Евгений Балабин - Далекое и близкое, старое и новое

• Название: Далекое и близкое, старое и новое
• Автор: Евгений Балабин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-3718-0

Мемуары Е.И. Балабина «Далекое и близкое...» рисуют историю дворянского рода Балабиных, этапы становления кадрового офицера, донского казака: кадетский корпус в Новочеркасске, Николаевское кавалерийское училище в Санкт-Петербурге, служба в кавалерии. Суровые испытания и трагедия русского офицерства после 1917-го, преданность своим идеалам на службе России, в том числе за ее пределами, скитания по чужой земле (Турция, Чехословакия, Австрия, Чили) – все пережитое автором поможет читателю глубже понять наше непростое прошлое.

Книга является 68-й по счету в книжной серии «Россия забытая и неизвестная», выпускаемой издательством «Центрполиграф» совместно с Российским Дворянским Собранием.

Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Гувернантка брата, француженка, принесла убитую ворону в дом и просила кухарку сварить ее. Возмущенный денщик пришел с жалобой: «Французиха хочет запоганить нашу посуду вороной, неужели мало ей нашей пищи, не позволяйте ей». После спора мужа с женой решили ворону француженке сварить и потом посуду выбросить.

В лагере обыкновенно до обеда были сотенные учения на военном поле, а после обеда пешком шли на стрельбище 2-й гвардейской пехотной дивизии – там проходили курс стрельбы. Казаки недосыпали и очень утомлялись. А майские белые ночи, когда среди ночи можно было читать без освещения, тоже неприятно действовали на них – многие заболевали куриной слепотой и с наступлением вечера ничего не видели. Лечили таких печенкой, которую больным давали вместо мяса.

После смотров сотенных учений были полковые учения, потом бригадные и дивизионные учения. Когда я был молодым офицером, меня обыкновенно назначали ординарцем к начальнику дивизии. Я слышал все замечания начальника дивизии, и это было очень поучительно. В нашей 3-й бригаде, кроме нашего полка и Атаманского, была гвардейская уральская сотня. В 1905 году сформирован был лейб-гвардии Сводно-Казачий полк. Уральская сотня стала 1-й сотней этого полка. 2-я сотня от Оренбургского войска. 3-я сотня – полусотня Сибирского войска, один взвод Астраханского и один взвод Семиреченского, 4-я сотня – полусотня забайкальцев, один взвод Амурского войска и один взвод Уссурийского. В 1-й бригаде – лейб-гвардии Конный полк и кавалергарды, во 2-й бригаде – кирасиры Его Величества (желтые) и кирасиры Ее Величества (синие).

Начальником дивизии в первый год моей службы был генерал-лейтенант барон фон Крузенштерн64 , командиром 3-й бригады генерал-майор Новосильцев65 .

После учений дивизии были полевые поездки, то есть решение боевых задач на местности. Уходили на неделю – десять дней из лагеря, ночевали в разных деревнях. Полевые поездки – это сплошной праздник: с утра работа, а к обеду приходили в новую деревню, разбивали большую офицерскую палатку-столовую, обедали и кутили. В Петербурге и в лагере абонемент – обед и ужин – стоил определенную сумму, а кто требовал вино, платил отдельно. На маневрах же и на полевых поездках все выпитое вино раскладывалось на всех офицеров поровну.

Один раз во время кутежа пришел в палатку студент и представился как репетитор детей ближайшего помещика. Его приняли очень любезно, накормили и напоили. Вскоре я ушел в отведенную мне квартиру, а когда пришел вечером ужинать в палатку, студент, совсем невменяемый, едва сидел на стуле, а хорунжий Х., ничуть не трезвей студента, в ведре холодной воды мыл драповое пальто этого студента. Я спросил: «Ты что же это делаешь?» Х. озабоченно ответил: «Да он выпачкал, надо же помыть».

А другой случай был более грустный. Пришел в палатку и представился местный священник. Очень симпатичный старенький батюшка. Пообедал с нами, и ему очень понравилась мадера. Выпил он одну рюмку, другую, сам просит еще. Ему говорят: «Пожалуйста, батюшка, сколько хотите, но не вредно ли вам?» – «Нет, нет, я же себя знаю». Очень подпил батюшка, и два офицера бережно отвели его домой. На следующий день полк рано уходил из деревни, и офицеры зашли справиться о здоровье батюшки. Матушка ответила: «Не приходя в сознание, ночью скончался».

На время маневров в 1900 году только что окончивший полковую учебную команду вице-урядник Быкадоров66 командирован был ординарцем к руководителю маневрами Главнокомандующему [столичным] военным округом Великому князю Владимиру Александровичу.

Темная августовская ночь. Великий князь посылает Быкадорова в противоположный отряд к генералу А. с пакетом: «Передай пакет в руки генералу А., а конверт с его распиской привезешь мне. Я, не раздеваясь, лягу спать на этом диване. Как вернешься, сейчас же меня разбуди и исполни это как можно скорее, вот тебе удостоверение, что ты мой ординарец и что тебя никто не смеет задерживать. Сейчас по карте покажу тебе, как надо ехать». – «Ваше Императорское Высочество, не беспокойтесь, я и без карты найду генерала А.». – «Ты здесь бывал? Знаешь дорогу?» – «Никак нет, никогда не бывал, а найду». Великий князь все пытался показать дорогу, а Быкадоров уверяет, что и так найдет.

