Чарльз Рууд - Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

• Название: Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин
• Автор: Чарльз Рууд
• Издательство: Издательский центр «ТЕРРА»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00370-0

Герой этой книги – Иван Сытин – благодаря упорству, практической сметке и ловкости стал богатым и влиятельным издателем России. Он стал одним из первых предпринимателей, активно насаждавших грамотность в народе.

---

Как утверждает внук Сытина Дмитрий Иванович, в 1908 поду члены Правления проявили жесткость характера и отказались латать дыры в бюджете «Русского слова», наметившиеся в том финансовом году. Приписывая своей бабушке «определенную роль» в делах Сытина, Дмитрий рассказывает далее, что в один из дней 1908 года Евдокия Ивановна обратилась к сотрудникам газеты с письмом, дабы заверить их в безусловной решимости Сытина продолжать издание «Русского слова», даже если им обоим придется «быть нищими»[301]. Правда, Сытин не стал залезать в собственный карман, а вместо этого повысил расценки на рекламу в газете почти на 15 процентов (соответственно до 80 и 40 копеек) и тем самым увеличил доходы от рекламы в 1908 году на целых 64 процента[302]. Поступил он так еще и потому, что этот выход навязало ему Правление.

За пятнадцать лет существования издательства в виде акционерного общества Сытин постепенно убедился в своей зависимости от Правления; и каждая вынужденная уступка Правлению злила его. Он с риском для своего благосостояния, тяжелым трудом поставил на ноги этот издательский гигант, с какой же стати правом решающего голоса обладают те, кто пришел на готовое? Его собственная доля и акции, принадлежавшие членам семьи и верным друзьям, гарантировали ему место в Правлении (ведь членов Правления избирали пайщики, имеющие по одному голосу на каждую принадлежащую им акцию), Но лишь владельцу контрольного пакета акций принадлежали и голоса, и моральное право держать Правление в руках.

Обыкновенному держателю основного пакета акций нечего и пытаться склонить Правление на свою сторону – это он уже слыхал однажды. Похоже, в марте 1906 года на собрании пайщиков Сытин решил сделать по-мужицки хитрый ход и в последнюю минуту, под шумок, провести в члены Правления своего двадцатисемилетнего сына Николая. Собрав к тому же достаточно голосов для его избрания, Сытин дал повод Эртелю написать брезгливое письмо. «Да как же это можно, – вопрошал Эртель, – кипеть широкими планами и проектами, а вместе вести себя точно как мелкий лавочник!» Мало того, что «баллотировка была подтасована», так еще в кумовстве и лукавстве Сытина напрочь отсутствовали «простите меня» – ум и такт. После всех сытинских „рассказов о «распрях» в правлении“, возмущался Эртель, «мне было странно наблюдать, до какой степени Ваши товарищи спешат Вам угодить и сделать приятное»[303]. Зачастую Правление, связывая руки Сытину, поступало вполне справедлива, хотя какому же истинному предпринимателю понравится делиться властью над своими предприятиями. До сих пор Сытин проигрывал, оставаясь в одиночестве против трех других членов Правления, однако со временем число директоров увеличится, и тогда его положение сделается еще безнадежнее. Сытин не собирался уступать и видел для себя выход в приобретении контрольного пакета акции; ведь по состоянию на год ему принадлежало всего 27 процентов[304].

При всех разногласиях между Сытиным и его содиректорами их мнения совпадали по многим пунктам, в частности, это относилось к независимости «Русского слова» от партийных влияний. Вот почему Дорошевич считал своим долгом регулярно критиковать конституционных демократов, взгляды которых более всего приближались к позиции газеты. Так, поскольку «Русское слово» тоже ратовало за конституцию, Дорошевич в начале 1907 года насмешливо замечал, будто кадеты ждут, что конституция излечит от всего: «от сифилиса, от пьянства, от обмеления рек. Чахотку лечить – конституцией! Тараканов морить – конституцией!»[305] На исходе 1907 года, 6 ноября, он обвинил их в позерстве: «Уже кадета ли печать не любила». Подобными уколами Дорошевич давал понять, что у «Русского слова» нет пристрастий.

Редактор конкурирующего издания «Утро России» признавал, что независимость позиции отличает «Русское слово» от прочих ведущих русских газет. Свою газету он считал рупором левой части московского купеческого сословия, а «Московский листок» – «сугубо буржуазным». Сытину же удалось «в большей степени» сделать «Русское слово» «газетой вне партии, вне класса, хорошо осведомленной, с большим тиражом и большим влиянием»[306].

