Тим Лотт - Штормовое предупреждение

• Название: Штормовое предупреждение
• Автор: Тим Лотт
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-224-1

"Штормовое предупреждение" — роман Тима Лотта, посвященный эпохе 80-х.

---

Чарли ползает на коленях по грязи, пытаясь собрать осколки своего искореженного мирка, но стихия обошлась с ними слишком жестоко и слишком далеко раскидала. Все эти драгоценные вещицы, которые он так старательно, так усердно собирал долгие годы, оказались в буквальном смысле выброшенными на ветер.

Чарли с безумным упорством пытается собрать воедино то, что осталось. Струи дождя хлещут его все сильнее. Чарли, запрокинув голову, смотрит на небо, и из нутра его исторгается вопль, звериный вой, крик бессловесной твари. Дети, наблюдающие за ним, уже задыхаются от хохота, схватившись за животы. Родители тоже им подхихикивают и, тихонько чертыхаясь, задергивают занавески. Забавно, конечно, но какого черта этот старый кретин выставил напоказ свой хрен? Какая гадость… Надо бы пожаловаться на него в полицию. Но потом они решают, что их чокнутый сосед вполне безобиден, черт с ним.

16

После урагана Чарли все чаще кажется, что близится конец, из вечера в вечер его мучает предчувствие краха: мир рушится и летит в пропасть. И вообще, совсем скоро семена, посеянные в глухом мраке прошлого, дадут чудовищные плоды. Сплошные предзнаменования, и они множатся и множатся. Рухнула Фондовая биржа; скромные вложения Чарли в "британскую газовую корпорацию" ухнули в никуда. Взрыв бомбы в североирландском Эннискиллене[111], чудовищный пожар на вокзале Кингс-Кросс.

Но центр тяжести еще не дрогнул, он пока остается на прежнем месте. Хотя 1987 год оставляет за собой пышный шлейф катастроф (это и кошмарное количество трупов у Хангерфордского моста, и утопленники в Зебрюгге[112], и чахнущие от отравленного химикатами воздуха дети Кливленда), 1988-й делает финансовый серфинг еще более увлекательным: волны из купюр все круче, все опаснее, все щедрее. Вся атмосфера пропитана бесшабашностью близящейся к завершению вечеринки, все знают, что финал близок, но продолжают неистово веселиться. У всех — у каждого! — появляются деньги. Разумеется, за исключением всяких маргинальных личностей, приворовывающих в магазинах и разбивающих свои палатки поблизости от торговых автоматов. Проходя мимо этих бедолаг, число которых постоянно растет, Чарли все чаще лезет за мелочью в карман. И больше не обзывает их про себя попрошайками и нахлебниками. Чарли уже на собственной шкуре испытал, что такое невезение и к каким роковым последствиям может привести неверно сделанный выбор, понял, что обстоятельства могут сломать кого угодно.

Скромная доля денежного пирога более или менее регулярно перепадает и Чарли: пока что предсказания Томми продолжают сбываться и затраты на магазинчик постепенно окупаются. Однако нещадно растет арендная плата, не по дням, а по часам. Но как бы то ни было, досуг и, как говорится, сопутствующие товары — выгодная ниша. Досуг — штука перспективная. Прибыли пока не очень, но дело это надежное.

Главное — собственность! Ее наступление теперь ничем не остановишь! Правда, выступая с весенним отчетом по бюджету, Найджел Лоусон[113] объявил, что льготы на процентные выплаты по ипотечному кредиту на недвижимость будут значительно сокращены, но не сразу, он милостиво предоставил гражданам четыре месяца отсрочки. После этого сообщения все бросились скупать все подряд, закрутились-завертелись мощные денежные потоки, каскады, водопады денег, реки денег от доходов и расходов, сливаясь воедино, образовывали бурные океаны кредитов и долгов. Чарли был спокоен, поскольку стоимость его дома возросла в прошлом году на тридцать процентов, его дом — это надежная защита, бронежилет из кирпичей и известки. Поразительно, конечно, такие деньги за обычный маленький домик в обычном маленьком городишке. Когда закончится этот сумасшедший рост цен? Или скоро они все рухнут? Томми божится, что пока не о чем волноваться, пока все, что он говорил, сбывалось, поэтому Чарли с легким сердцем последовал очередному его совету и взял ссуду в банке на обновление ассортимента и на компьютер для бухгалтерии. (Без компьютеров теперь никуда, — заверил его Томми, — в них наше долбаное будущее.)

Все могло сложиться хуже, гораздо хуже, уговаривает себя Чарли, закрывая магазин. Сегодняшняя среда, обычный будний день, принесла ему тысячу фунтов. Вроде бы грех жаловаться, но это такая малость, если вспомнить про все его долги… Ладно, помаленьку он с ними расквитается. Бизнес у него надежный, паниковать не стоит.