Поехал Быкадоров. До генерала А. надо проехать 20 верст. Через два с половиной – три часа возвращается Быкадоров и будит Великого князя. Великий князь взглянул на часы: «Заблудился? Не нашел дорогу?» – «Никак нет, Ваше Императорское Высочество, нашел, вот конверт с распиской генерала А.». – «Как же ты успел так скоро? Ведь ночь и проехать надо было 40 верст?» – «У меня конь добрый, да приехал бы раньше, но задерживали на заставах, да еще юнкера поймали и не верили, что я ваш ординарец, а удостоверение не хотели читать, говорят, что нельзя огонь зажигать, чтобы не обнаружить себя неприятелю». Великий князь был очень доволен, благодарил Быкадорова и потом командира полка, что прислал ему такого ординарца.

Один раз полк выехал на малые маневры. Вдруг крик: «Хорунжего Балабина к командиру полка, который впереди колонны». Скачу, обгоняя две впереди идущие сотни. «Поезжайте назад в лагерь и сделайте такие-то и такие-то распоряжения – я забыл это сделать перед отъездом». – «А где я вас потом найду?» – «Приказано всем полкам дивизии сосредоточиться на такой-то поляне, где каждому полку будет дано задание и все разъедутся в разные стороны на ночлег. Куда нас пошлют, неизвестно». – «Как же я вас найду?» – «Ну как-нибудь найдете».

Возвратился я в лагерь, передал все распоряжения командира полка и приехал на названную поляну. Никого нет, куда ехать не знаю, и вся поляна истоптана тысячами копыт семи полков и трех батарей. От прошедшего накануне дождя на поляне грязь, ничего разобрать нельзя. Говорю вестовому: «Куда же мы поедем?» – «А надо по следам узнать». – «Да ведь какая-то каша из следов, и все лошади одинаково кованы». Слез казак с лошади, начал рассматривать следы и минут через пять говорит: «Вот по этой дороге надо ехать». Поехали и вскоре нашли полк. Потом я сравнивал следы наших лошадей и лошадей регулярной кавалерии и никакой разницы не мог найти, а «казачий нюх» сразу нашел. И этот «казачий нюх» много раз выручал нас.

Один раз на маневрах меня послали произвести рекогносцировку дороги до деревни Б. Все исполнил, начертил кромки дороги, сделал легенду, то есть подробное описание дороги, и представил командиру бригады генералу Новосильцеву.

На следующий день бригада по этой дороге пошла к деревне Б. На мосту орудие лейб-гвардии 6-й Донской Его Величества батареи провалилось в ручей. Зовут меня к командиру бригады. Генерал Новосильцев строго спрашивает: «Вы делали рекогносцировку дороги, а орудие провалилось». – «Меня посылали не исправлять дорогу, а только разведать ее, и у меня в легенде написано: «Мост старый, плохой, кавалерия осторожно пройдет, но артиллерию мост не выдержит и рухнет». Посмотрели легенду, и командир бригады говорит: «Совершенно верно, вы правы, благодарю вас».

Я поражен был быстротой, с какой артиллеристы вытащили орудие из глубокого ручья буквально в несколько минут.

Один раз на маневрах меня послали в разведку с 3-й сотней. Подъезжает ко мне прикомандированный к полку на лето незнакомый доктор медицины и просит разрешения ехать со мной. Перед этим он все время приставал ко мне, прося учить его, как надо сидеть в седле, как держать ноги, руки. Я говорю ему, что был бы рад ехать вместе, но ведь он должен быть при полку, а не с отдельной сотней. «Я должен быть там, где больше опасности». – «Нет, вы не смеете уйти от полка, вам сделают выговор». – «Ну, это ничего».

В одном месте у леса мы столкнулись с неприятелем – полуэскадроном кирасир Его Величества под командой унтер-офицера. И казаки, и кирасиры вдруг вошли в азарт и с криком лезут друг на друга в драку. Я во все горло кричу: «Стой!» Так же кричит унтер-офицер кирасир, стараясь успокоить солдат, и слышу страшный крик доктора, он вынул шашку и во все горло кричит: «Бей их!», прибавляя самую ужасную брань. Я схватил его за руку и кричу: «Доктор, опомнитесь, успокойтесь, что вы делаете?»

В полку доктора выругали – там как раз нужна была его помощь, да еще для штаба дивизии, и на меня набросились: «Зачем вы его взяли с собой?»

В середине лагерного сбора была «заря с церемонией». Все пехотные полки выстраивались у своих бараков. Кавалерия из своих деревень приводилась пешком на определенные места. Государь Император со свитой объезжал все части авангардного и главного лагеря. Государыня Императрица в коляске на белых лошадях сопровождала Государя.

После объезда всех войск Государь сходил с лошади у построенной на этот день палатки. У палатки стояли почетными часовыми два портупей-юнкера Павловского военного училища. Перед палаткой – соединенный оркестр всех частей гвардии. Оркестр играл концерт от прибытия Его Величества до повестки (8.45 вечера) и после нее до «зари» (9 вечера). Повестку и «зарю» били барабанщики, потом играли горнисты лейб-гвардии Преображенского полка, а оркестр повторял их. Потом старший барабанщик командовал: «На молитву шапки долой» и читал «Отче наш». После молитвы командовал: «Накройсь», потом играли «отбой». После этого Государю рапортовали фельдфебеля и вахмистра шефских рот, эскадронов и батарей шефских полков гвардии, а стоящие с ними адъютанты молча подавали Государю рапорт о состоянии полка. К Государю подходили с рапортом конногвардейцы, кирасиры Его Величества, лейб-казаки, уральцы, лейб-гусары, батарея Его Величества и 6-я Донская батарея Его Величества гвардейской конноартиллерийской бригады. Адъютанты и вахмистры шефских полков Государыни Императрицы, Наследника Цесаревича, Великих княжон и Великих князей подходили с рапортом к своим шефам.