Такое же мнение, судя по отчету за 1907 год, сложилось и в Московском комитете по делам печати, который не обнаружил в «Русском слове» какой-либо «идейной подкладки» и не смог точно определить места газеты в расстановке политических сил. При общей близости ее взглядов к партии конституционных демократов она нередко поддерживает левые силы. Главную вину «Русского слова» придирчивые читатели из Комитета усмотрели в стремлении газеты удовлетворять запросы публики и сообщать то, о чем умалчивает правительство[307].

Еще в первой половине 1907 года усилиями Сытина было возбуждено и официально одобрено ходатайство об открытии акционерного общества, совсем не похожего на его фирму, напоминающего скорее то, что мы называем сегодня некоммерческой, благотворительной организацией. Издатель крестьянского происхождения уже обратил на себя внимание благодаря успехам «Товарищества И.Д. Сытина». Теперь он брался за новое предприятие, дабы упрочить свою репутацию благодетеля.

Глава шестая СТРЕЛОК СТАНОВИТСЯ МИШЕНЬЮ

Сытин постоянно стремился к новым рубежам. В течение трех лет до 1910 года он видел перед собой две общие задачи: добиться более широкого общественного признания для себя и вновь вывести «Товарищество И.Д. Сытина» на первое место среди московских издательств. Решив убить одним выстрелом сразу двух зайцев, он начал приводить в действие благороднейший план, призванный открыть ему доступ на весьма выгодный рынок школьных учебников, несправедливо монополизированный узким кругом лиц. Однако, нацелившись на это предприятие, Сытин сам окажется мишенью для других. Правительство подаст на него в суд за публикацию подстрекательских призывов, а две газеты обвинят его в финансовых махинациях.

I

В первые лет двенадцать, прошедшие под знаком изданий «Посредника», Сытин только «баловался» учебной литературой, и тот десяток учебников, что он выпустил до 1896 года, носили, по его словам, «совершенно случайный» характер. Они появились лишь благодаря тому, что к сотрудничеству с издателем потянулись специалисты, с которыми он сошелся в кругу толстовцев, и комитеты грамотности. Зато в 1896 году, приняв на работу бывшего земского учителя Н.В. Тулупова, Сытин создал в фирме целый отдел педагогической книги, и со следующего года отдел этот начал выпускать учебники и пособия для народных и школьных библиотек. В 1897 году Чехов одобрительно отозвался о том, что «у Сытина шибко пошли его новые издания по самообразованию, на английский манер, в серых переплетах», а также о «громадном спросе из провинции на серьезную научную литературу»[308].

Но Сытину нелегко было пробиться со своими книгами в школы, так как учителя имели право пользоваться лишь пособиями, получившими «одобрение» или «разрешение» министерства народного просвещения. Раз за разом министерство отвергало представленные Сытиным книги, и тогда они, по его выражению, просто «умирали».

Разрешение лишь давало надежду на сносный доход от продажи пособия, между тем как более благосклонное «одобрено» гарантировало самое широкое его распространение. Сытин утверждал, что такой благосклонности удостаивались исключительно члены, как он выразился, «синдиката, организованной монополии книгоиздателей и привилегированных авторов учебников». В качестве доказательства он называет издателей и несколько авторов, чьи издания из года в год заполняли почетный список. Случалось, автор являлся даже членом комитета, на рассмотрение которого поступал учебник, и хотя он воздерживался от суждений по своей книге, сослуживцы охотно поддерживали «родного человечка». В результате действовал, по словам Сытина, дискриминационный «налог на учение», ибо монополисты, пользующиеся благосклонностью «комитетов», заламывали непомерно высокие цены и книги были не по карману «бедному, забитому… полуголодному крестьянину», который тянулся к знаниям[309].

Отборочная система, возмущавшая Сытина, состояла из шести официальных комитетов, самым главным и важным из которых был Учебный комитет министерства народного просвещения. Однако последнее слово оставалось все же за учителями. Конечно, им было бы спокойнее работать с более дорогими «одобренными» книгами, но поскольку платить приходилось ученикам, многие учителя отдавали предпочтение самым дешевым «разрешенным» пособиям. К последним относился, например, «Русский букварь» Вахтерова, изданный Сытиным в 1897 году. Он раскупался почти по миллиону экземпляров в год и выдержал 118 изданий. Школьные хрестоматии Тулупова также имели широкое распространение[310].

Сытин привлекал учителей с помощью низких цен и каталогов своих изданий, где в специальном разделе перечислялись все его книги, допущенные к использованию в школах. В каталоге за 1905 год перечислено сорок таких названий, включая одну книгу, которая годом раньше удостоилась «одобрения». Список 1906 года вырос уже до шестидесяти пяти названий – обнадеживающее начало[311].