Фридрих Фёрстер - Образ жизни, который мы выбираем

• Название: Образ жизни, который мы выбираем
• Автор: Фридрих Фёрстер
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-3-87667-401-8

Вашему вниманию предлагается наиважнейший педагогический труд Ф.В. Ферстера «Образ жизни, который мы выбираем».

Творчество Ферстера посвящено исследованию этических, политических, социальных и религиозных вопросов. Он добивался реформы воспитания, считая, что оно должно основываться на христианской этике, что высшей целью воспитания является формирование характера и воли человека, его совести.

---

Для выполнения изложенных здесь задач необходимы две вещи: даже одаренная душа нуждается в высших примерах и продуманной до конца мудрости свыше, чтобы стать в высшей степени последовательной. «Любовь убивает смерть, но одна маленькая дурная привычка может убить любовь», – говорит один из современных поэтов.

Во-вторых, и здесь необходимы упражнения, самовоспитание, концентрация мысли. Достаточно прочесть, например, главу «Думать обо всем» из книги Флоренс Найтингейл «Советы по уходу за больными», чтобы научиться понимать, сколько нужно внимания, находчивости и «культуры глаз», то есть аккуратности и сдержанности взора, чтобы усовершенствоваться в любви и выйти из тумана. Тогда вообще начинаешь понимать, какие мощные формирующие силы таятся в служениях любого рода, особенно в простейших видах помощи, и что наше духовное начало проходит высшую проверку только тогда, когда мы храбро справляемся с материальными проблемами. Не овладение всеми областями знаний, а преисполненное любви вдумчивое отношение к потребностям совершенно разных людей, разных возрастных групп ведет к подлинной широте мышления.

Имея это в виду, Песталоцци говорит об «образовательных средствах» жилой (общей) комнаты и о «домашней внимательности» всякого рода. Сегодня много говорится о так называемом «бегстве от служения». Это бегство охватило все слои общества. А виновато в этом ложное представление об образовании – будто чтение книг и всякого рода интеллектуальная культура и есть истинное средство духовного образования. На самом деле подлинное духовное образование состоит в том, чтобы дух и ум, неустанно бодрствуя, применялись к реальной жизни, чтобы они одухотворяли физический труд, осуществляя то, что Джон Раскин называл «бесконечно применяемой человеческой помощью». Тот же Песталоцци утверждает, что подлинное присутствие духа можно натренировать только физическим трудом и работой по дому под руководством того же духа и ума. Он даже полагал, что практические упражнения в постоянной бдительности и рассудительности – это еще и лучшее средство привить молодым людям добросовестность и ответственность в любовных делах. Присутствие духа в вышеназванном смысле можно тренировать еще и с помощью правильного самовоспитания во внешнем проявлении человеческих чувств и предупредительности. Можно, конечно, до опасной степени преувеличить значение внешних форм и манер, но мы – современные люди – гораздо больше рискуем недооценить эти кажущиеся нам чисто внешними вещи. Великая английская воспитательница Дж. Э. Стюарт подчеркивала, как важно особенно для женщин во внешних проявлениях сохранять гуманный образ мыслей и внимательность, не пренебрегая никакими формами, в которых проявляется нежная предупредительность по отношению к чужим обстоятельствам и судьбам. «Поступай так, как будто ты любишь, и ты будешь любить», – сказала императрица Мария Терезия одной молодой девушке, доверенной ее попечению.

Сколько людей с самыми лучшими убеждениями так никогда и не могут научиться внешним проявлениям своего внутреннего мира, которые в нужный момент никогда не скажут ни одного доброго, участливого, признательного, благодарного слова. Они живут в смертельном молчании, способные лишь к тому, чтобы выплеснуть недовольство или раздражение – пока смерть не положит конец этому тупому существованию.

