Гарри Гаррисон - Чего стоят крылья

• Название: Чего стоят крылья
• Автор: Гарри Гаррисон
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-268-00279-1

Тема религии нашла широкое отражение в творениях многих фантастов, как отечественных, так и иностранных. Настоящий сборник рассказов — попытка познакомить советских читателей с зарубежной антирелигиозной фантастикой. В него вошли произведения известных писателей из США, Англии, Франции, Италии, Польши. Каждый из авторов выступает в присущей ему индивидуальной творческой манере, избирая для достижения поставленной задачи различные художественные формы — от реалистических до притчевых и пародийно-гротесковых.

Содержание:

От составителя

Гарри Гаррисон. Смертные муки пришельца. Пер. с английского В. Ровинского

Гарри Гаррисон. Ремонтник. Пер. с английского Д. Жукова

Айзек Азимов. И тьма пришла. Пер. с английского Д. Жукова

Клиффорд Саймак. Поколение, достигшее цели. Пер. с английского А. Иорданского

Джон Уиндем. Колесо. Пер. с английского Л. Киселева

Хюберт Лампо. Рождение бога. Пер. с фламандского И. Волевич

Примо Леви. Трудный выбор. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Сандро Сандрелли. Прототип. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Серджо Туроне. Необычный ангел. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Серджо Туроне. Автомобилеизм. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Серджо Туроне. Рекламная кампания. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Уинстон П. Сэндерс. Договор. Пер. с английского А. Иорданского

Роберт Шекли. Битва. Пер. с английского И. Гуровой

Роберт Шекли. Ритуал. Пер. с английского Н. Евдокимовой

Роберт Шекли. Планета по смете. Пер. с английского С. Васильевой

Пьер Буль. Когда не вышло у змея. Пер. с французского М. Таймановой

Пьер Буль. Чудо. Пер. с французского Е. Ксенофонтовой

Курт Сиодмак. Целебная сила греха. Пер. с английского В. Постникова

Артур Кларк. Звезда. Пер. с английского Л. Жданова

Артур Кларк. Девять миллиардов имен. Пер. с английского Л. Жданова

Роберт Силверберг. Добрые вести из Ватикана. Пер. с английского А. Корженевского

Гораций Голд. Чего стоят крылья. Пер. с английского Ф. Мендельсона

Бертран Рассел. Кошмар богослова. Пер. с английского Г. Льва

Комментарии

Составление, вступительная статья, комментарии и примечания: С. В. Белозерова

Художник: П. С. Сацкий

---

У него закружилась голова, когда он подумал о миллиарде различных клеток, входящих в зрительный аппарат. Он понял, наконец, смехотворность этой последней надежды. Из всех предположений подобная случайность была самым невероятным. Все области науки фатально приводили к признанию божественного чуда. На кафедре он говорил о так называемом конфликте между религиозным учением и разумом.

Здесь учение и разум были в согласии. С какой бы стороны он ни брался за решение вопроса, он неизбежно приходил к божественной воле. Аббат Монтуар провел рукой по лбу, мокрому от пота, и закончил в трудом тягостную благодарственную молитву. Когда он, так и не обретя душевного спокойствия, собрался лечь спать, ему принесли письмо от архиепископа, приглашавшего его к себе на следующее утро.

Едва он вошел в покои архиепископа, как заметил перемену в отношении к себе окружающих прелата. Во время прежних визитов он видел недоверие, близкое к враждебности, которое странно контрастировало со слепым доверием, оказываемым ему простым народом, и до боли его огорчало. Сегодня же первый викарий бросился ему навстречу, едва объявили о его приходе, и выказал радушие, в котором чувствовалось уважение.

— Я знаю, у его высокопреосвященства есть приятные новости для вас, — сказал он. — Он хочет вам объявить их лично. Поверьте, я очень рад.

Он не успел продолжить, так как архиепископ уже попросил ввести аббата Монтуара.

