Гор Видал - Империя

• Название: Империя
• Автор: Гор Видал
• Издательство: Захаров
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-8159-0034-6

Юная Каролина Сэнфорд, внучка ироничного наблюдателя американских нравов Чарльза Скайлера из романа «1876» и дочь роковой женщины Эммы и миллионера Сэнфорда из того же романа, приезжает в Нью-Йорк из Парижа, чтобы вступить в права наследства. Однако ее сводный брат Блэз Сэнфорд утверждает, что свою долю она получит лишь через шесть лет. Сам же он, работая в газете Херста, мечтает заняться газетным бизнесом. Но Каролина его опережает…

Этот романный сюжет разворачивается на фоне острых событий рубежа XIX–XX веков. В книге масса реальных исторических персонажей. Кроме Маккинли, Рузвельта и Херста, великолепно выписаны портреты госсекретаря Джона Хэя, писателя Генри Джеймса, историка Генри Адамса — внука и правнука двух президентов Адамсов. Поселившись напротив Белого дома, он скептически наблюдает за его обитателями, зная, что ему самому там никогда не жить…

---

— Мы редко вас видим, мистер Хэй, — сказала она. — А вас не видим вовсе, мисс Сэнфорд, — добавила она нейтральным тоном. Весь ее стиль удивительно напоминал старшую миссис Астор.

— Надеюсь, это можно исправить, — сказала Каролина.

— Я тоже надеюсь на это. — Едва заметная улыбка ничуть не осветила лицо, целиком скрытое тенью от широкой ленты, усыпанной бриллиантами, натянутой в полудюйме от маленьких глаз. — Хотя я не собираюсь пребывать здесь вечно.

— Вы уезжаете в Кливленд, чтобы восстановить силы?

— Я собираюсь на небеса, чтобы искупить грехи.

Вскоре Каролина столкнулась лицом к лицу с самим Джоном Р. Маклиным. Он был высок ростом, с ясными прозрачными глазами, как у сестры, и аккуратно подстриженными усиками.

— Вот вы какая, — сказал он, наклонив голову к лицу Каролины. — Пришло время нам поговорить. Если только вы не станете просить у меня денег. Я ссужаю деньги лишь в кругу семьи.

— Очень мудро. — Каролина экспромтом процитировала Гете в немецком оригинале: стихотворение, в котором говорилось об отцовских обязанностях.

Маклин вздрогнул от неожиданности и закончил цитату тоже по-немецки.

— Откуда вы знаете, что я говорю по-немецки?

— Вы же учились в Гейдельберге. Видите? Я стараюсь разузнать все о своих коллегах-издателях.

Маклин даже заикал от удовольствия, глаза его увлажнились — или это ей только показалось?

— Желудок, — сказал он, — переизбыток собственных кислот. Давайте скроемся от всех этих людей в библиотеку.

Они устроились возле камина, в котором потрескивали крупные поленья. Пламя отражалось в темно-синих кожаных переплетах, расставленных, точно солдаты на плацу, на полках красного дерева.

— Вы не добьетесь успеха со своей газетой. — Он налил ей бокал шампанского, себе — содовой. Дверь в библиотеку была плотно прикрыта. Заметив, что глаза Каролины устремлены к двери, он засмеялся: — Два издателя не могут скомпрометировать друг друга.

— Будем надеяться, что мистер Хэй столь же практично воспримет наше уединение.

— Говорят, он очень милый юноша. Вы же знаете, мы все из Огайо. Клара Стоун уж точно оттуда. А Джон Хэй вообще ниоткуда. Он как цыган, которому удалось украсть не лошадь, а власть.