Семейная жизнь как ячейка социальной культуры

1. Семейная жизнь и личность

Есть немало людей, которых авторитет семьи и различные обязанности, связанные с семейной жизнью, сильно ограничивали в личных склонностях и потребностях. У таких людей легко возникает представление о том, что подчинение порядку семейной жизни и развитие собственной личности две разные вещи, несовместимые тем больше, чем дальше молодой человек отдаляется от несовершеннолетнего возраста. Такие люди совсем забывают, что именно семейная жизнь развивает в нас определенные личные силы и способности, которые, по крайней мере, столь же необходимы нам для реальной жизни, как все знания и навыки. Семейная жизнь пробуждает и тренирует три основные силы социальной жизни – субординацию, товарищество и заботливость. Она ставит человека в правильные отношения с теми, кто представляет прошлое: она учит его смиряться с разнородностью тех, кто родился до него, она же развивает в нем чувство ответственности по отношению к подрастающему поколению. Воспитательная мощь семьи как формирующая и образующая социальная сила основывается на том, что в этом жизненном кругу социальная жизнь органически вырастает из жизни естественной и становление нравственного сообщества облегчается кровным родством. Семейная жизнь, семья – единственное место, где нет огромной пропасти между эгоизмом и любовью, где природа и культура, долг и желание сходятся очень близко, так что природа, так сказать, перерастает себя, становясь почти культурой. И тесное взаимодействие природы и культуры имеет необычайное значение для облагораживания человеческих инстинктов. В семье человеку предоставляется уникальная возможность навсегда расстаться с элементарной наивностью и ограниченностью собственного «я», которые зачастую всю жизнь связывают нас по рукам и ногам, обрекая наше мышление на однобокость.

Эта формирующая и образующая сила семьи укрепляется, прежде всего, тесным сообществом самых разных поколений, возрастных групп, характеров и умонастроений. Многим молодым людям вдруг становится ясно, что их семья – это кучка мещан и обывателей. Они не уживаются с тем или иным членом семьи, их плохо понимают. Насколько лучше для развития их личности, думают они, было бы жить с людьми, с которыми их связывали бы внутренняя гармония, родственный темперамент и одни интересы. За всем этим недовольством они не видят, что семейная жизнь – необходимое средство для расширения жизни личности, потому что вынуждает нас жить бок о бок с людьми, которых мы не выбирали, людьми, сильно отличающимися от нас и с совершенно другими интересами. Тот, кто хочет общаться только с людьми, подобными ему самому, неотвратимо впадает в то, что англичане называют «sectarian spirit», дух сектантства, что нередко приводит к форменному слабоумию, потому что такой человек сам у себя крадет возможность как-либо дополнить собственную однобокость. У нас было бы намного больше сильных и многогранно развитых личностей, если бы молодые люди, преодолевая внутреннюю слепоту, чаще замечали, что на самом деле человека формируют не всякие там «интересы» и эстетические пустяки, не требующие от человека преодоления себя. Человека образует и формирует искусство правильно выстраивать даже самые сложные отношения и достойно справляться с обременительными обязанностями, вместо того чтобы просто избегать их или же мерзкими сценами уродовать душу себе и окружающим. Для выполнения этих элементарных задач совершенно необходимо умение жить в мире с людьми иного темперамента, иного образа мыслей. Если человек не научится этому в семье, как он будет жить в окружении чужих людей? Трудно представить себе более трагикомичную картину, чем девушку, идущую работать в социальную сферу, потому что она не уживается со своей семьей! Какой социальный импульс может исходить от человека, практически неспособного жить в сообществе!

2. Непонятые

Только донельзя изнеженный человек может думать, что люди, с которыми он живет, должны целиком и полностью его «понимать». Быть понятым – это роскошь, выпадающая на долю лишь немногим, а как раз самое лучшее и сокровенное в жизни большей частью понимается неверно. Мы живем на свете не для того, чтобы быть понятыми, а чтобы понимать. Так что будет лучше, если мы все свои душевные силы сконцентрируем на том, чтобы правильно судить о других, нежели горевать и возмущаться, потому что сами остаемся в этой жизни непонятыми. Мы ведь часто сами себя не понимаем. Как же тогда другим понять нас?

Поэтому дочь никогда не должна задавать себе вопрос: «Ну что у меня за мать?» Ей лучше спросить себя: «А какая я дочь? Обладаю ли я всеми качествами настоящей дочери, живу ли я по всем законам великой покорности и великодушия, вездесущей любви, самоотверженного почитания, предупредительности и такта, заложенным в идеале дочери, или я лишь какой-то жалкий обломок, карикатура дочери?» И точно так же сын не должен сокрушаться, если вдруг осознает, что его отец далек от идеала. Ему следует знать, что как раз при таких обстоятельствах ярче должен засиять идеал сына. Оставаясь один на один с самим собой, он должен стараться внутренним взором увидеть в себе настоящего сына – сына-рыцаря, прикрывающего слабости отца, чтящего отца своего так сильно, что тот однажды неосознанно дорастет до чести, которой раньше был недостоин. Каким бы ни был отец, сын должен оставаться верным сыновнему призванию. Иначе он никогда не сможет достойно соответствовать никакому призванию или профессии, будет постоянно подглядывать за другими, выясняя, делают ли они то, что им положено, а потому никогда не сможет без принуждения, а от глубочайшей внутренней свободы делать то, что положено ему самому.