Прелат встал ему навстречу, и, когда аббат нижайше преклонил колена, его преосвященство поднял его. Он устремил на него взор, полный восхищения, к которому примешивалось вопрошающее любопытство. Он долго молчал. Казалось, он обдумывал проблему чрезвычайной важности, не в силах решиться задать главный вопрос. Наконец он заговорил, тоже с оттенком почтительности:

— Сын мой, у меня есть замечательная новость для вас. Я знаю, она наполнит вас счастьем, и рад, что первый говорю вам о ней.

Я получил большое письмо из Рима по поводу исцеления Жана Курталя. Ваши заслуги и добродетели рассматриваются в нем с исключительной благосклонностью. Чудесный случай был тщательно исследован высшими авторитетами в вопросах веры[84]. Каждое из обстоятельств было тщательно взвешено, в то время как заключения врачей стали предметом долгого и терпеливого изучения. Вывод нашего святого отца: в этом исцелении налицо все признаки божественного чуда. Он еще не высказался официально — вы знаете, как церковь должна быть осторожна в подобных случаях, — но, судя по тону письма и указаниям, которые оно содержит, вполне вероятно, что он вскоре это сделает. Он поручил мне сказать вам, что взор господа устремлен на вас…

Возрадуемся же, сын мой. Это огромная милость, которую оказал вам господь. Она, несомненно, заслужена необычайными достоинствами, и ее слава отразится на всех нас, слугах господа.

— Ваше высокопреосвященство… — сказал священник, опустив голову.

Далекий от того, чтобы испытывать огромную радость, он был подавлен, словно это блестящее утверждение, идущее от высшей духовной власти, нанесло ему последний удар.

— Ваше высокопреосвященство, я должен признаться… В тот момент, когда я призывал святое имя, у меня не было веры. Я не признавал возможность его вмешательства!

Архиепископ долго смотрел на него, не выказывая удивления. Он молча размышлял, затем заговорил тоном отеческой власти:

— Пути господа неисповедимы, сын мой. Я буду так же искренен, как и вы. Когда вы объявили мне о происшедшем, я не поверил. Я тоже согрешил недостатком веры. И чтобы еще больше открыть вам мое сердце, скажу, что, будь я на вашем месте, я испытывал бы те же сомнения и колебания. Бог выбрал этот случай, чтобы дать нам обоим урок, показав на одном из чудеснейших примеров силу наивной веры простой женщины и ничтожество нашего звания. Поблагодарим же его вдвойне за милосердие и за это обнаружение себя, подтвержденное нашим святым отцом, открывшим нам глаза, нам, которые сами были слепы.

Священник с минуту стоял молча, в нерешительности, затем бросился, плача, к ногам архиепископа.

— Но я… я сам еще не убежден, ваше высокопреосвященство! Я все еще сомневаюсь. Увидев своими глазами, дотронувшись своими руками, я не поверил по-настоящему в его присутствие! Когда наука дала мне неопровержимые доказательства, я не поверил науке! Я изучал сам, один. Я дошел до изнурения, пытаясь найти ошибку в рассуждениях и выводах. Не сумев обнаружить ее, я стал сомневаться в своем собственном суждении! Я отрицал ценность ума! И сегодня, ваше высокопреосвященство… О! Какой демон живет в моей душе? Что я за существо? Что я за священник, более жалкий, чем самый жалкий из безбожников!.. Сегодня, когда мне дано высочайшее подтверждение, когда это чудо возведено в ранг догмы самим представителем Христа, — в это чудо, которое сам я вызвал, которое сам я пережил, я, слуга господа, я, недостойный, я не могу в него поверить!

Перевела с французского Е. Ксенофонтова

Курт Сиодмак Целебная сила греха

Этот нимб Арт Браун впервые увидел в римской гостинице «Квиринале» в восемь часов утра. Он как раз брился в крохотной ванной, прилегавшей к спальне. Его жена Энни еще спала. Так уж, видимо, заведено в природе: мужчинам, которые вскакивают ни свет ни заря, непременно достаются жены, любящие всласть поспать.