— А как иначе добывается власть, если не отнимается у кого-то еще? — с некоторым раздражением спросила Каролина. — Понимаю, конечно, иногда власть передается по наследству. Ну, скажем, вы унаследовали «Инквайерер»…

— Вы считаете меня праздным наследником! — засмеялся Маклин. — Это что-то новое. Я строил, опираясь на наследство, как ваш друг Херст, вы могли бы сказать. — Дрова в камине вспыхнули дьявольскими всполохами. Маклин некоторое время молча и пристально смотрел на Каролину. — Я не стану спрашивать вас, зачем вы этим занялись, — сказал он наконец. — Я сам устал от подобных расспросов. Если люди не понимают, почему вы, почему мы это делаем, — сейчас, когда он рассуждал в доверительном тоне коллеги-издателя, он показался ей необычайно привлекательным, — то объяснить это невозможно. Но коль скоро вы молодая красивая наследница, вознамерившаяся выйти замуж за Дела Хэя, то мне все же придется спросить: сколько времени вы собираетесь… оригинальничать?

— Столько же, сколько и вы, полагаю.

— Я мужчина. Мы выбираем жен и вид бизнеса, который нас привлекает. Ни одна дама из тех, кого я знаю, не позволяла себе в юные годы, не будучи замужем, делать что-либо в этом роде.

Каролина смотрела на белесый дым, возникший вместо сполохов пламени.

— Почему вы так стремитесь стать президентом? — спросила она вдруг.

— Откуда вам это известно?

— Ложная скромность, мистер Маклин. Почти девическая. Вы отвечаете мне так, как могла бы ответить я. Почему вы стремитесь к этому столь сильно, что бросаете вызов президенту в его собственном штате и терпите поражение, хотя заранее понимали, что именно этим все и кончится?

Маклин снова начал икать, громче даже, чем потрескивали дрова в камине.

— Я не думал, что проиграю. Мы шли почти вровень. В родном штате почва для него на редкость благоприятная. Но вся эта затея с империей не пользуется популярностью в народе.

— Зато народу нравится процветание, и президент хорошо это понимает. Эта его война положила конец тяжелым временам, и даже фермеры жалуются меньше обычного, а отсюда следует, что Маккинли снова победит Брайана. — Как гордилась бы мадемуазель Сувестр: одна из ее учениц беседует с мужчиной на равных.

Маклин смотрел на нее с изумлением.

— У меня сложилось впечатление, что вас интересует лишь отвратительное содержимое нашего городского морга.

— Уж не считаете ли вы меня гробокопателем и некрофилом? — засмеялась Каролина. — Если говорить честно, то содержимое морга мне совсем не по душе. Но мне любопытно, как еще вчера живой человек оказывается вдруг на мраморном столе, и я делюсь своим любопытством с читателями, увы — немногочисленными.

— Мистер Хэй, я имею в виду Хэя-старшего, должно быть, откровенен с вами.

— Я откровенна со всеми. — Каролина встала. — Мы чересчур долго здесь находимся. Я скомпрометирована. Наверное, мне полагается закричать?

— Я был бы этим крайне польщен, а миссис Маклин могла бы гордиться мною. — Маклин тоже поднялся. Они стояли около камина. Над каминной полкой висел восхитительный поддельный Рубенс. Две точно такие же картины Каролина видела в Нью-Йорке. Европейские изготовители фальшивок, облапошивая американцев, пренебрегают элементарной осторожностью. — Меня крайне удивляет ваш интерес к нашей политической жизни. Большинству юных… большинству женщин это не свойственно. Как это случилось?

— Я училась в хорошей школе. Нам внушили, что все следует подвергать сомнению. Именно этим я и занимаюсь. Итак, мистер Маклин, кто из нас — «Инквайерер» или «Трибюн» подвергнет сомнению войну?

— Войну? — заморгал Маклин. — Какую войну?

— Филиппинскую войну за независимость, какую же еще? Похоже, мы ее проигрываем.

— Проигрываем? Скорее всего вы не видели утреннюю телеграмму «Ассошиэйтед пресс». Генерал Отис пленил президента так называемого филиппинского конгресса и обеспечил безопасность центральной части Лусона. Война, о которой вы говорите, вот-вот закончится.