Чарли действительно пришли отклики на его послание в рубрику "От сердца к сердцу". В первую неделю он получил только пять ответов. Но потом, войдя во вкус, решил воспользоваться предложенной газетой скидкой: "шесть публикаций по цене четырех". Спустя полтора месяца в его ящике оказалось уже почти пятьдесят писем. Каждое он изучил внимательнейшим образом и на все ответил, даже на те, которые отбраковал. Почти половина его корреспонденток писали от безысходности, от жестокого одиночества, но, хотя он и сам изо дня в день испытывал те же самые муки, это отталкивало. Отталкивало, что они уже даже не пытаются скрывать своего отчаянья. Ни намека на кокетство, на извечную игру, лишь мольба о спасении. Это легко читалось между выспренних, неестественных слов ("Ты мужчина моей мечты, я сразу поняла это по твоим словам, я ждала тебя много-много лет!"). Или, еще чаще, в тоскливых лицах на фотографиях с чуть потрепанными краями, в этих глазах с красными точками вместо зрачков, как будто дьявол уже пометил их для себя.

Письма попадались самые разные. Некоторые крайне вежливые и светские, словно ответ на деловое предложение, которое даже не особо их заинтересовало. "Уважаемый сэр! Я прочла ваше объявление, оно показалось мне довольно любопытным. И хотя у меня уже есть несколько вариантов…" Часть дам ограничивалась одной-двумя фразами, иногда пугающими, и адресом. Только шесть писем показались Чарли более или менее нормальными, в них хоть что-то соответствовало представлениям самого Чарли о жизни.

С тремя из шести он даже готов был встретиться. Первая, судя по письму, была очень даже подходящей кандидатурой. Тоже переехала из Лондона, примерно из того же района (впрочем, ее улица уже в Хаммерсмите, а не в Фулеме), примерно того же возраста (пятьдесят два). Письмо было приятно написано, без грамматических ошибок, без выкрутасов, женщина просто и понятно рассказала о себе. О том, как она одинока, муж умер, а найти новых знакомых, друзей практически невозможно. Но она не унывает. У нее много разных увлечений, и она все еще "молода душой".

Сама интонация письма была очень располагающей, и, промучившись несколько вечеров от робости, Чарли все-таки набрал ее номер, вписанный в узкий прямоугольник, оттиснутый наверху листка. Голос, ответивший ему, был приветливым и мягким, они проболтали минут тридцать и договорились встретиться в мясном ресторанчике.

Чарли, войдя в вестибюль, сразу ее увидел и весь похолодел… Кожа да кости, в чем только душа держится, и волос на голове почти нет, он тут же заподозрил, что у нее рак. Он даже не стал подходить, тут же развернулся и с позором бежал. А придя домой, продиктовал ее автоответчику идиотское послание: к нему, дескать, вдруг неожиданно вернулась жена. Он и сам понимал, что это полная чушь, но решил, что она будет рада хоть какому-то объяснению, даже столь откровенному вранью.

Вторая женщина оказалась значительно моложе его, лет сорока шести, и была на удивление хороша собой. Чарли сразу понял, что это глухой вариант. Сама ее манера разговаривать, то, как она поглядывала на его слегка отвисшее брюшко, это недоумение во взгляде, пока он долго листал меню, не зная, что заказать в том модном ресторане, куда она сама его и затащила, все буквально вопило: этот орешек тебе не по зубам. Все то — очень недолгое — время, что они сидели за столом, она равнодушно его изучала и была демонстративно вежлива. Но тем не менее успела покритиковать за то, что он слишком много пьет, и это было истинной правдой, даже по нынешним меркам Чарли, привыкшего выпивать по три бутылки вина в день. Кончилось тем, что сразу же после основного блюда спутница его торопливо удалилась, не пожелав даже заказать пудинг. Чарли был оскорблен до глубины души, но тут же решил, что это, говоря высоким стилем, справедливое возмездие за то, как он поступил с первой дамой.

После этих двух историй на Чарли накатила такая лютая тоска по Морин, что едва не бросился ей звонить, умолять, чтобы она вернулась. Боже, как ему недоставало их монотонной, налаженной, нудной совместной жизни! Перспектива создать новую семью — в его-то возрасте! — казалась ему все более безнадежной, Чарли совсем пал духом. Он хотел выбросить остальные четыре письма в ведро, но потом все-таки позвонил "номеру третьему".

И, надо сказать, очередное свидание весьма его взбодрило. Эта женщина, согласившаяся выпить с ним кофе (для ужина, по ее мнению, они были недостаточно знакомы) в кафе при торговом центре, была очень доброжелательна и заботлива, и, насколько он мог судить, их интерес друг к другу был обоюдным, поле для предстоящей игры было на вид довольно ровным, без колдобин. Миниатюрная, хорошо сохранившаяся для своего возраста — женщина сказала, что ей пятьдесят один. Она обладала редким умением разговорить собеседника, причем ее "а почему", "а когда" совсем не казались бестактными и назойливыми. Чарли сам не заметил, как начал пересказывать всю свою полную катаклизмов жизнь, и ее тяжкий груз давил все меньше, размягчаясь и выходя, как пар, вместе со словами и фразами.