От жаркого солнца ванная нагрелась. В зеркале Арт видел не только два купола церкви Санта-Тринита-дель-Монте, но и этот нимб, дюймов двенадцать в диаметре и с полдюйма в ширину. От него исходило золотистое сияние. Арт было подумал, что это солнечные блики, отраженные от какой-то блестящей поверхности, однако никаких таких поверхностей в ванной комнате с ее поблекшим мрамором, тусклым кафелем и старыми изношенными половицами не оказалось.

Это жуткое свечение колыхалось в четырех дюймах над его головой, но Арт, не испытывая ни малейшей тревоги, спокойненько добрился. Из окна ему был виден целый лес дымовых труб самых причудливых очертаний, крошечные садики на крышах с чахлой растительностью и громадные косые скаты стеклянных крыш, ослепительно сверкавшие на солнце. Откуда-то оттуда, наверное, и отражался этот лучезарный венец, примостившийся над Артом в воздухе.

Арт пододвинулся поближе к зеркалу. К его удивлению, светящееся кольцо не осталось на месте, а тоже двинулось вместе с ним. Когда же Арт слегка запрокинул голову, оно тоже переместилось параллельно его макушке. По виду оно очень напоминало золотой нимб, какие можно увидеть на статуях святых, они обычно крепятся к голове железными прутьями. Арт взмахнул рукой, как бы отгоняя эту мишуру, но рука лишь прошла сквозь кольцо, и все.

Весь затрепетав, но сохраняя внешнее спокойствие, Арт прошел в спальню — надо спросить жену, есть на нем нимб или нет.

Энн накрыла голову подушкой на гусином пуху, заглушая таким образом шум, доносившийся с виа Бокка-ди-Леоне и виа Кондотти и сравнимый разве что с ревом мощного водопада.

— Энни! — Арт слегка потянул ее за палец ноги; ведь когда касаешься спящего в самой отдаленной от сердца точке тела, это его не пугает. Нечто вроде физического будильника.

— Который час? — Энн подобрала ногу.

— По-моему, у меня появился нимб, — заявил Арт. Ему было видно, как ободок света у него над головой отражается в высоком зеркале на дверце платяного шкафа.

— У тебя что? — спросила Энн — ей очень не хотелось вставать.

— Какой-то светлый ободок вокруг головы, — сказал Арт. — Нимб.

— А чего ты хотел — столько таскаться по этим церквам, — не открывая глаз, ответила Энн. — Я спросила, который час?

— И не исчезает, — пожаловался Арт, ударяясь в панику. — У меня в самом деле нимб или мне только кажется?

Энн со вздохом стащила подушку с головы и, разомкнув веки, принялась разглядывать трещины на потолке.

— Не ты ли мне обещал, что в этой поездке я буду спать, сколько захочу? Хоть раз в жизни! Но нет!

Арт к месту прирос, разглядывая в зеркале отражение нимба. Паника захлестывала его, как вода в половодье.

— Что это за штуковина у тебя над головой? — Энн вдруг окончательно проснулась. — Нимб, что ли?

— Ты его, значит, тоже видишь? — Арту показалось, что чьи-то холодные пальцы железной хваткой сомкнулись у него на горле.

— Вижу. А ну-ка, сядь. Я его сейчас поймаю. — Энн соскочила с кровати, схватила подушку и опустила ее на голову мужа, после чего принялась шарить под подушкой, пытаясь нащупать это светлое колечко, но вытащить ничего не вытащила. Арт с тревогой следил за ее действиями в зеркале.

— Господи боже мой! — взвыл он. — Я же не святой!

— То, что у тебя на голове, к святости не имеет никакого отношения, — сказала Энн. — Ты, наверное, подцепил эту штуковину в какой-нибудь церкви. Почем нам знать, каких они там поразвели микробов!