Евгений Балабин - Далекое и близкое, старое и новое

• Название: Далекое и близкое, старое и новое
• Автор: Евгений Балабин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-3718-0

Мемуары Е.И. Балабина «Далекое и близкое...» рисуют историю дворянского рода Балабиных, этапы становления кадрового офицера, донского казака: кадетский корпус в Новочеркасске, Николаевское кавалерийское училище в Санкт-Петербурге, служба в кавалерии. Суровые испытания и трагедия русского офицерства после 1917-го, преданность своим идеалам на службе России, в том числе за ее пределами, скитания по чужой земле (Турция, Чехословакия, Австрия, Чили) – все пережитое автором поможет читателю глубже понять наше непростое прошлое.

Книга является 68-й по счету в книжной серии «Россия забытая и неизвестная», выпускаемой издательством «Центрполиграф» совместно с Российским Дворянским Собранием.

Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Казаки любили справлять свадьбы и старались не отступать от старых правил и обычаев. За несколько дней до венчания устраивались «подушки»: женщины ходили по улицам, держа в руках подушки и другое приданое невесты, подкидывали подушки на ходу и пели специальные для этого случая песни[27].

В день свадьбы торжественное богослужение в храме, после которого – свадебный пир. В церкви кумушки подробно обсуждают, как одета невеста, и как она себя держит, и кто первый ступил на ковер (платок) и прочее. По косточкам разбирают и жениха.

В одной станице станичный атаман, почтенный вахмистр, женил своего сына. На свадебный пир приглашена вся станица. Стол ломился от всевозможных яств. В изобилии были водка и разные вина. Произносились тосты и бесконечное «горько». Приходит сын со свадьбы. Мать спрашивает: «Ну, как была свадьба?» – «Да ничего». – «Как ничего? Я знаю, что там было в изобилии всяких угощений, я думаю, что не ничего, а отлично было, а ты как будто недоволен». – «Да, всего было много, а вот принуды не было». – «Да какая же тебе принуда, когда было больше ста человек гостей? Нельзя же каждому говорить: «Ну пожалуйста, выпей еще рюмочку, ну скушай то-то и то-то. Это тебе не десять человек в гостях».

Большинство казаков, особенно южных станиц, имели свои виноградники и свое собственное вино. Некоторые станицы славились своими винами.

Попал я раз в хутор Кримский на Дону, который особенно славился цимлянскими.

Спрашиваю: «У кого здесь можно купить хорошего вина?» – «Да в каждом дворе сколько угодно вина, но лучше всех вино у французихи». – «Какая еще французиха?» – «Да вдова полковника Х. Никто не может сделать такого вина, как она». – «А почему же вы не научитесь у нее?» – «Учились многие, она охотно всем рассказывает, а не выходит так, как у нее. Говорят, что она в вино какой-то порошок подмешивает».

Поехал я к француженке, очень любезно меня приняла, купил у нее вина и говорю: «Казаки говорят, что вы в вино подмешиваете какой-то порошок». – «Да они и мне это говорят, но это вздор. Весь секрет в безукоризненной чистоте. Посуду надо не только вымыть, но и высушить, а главное – в комнате, где стоят бочки с вином, ничего нельзя держать, кроме вина. Просит меня один казак посмотреть, как он делает и хранит вино. Прихожу и вижу, что у него действительно безукоризненная чистота, но в подвале у него выше бочек с вином висят свиные окорока, здесь же бочка с салом, с кислой капустой, с солеными огурцами, и все эти запахи вино впитывает в себя. Указала ему на это, но другого помещения у него нет, и он принужден все это держать вместе».

Рассказывали, что один шестидесятилетний старик казак никогда не пил водку: «Вино я сам давлю, знаю, что оно чистое, натуральное, а водка? Бог ее знает, из чего она сделана? Говорят, что ее пропускают через какие-то кости?» Наконец его уговорили только попробовать водку. Выпил старик рюмочку и заплакал. «Что же ты плачешь?» – «Да мне жалко, что пропало 60 лет, и я не пил такой чудный напиток».

Глава 5 ЛЕЙБ-ГВАРДИИ КАЗАЧИЙ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ПОЛК46

В начале сентября 1900 года я прибыл к месту своей службы в лейб-гвардии Казачий Его Величества полк 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии. Я сейчас же явился командиру полка генерал-майору Константину Варфоломеевичу Дембскому47 , помощникам командира полка по строевой части полковнику Степану Степановичу Чеботареву48 , по хозяйственной части – полковнику Михаилу Степановичу Курючкину49 и полковому адъютанту хорунжему Петру Петровичу Орлову50 . Потом явился всем командирам сотен и познакомился со всеми офицерами полка. Сотней Его Величества командовал есаул Сергей Владимирович Еврейнов51 , 2-й сотней есаул Исеев52 , 3-й сотней есаул Безладнов53 и 4-й сотней есаул Краснянский54 . Есаул Павел Александрович Хрещатицкий55 был на льготе. Всех офицеров в полку было 36, причем в этом, 1900 году вышло в полк 9 офицеров: 3 из Пажеского корпуса, 3 из Николаевского кавалерийского училища, хорунжий Упорников прикомандировался из артиллерийского училища, хорунжий Филенков из вольноопределяющихся после окончания университета и артиллерист хорунжий Самойлов. Меня зачислили в 3-ю сотню.

