллис рассказал в книгах «На плоту через океан» и «Возраст не помеха».

В них столько энергии, страсти и душевного здоровья, что кажется, будто они написаны тридцатилетним.

Старость, болезни пытались сокрушить его, а он своим непоколебимым упорством в достижении цели возвращал себе молодость.

«Очень часто, стоя у штурвала. — пишет Уиллис, — я вспоминал стариков в южной Калифорнии, на южном берегу Лонг-Айленда в штате Нью-Йорк или Флорида. Опустив голову, ссутулившись, они бесцельно бредут к своему концу. Я говорил со многими из них, надеясь, что они прислушаются к моим советам… Здесь, в этом беспредельном оди ночестве, где мир людей теряет свое значение, человек не может не думать о своем конце. Великая трагедия жизни, по-моему, в том, что человек стареет разумом.