Гарри Гаррисон - Чего стоят крылья

• Название: Чего стоят крылья
• Автор: Гарри Гаррисон
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-268-00279-1

Тема религии нашла широкое отражение в творениях многих фантастов, как отечественных, так и иностранных. Настоящий сборник рассказов — попытка познакомить советских читателей с зарубежной антирелигиозной фантастикой. В него вошли произведения известных писателей из США, Англии, Франции, Италии, Польши. Каждый из авторов выступает в присущей ему индивидуальной творческой манере, избирая для достижения поставленной задачи различные художественные формы — от реалистических до притчевых и пародийно-гротесковых.

Содержание:

От составителя

Гарри Гаррисон. Смертные муки пришельца. Пер. с английского В. Ровинского

Гарри Гаррисон. Ремонтник. Пер. с английского Д. Жукова

Айзек Азимов. И тьма пришла. Пер. с английского Д. Жукова

Клиффорд Саймак. Поколение, достигшее цели. Пер. с английского А. Иорданского

Джон Уиндем. Колесо. Пер. с английского Л. Киселева

Хюберт Лампо. Рождение бога. Пер. с фламандского И. Волевич

Примо Леви. Трудный выбор. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Сандро Сандрелли. Прототип. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Серджо Туроне. Необычный ангел. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Серджо Туроне. Автомобилеизм. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Серджо Туроне. Рекламная кампания. Пер. с итальянского Л. Вершинина

Уинстон П. Сэндерс. Договор. Пер. с английского А. Иорданского

Роберт Шекли. Битва. Пер. с английского И. Гуровой

Роберт Шекли. Ритуал. Пер. с английского Н. Евдокимовой

Роберт Шекли. Планета по смете. Пер. с английского С. Васильевой

Пьер Буль. Когда не вышло у змея. Пер. с французского М. Таймановой

Пьер Буль. Чудо. Пер. с французского Е. Ксенофонтовой

Курт Сиодмак. Целебная сила греха. Пер. с английского В. Постникова

Артур Кларк. Звезда. Пер. с английского Л. Жданова

Артур Кларк. Девять миллиардов имен. Пер. с английского Л. Жданова

Роберт Силверберг. Добрые вести из Ватикана. Пер. с английского А. Корженевского

Гораций Голд. Чего стоят крылья. Пер. с английского Ф. Мендельсона

Бертран Рассел. Кошмар богослова. Пер. с английского Г. Льва

Комментарии

Составление, вступительная статья, комментарии и примечания: С. В. Белозерова

Художник: П. С. Сацкий

---

Старик глубоко задумался, и, судя по его виду, он не на шутку сцепился с самим собой. Ясно, что ему, как любому другому на его месте, ничего не стоило усечь логические ошибки, из-за которых мои доводы сильно смахивали на решето. Но, поскольку он был большим интеллектуалом, его пленили эти противоречия, и он испытывал неодолимую потребность включить их в свою философскую систему. Что же касается моих теорий в целом, его здравый смысл восставал против подобных хитросплетений, а изощренный ум склонялся к тому, что хотя законы природы и впрямь могут казаться столь сложными, однако не исключено, что в основе этого лежит какой-нибудь простой, изящный и единый для всего сущего принцип. А если не единый принцип, то хотя бы солидная, внушительная мораль. И наконец, я поймал его на удочку словом «этика». Дело в том, что этот старый джентльмен дьявольски поднаторел в этике, был прямо-таки перенасыщен этикой; вы попали бы в точку, назвав его «мистер Этика». А тут я невольно натолкнул его на мысль о том, что вся наша окаянная Вселенная представляет собой бесконечные ряды проповедей и их опровержений, законов и беззакония, но это всего лишь внешнее проявление самой изысканной и рафинированной этической гармонии.

«Это куда серьезнее и глубже, чем я думал, — немного погодя произнес он. — Я собирался преподать людям одну только этику и направить их мышление не на изучение сущности и структуры материи, а на разрешение таких основных моральных проблем, как цель и нормы человеческого бытия. Мне хотелось, чтобы они занялись исследованием самых сокровенных глубин радости, страха, горя, надежды, отчаяния, а не изучали звезды и дождевые капли, создавая на основе своих открытий грандиозные и непрактичные гипотезы. Я догадывался о сложности законов Вселенной, но счел излишним уделить этому внимание. Теперь вы меня наставили на ум». — «Погодите, — всполошился я. — В мои намерения не входило взвалить на ваши плечи такую заботу. Просто я решил, что не мешает растолковать вам…» Старик улыбнулся.

«Взвалив на мои плечи эту заботу, — произнес он, — вы избавили меня от забот посерьезнее. Я сотворю людей по своему образу и подобию[71], но созданный мною мир не должен быть населен мелкими вариантами моей собственной личности. Я высоко ценю свободу воли. И люди получат ее — на славу себе и себе на горе. Они с жадностью схватят эту сверкающую бесполезную игрушку, которую вы именуете наукой, и негласно вознесут ее на пьедестал божества. Их зачаруют противоречия предметного мира и абстракции космогонии; они будут стремиться познать это и забудут о необходимости познать свои собственные души. Ваши доводы убедили меня, и я благодарен вам за предостережение».

Не скрою, что к этому времени мне стало как-то не по себе. Поймите, ведь он не имел никакого веса в обществе, никаких влиятельных знакомств, однако держался величественно и с большим достоинством. У меня возникло ощущение, будто он может мне хорошо насолить — несколькими словами, какой-нибудь фразой, которая отравленной стрелой вонзится мне в мозг и застрянет в нем навсегда. И по правде говоря, я немного струхнул.