Временно, до получения квартиры в казармах полка, меня принял к себе сотник Берладин, отличный офицер, джигит, но он вскоре ушел из полка, поступил в Горный институт и, окончивши его, стал горным инженером... За год до этого сотник Берладин приютил у себя вышедшего в полк хорунжего Дягилева56 . Юрий Павлович Дягилев рассказывал, что как-то он, лежа на кровати в своей комнате, вертел в руках револьвер и нечаянно выстрелил. Он испугался, думал, что сейчас весь полк сбежится узнать, в чем дело и не застрелился ли кто? И вдруг из соседней комнаты совершенно спокойный голос Берладина: «Ты что там, Дягилев, стреляешь?» «Я даже возмутился, – говорит Дягилев, – никакого волнения, никто на выстрел не обратил внимания».

Полк имел три трехэтажных здания. В среднем здании – офицерское собрание, полковая канцелярия, квартира командира полка и офицеров. В здании левее – 2, 3 и 4-я сотни, в здании правее, во втором этаже, сотня Его Величества, в нижнем этаже – хлебопекарня, оружейная мастерская, нестроевая и обозная команды и трубаческая, а в верхнем этаже – 1-я сотня лейб-гвардии Атаманского Его Императорского Высочества Государя Наследника-Цесаревича полка57 , в отдельном доме шорно-седельная мастерская и плотницкая. Конюшни были по краям места, занимаемого полком. Был отдельный дом для учебной команды. Против входа во 2-ю сотню был приемный покой. Доктором был всеми любимый Адольф Оттович Даненберг.

Манежа в полку не было. Езда производилась на полковой площадке.

Вскоре прибыли с Дона молодые казаки, взамен окончивших службу и ушедших в августе на Дон. На полковой площадке их разбивали по сотням. Казаки с гнедыми лошадьми пошли в сотню Его Величества, с рыжими во 2-ю сотню, с вороными в 4-ю сотню и с бурыми и всеми оставшимися в 3-ю сотню.

Меня назначили заведовать в сотне молодыми казаками, и я принялся за это с полным рвением и усердием. Молодых у меня в сотне было 42 казака.

С середины сентября началась подготовка полка к полковому празднику. Ежедневно на полковом дворе были репетиции парада, и под звуки полковых трубачей сотни проходили церемониальным маршем.

По особому расписанию на полковой площадке производилась сменная езда молодым казакам. Была проездка и лошадям старых казаков. Старались, чтобы все лошади ежедневно были в работе.

Наконец подошел полковой праздник – 4 октября, в память Лейпцигской битвы в 1813 году, когда наш полк атакой на французскую кавалерию Наполеона спас трех императоров – русского Александра I, австрийского и германского. Под Лейпцигом Наполеон опрокинул нашу конницу и, смяв пехоту, мчался огромной массой своей кавалерии к холму, на котором стояли три императора – русский, австрийский и германский. Сзади холма, за ручьем, стояли четыре сотни нашего полка и сотня черноморских казаков. Больше никаких войск не было. Положение было критическое. Три императора должны были попасть в плен. Времени для распоряжений не было. Государь вынул шашку и показал ею лейб-казакам на приближающуюся конницу противника. Полк бросился в атаку, смял и рассеял французскую кавалерию и надвигающееся поражение обратил в блестящую победу. С тех пор Государь Император повелел 4 октября, День святого Иерофея, считать нашим полковым праздником.

Полк в пешем строю со штандартом, развернутым строем, построился на полковой площадке. Все в парадных алых мундирах. Прибыли представители гвардейских кавалерийских полков, много атаманцев, много старых бывших лейб-казаков. Очень торжественно прошел молебен, приглашенный из Троицкой церкви дьякон Нюхин, донской казак, громким, могучим басом провозглашал многолетие.

После молебна командир полка и старший из присутствующих поздравили казаков с полковым праздником, и потом полк проходил церемониальным маршем. Старший из присутствующих начальников благодарил за блестящий порядок и прохождение. Дружно отвечали казаки: «Рады стараться, Ваше превосходительство».

Парад окончен. Все присутствующие господа офицеры приглашены в столовую на обед. В бильярдной комнате накрыт закусочный стол с множеством всяких закусок, разными водками, коньяками и другими напитками. Из бильярдной перешли в столовую и сели обедать. Когда шампанское было разлито по бокалам, командир полка провозгласил тост за шефа полка Государя Императора. Дружное «ура!» покрыло тост. Все встали. Трубачи играли гимн «Боже, Царя храни». Все осушили бокалы. Потом были другие тосты... Много пили, много кричали «ура». Я не мог пить, и мне собранский казак незаметно приносил бокалы с грушевой водой Дудергофских ключей – прекрасный напиток, который невозможно было по виду отличить от шампанского. Долго сидели за столом, слушали интересные рассказы старших, и нам, молодежи, странно было слышать, когда старый генерал, окончив рассказ, говорил: «Это было 40 лет назад». Потом встали, ходили по собранию – «гуляли». Конечно, все подпили и ко мне приставали со словами: «Ну почему ты не надрался?» Это было мне так неприятно, что я тогда же решил, что в будущем никогда ничего спиртного пить не буду.