— Агинальдо по-прежнему на свободе. Но все это вы знаете лучше меня. — Не вполне искренне Каролина прикинулась почтительной молодой особой. — Я просто надеялась, что кто-нибудь все-таки объяснит, почему переполнены морги на этих островах.

Маклин взял ее за руку, внезапно превратившись в нежного заботливого отца.

— Ни одна молодая женщина, какую я когда-либо встречал, не знает столько, сколько знаете вы. Но вы не ухватываете сути всей этой…

— Сути?

Маклин кивнул. Они были уже у двери.

— Я вам ее тоже не открою. Вы и без этого слишком умны.

Дверь распахнулась, и в ее проеме показалась миссис Джон Р. Маклин, дама с крошечным подбородком, голубыми глазами и смуглой кожей.

— Вы оба ведете себя просто скандально, — приветливо сказала она.

— Скандалы — наша профессия, — отшутился Маклин. — А теперь, молодая леди, позвольте задать вам последний вопрос.

— Только при мне, — сказала миссис Маклин оживившись.

— Конечно, дорогая, — ответил ее муж. Он повернулся к Каролине. — Вы собираетесь продать газету Херсту?

— Нет. И если только смогу, не продам ее моему брату, то есть сводному брату Блэзу.

— Если только сможете? — Маклин пристально смотрел ей в глаза, точно вглядывался в циферблат часов, чтобы убедиться, верное ли время они показывают.

— Блэз заморозил мою долю наследства. Я могу не получить то, что мне причитается, до тысяча девятьсот пятого года. А до тех пор я вполне могу остаться без денег… — Каролина заметила, что миссис Маклин гораздо сильнее шокировал разговор о деньгах, чем мысль о романтической интрижке мужа с молодой женщиной. Но реакция Маклина оказалась мгновенной.

— Если вам когда-нибудь понадобятся деньги для «Трибюн», приходите ко мне, — сказал он.

— Папа! — Смуглое лицо миссис Маклин стало вдруг пепельным. Голубые глаза едва не вылезли из орбит.

— Мамми! — в тон ей откликнулся Маклин, сменив княжеское величие на домашнюю простоту нравов их семейного бизнеса. Он взял жену за руку. — Разве ты не видишь, что для меня лучше всего помочь этому милому ребенку издавать «Трибюн» на мои деньги, чем допустить, чтобы газета досталась этому выродку…

— Папа! — с громовой укоризной воскликнула миссис Маклин.

— Мне знакомо это слово, — сказала Каролина. — Я слышала его на Маркет-сквер, — добавила она скромно.

— … Уильяму Рэндолфу Херсту, — закончил Маклин и повел обеих дам в бальную залу.

Каролину приветствовали ее новые друзья из дипломатического корпуса. Жюль Камбон, жизнерадостный сверчок, всегда был рад видеть свою, как он считал, соотечественницу. Сам он любил называть себя американским холостяком: мадам Камбон отказалась сопровождать его в вашингтонскую глухомань. Лорд Понсефот, адвокат, превратившийся в дипломата, служил в Вашингтоне уже десять лет и знал всю подноготную столичной жизни лучше государственного секретаря, любил повторять Хэй. У него было широкое лицо, казавшееся еще более широким из-за пышных бакенбардов, белизна которых лишь подчеркивалась крупным лицом цвета красного вина. Понсефот заделался знатоком юридических тонкостей управления международными каналами. Когда-то он был причастен к строительству Суэцкого канала, а теперь снова, совместно с Хэем, готовил протоколы, регулирующие управление каналом, который Соединенные Штаты собирались прорыть через центрально-американский перешеек. Как только Атлантический и Тихий океаны соединятся, военно-морская мощь Америки удвоится, а британская, как об этом перешептывались в кулуарах сената, сократится наполовину.