Не иначе, как этот старик прочел мои мысли, потому что он вдруг проговорил: «Успокойтесь. Я безоговорочно принимаю планету, которую вы для меня выстроили; она меня полностью устраивает именно в таком виде. Что касается ее дефектов, которые тоже являются делом ваших рук, то я принимаю их даже не без некоторой благодарности и плачу за них особо». — «Но чем? — спросил я. — Чем вы заплатите за мои ошибки?» — «Тем, что не стану с вами из-за них пререкаться, — ответил он. — И тем, что сейчас покину вас и займусь своими делами и делами моего народа».

С этими словами старый джентльмен удалился.

Ну, мне было над чем поразмыслить. Я мог бы выложить ему кучу полноценных доводов, но как-то так вышло, что последнее слово осталось за стариком. Я понял, что он хотел этим сказать: свои обязательства по контракту он выполнил и поставил на этом точку. Уходя, он не промолвил ни слова, адресованного мне лично. По его мнению, это было своего рода наказанием.

Но это выглядело так только с его стороны. Что до меня, то я мог прекрасно обойтись без его высказываний. Я, конечно, был бы не прочь их выслушать и какое-то время разыскивал его. Но он избегал встречи со мной.

Впрочем, все это не стоит и выеденного яйца. Я сорвал неплохой куш на строительстве той планеты, а если не совсем точно выполнил некоторые условия контракта, нельзя ведь сказать, что я его нарушил. Такова жизнь: хочешь получить прибыль — надейся только на собственную сообразительность. И не слишком переживай за последствия.

Но я постарался извлечь из этой истории хороший урок на будущее. Теперь, мальчики, слушайте меня внимательно. В науке полным-полно всяких правил, ибо, изобретая ее, я так задумал. А почему, спрашивается, я изобрел ее именно такой? Да потому, что эти правила — великое подспорье для ловкого дельца, такое же, как обилие законов для адвоката. Правила, доктрины, аксиомы, законы и принципы науки существуют для того, чтобы помочь вам, а не чинить препятствия. Для того, чтобы вам было чем обосновать свои деяния. Значительная часть их более или менее соответствует истинному положению вещей, и это упрощает их применение.

Но зарубите себе на носу, что назначение этих законов — помочь вам объяснить заказчикам, что вы создаете, — но только после того, как вы это создали. Получив заказ, выполняйте его, как найдете нужным; потом подгоните законы к результату своей работы, но ни в коем случае не наоборот.

И еще запомните: эти законы являются словесным барьером, который ограждает вас от тех, кто задает вопросы. Но они не должны стать преградой для вас. Если вы что-нибудь почерпнули из моего рассказа, вам теперь понятно, что невозможно объяснить, почему мы что-то создаем так, а что-то эдак. Мы просто создаем — и все, иногда удачно, иногда нет, раз на раз не приходится.

И никогда даже самим себе не пытайтесь объяснить, почему случается одно, а не другое. Не донимайте никого вопросами и расстаньтесь с иллюзией, что такое объяснение существует. Вы меня поняли?

Оба ассистента усиленно закивали головами. Вид у них был просветленный, как у людей, только что принявших новую веру. Кэрмоди готов был биться об заклад, что оба добросовестных молодых человека твердо запомнили каждое слово своего шефа и постепенно возведут его наставление… в закон.

Перевела с английского С. Васильева

Пьер Буль Когда не вышло у змея

1

Это неслыханное событие произошло на одной из планет звездной системы, далеко отстоящей от нашего Солнца. Случилось это в те времена, когда планета только покрылась зелеными лугами, таящими семена в своих недрах, и деревьями, ветви которых сгибались под тяжестью сочных плодов. Молодые леса были полны зверей и птиц разных пород. Всевозможные рыбы сновали в морских водах, недавно отделившихся от хляби небесной.

В лесной чаще, где следы былого хаоса еще проступали в виде спутавшихся лиан, несколько дней назад возник огромный сад симметричной планировки. Все в этом саду — и благоухающие цветы, и заросли кустарника со свежей листвой многочисленных оттенков — неоспоримо свидетельствует о тонком художественном вкусе Создателя.

Молодая женщина совершенной красоты прогуливается в этом уголке наслаждений. Она нага, но не догадывается об этом.

Женщина движется медленно, шаги ее слегка неуверенны, ноздри трепещут, втягивая растворенные в воздухе ароматы. Она идет по дорожке из гладкой блестящей гальки, такой же нежной, как мягкий песок. Дойдя до поворота, она оборачивается и задерживает взгляд на человеке, лежащем неподалеку на траве. Она улыбается, глядя на своего спутника, растянувшегося под тенистым деревом. Она не перестает улыбаться. Любое проявление жизни в этом саду озаряет ее лицо. Но мужчина ничего не видит, он спит с такой же, как у нее, блаженной улыбкой, повернувшись лицом к небу. Он тоже наг и тоже не знает об этом.

Женщина мгновенье колеблется. Ей хочется разбудить его, чтобы вместе совершить задуманную прогулку, но она не решается и молча продолжает свой путь. Если ей всегда доставляет удовольствие идти рядом с ним по дорожкам сада, если его присутствие, касание его бедра, ощущение мускулистой руки, обнимающей талию, погружают ее в сладостное блаженство, то теперь она уже начинает наслаждаться и очарованием одиночества в этом саду, где все для нее в диковинку. Сейчас она полнее чувствует негу, исходящую от каждого цветка, каждого растения, каждой былинки.

Она выходит к реке, пересекающей сад, идет по песчаному берегу и останавливается там, где река, вырываясь за пределы сада, делится на четыре рукава. Женщина поднимается на холм, чтобы взглянуть на пенящиеся воды, которые исчезают в бесконечности лесов. Она улыбается, чувствуя в своих глазах отблески водяных струй.