Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани

• Название: Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани
• Автор: Патриция Хилсбург
• Издательство: БАДППР
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87378-005-6

Открывая эту книгу, вы вновь встречаетесь с полюбившимися героями.

Прошел год после событий, описанных в романе Патриции Хилсбург «Изгнание из Эдема».

Многое изменилось в жизни Стефани и Денниса Харперов. Для читателя есть возможность узнать, чем закончились приключения любимых героев, пережить вместе с ними повороты судьбы до просмотра одноименного телесериала.

---

А вот эта шутка Билли уже не понравилась — здесь был явный перебор, и он недовольно посмотрел на своего приятеля.

Мужчины еще раз наполнили стаканы, выпили. Хромой, поняв, что ему больше не нальют, поднялся, распрощался и, припадая на правую ногу, двинулся к выходу.

— Мы еще с тобой встретимся! — крикнул ему вдогонку Чак.

— Конечно, я же тебе обещал дать свой катер, если надо. Поплавай, можешь даже половить рыбу, можешь даже его разбить — он застрахован.

— Разбить — это я всегда пожалуйста, — Билли помахал рукой ковыляющему мужчине.

Тот не ответил и покинул отель.

— Слушай, Билли, а что с ним такое? — глядя прямо в глаза приятелю, спросил Чак.

— А черт его знает. Не могу сказать, но мне кажется, он чуть не отдал концы.

— Да, и у меня такое чувство. Представь себе, и без нашей помощи.

— Ты думаешь, без нашей помощи? — Чак вновь пристально посмотрел в глаза Билли.

— Ну, а что мы делали? Ловили рыбу, кричали, ругались, ты, сволочь, отпустил добычу в океан.

— Да нет, я, Билли, думаю о другом.

— О чем это?

— Возможно, Кински почувствовал — что-то произошло с его женой и ему стало плохо.

— А что, такое бывает? — спросил Билли.

— Думаю, что бывает, но не у таких твердокожих, как ты.

— Ты, наверное, Чак, думаешь, что очень чувствительный?

— Да нет, я ничего не думаю, мне просто скверно. Скверно до чертиков, наверное, я сегодня напьюсь.

— О! Вот это мысль. Мне она нравится. А можно, я напьюсь вместе с тобой?

— Посмотрим. Надо еще дожить до вечера. Может, нам придется сматывать удочки и уезжать отсюда как можно дальше и скорее.

— Не хотелось бы. Я люблю, когда на меня ругаются девицы — видишь, как надулась Луиза, смотри, как у нее вздымается грудь. Меня это очень возбуждает.

— Ты опять за свое, Билли, ты несносный.

— Будет тебе, Чак, все нормально.

— Смотри! — вдруг сказал Чак, толкнув Билли ногой под столом.

Билли сразу же осекся и повернулся к двери. В бар зашел Джон Кински. Его лицо было бледным, но шел он уверенно и как будто бы с ним ничего не случилось.

Луиза замерла за стойкой со стаканом в руке: она смотрела на Джона Кински так, словно перед ней было привидение.

Джон улыбнулся.

— Мне два виски, только со льдом.

— Мистер Кински, может, не надо?

Но тот остановил ее движением руки.

— Я не для себя.

Луиза растерянно огляделась по сторонам, но Джон тут же уточнил:

— Я хочу угостить вот этих парней за то, что они помогли затащить меня в номер.

Джон подошел к столу, за которым сидели Чак и Билли.

— Меня зовут Джон Кински, — сказал он и протянул им свою холодную руку.

Первым ее пожал Чак, за ним Билли.

— Не стоит благодарности, — Билли пригласил Джона Кински присаживаться, но тот отказался.

— Я уже успел поговорить с портье, а теперь прошу и вас: ничего не говорите моей жене о том, что со мной случилось.

Чак, Билли и Луиза переглянулись.

— Ну, конечно, мистер Кински, — сказал Чак.

— Мистер Кински, — сказала Луиза, — я все-таки думаю, вам будет лучше самому сказать ей, потому что кто-нибудь обязательно проболтается.

— Я об этом подумал, — слегка улыбнулся Джон, — мы, скорее всего, сегодня же с ней уедем.

— Это правильное решение, — оживился Билли, — здесь такое солнце… Лучше всего сменить обстановку.

Чак недоуменно посмотрел на своего приятеля.

— Билли, — он допил виски, оставив на дне стакана кубики льда, — по-моему, нам нужно пройтись.

Чак поднялся из-за стола.

Но тут возле отеля остановился тяжелый грузовик. За ним на длинном тросе тянулся джип с надписью на дверце «Гараж Томпсона». У Чака все похолодело внутри.

Дверца грузовика раскрылась, молодой темнокожий шофер обежал машину, распахнул вторую дверцу и помог спуститься из кабины на землю женщине с забинтованной головой. Она сразу же качнулась, и парень поддержал ее под руку.

— Стефани! — крикнул Джон и бросился навстречу своей жене.

Он прижал ее к себе и принялся ощупывать ее голову.

— Что случилось, Стефани?

— Ничего, — прошептала она, — ничего не случилось, я просто чуть не погибла.

— С тобой все в порядке?

— Почти, — кивнула Стефани, — только ужасно болит голова и плечо.

— Нужно позвать доктора!

— Да нет, Джон, все в порядке. Мы уже были у врача. Мне просто нужно лечь, а потом делай, что хочешь.

Джон, поддерживая Стефани под руку, провел ее в отель. Чак и Билли молча стояли, облокотясь о поручни террасы.

Шофер отвязал трос от джипа и забросил его в кузов грузовика. Он, перекидывая зажженную сигарету из одного уголка рта в другой, сказал:

— Представляете, парни, я такого никогда не видел. Ее джип висел над пропастью, а сама она была без сознания. Казалось, дунь ветер — и машина сорвется. Хорошо, что я поссорился с женой и уехал из дому немного раньше, чем собирался.

— Да-а, — протяжно сказал Билли, — всякое бывает. А чего ее занесло к обрыву?

— Оторвалось колесо, — развел руками темнокожий шофер. — Там крутой подъем и ни одного года не обходится без аварий. В прошлом году у приезжего на спуске тоже отказали тормоза, но тот разбился в лепешку — чуть сложили. А эта женщина, наверное, родилась с серебряной ложкой во рту. Она проехала ярдов двести, царапая бетон крылом. Смотрите, как помяло машину, а ей хоть бы что — пара царапин.

— Пара царапин? — переспросил Чак.

— Конечно, она больше перепугалась, чем пострадала. Как ненадежны эти машины, которые дают напрокат! Вот моя машина — другое дело, я каждую гайку в ней проверяю сам, да и дороги тут, будь они прокляты…

Парень сел в машину и уехал. Чак проводил его машину задумчивым взглядом. На стоянке остались стоять только зеленый «форд» и покореженный джип из гаража Томпсона.

Билли нервно барабанил пальцами по перилам.

— Что скажешь? — спросил Чак.

— Скажу, что снова ничего не получилось, — Билли закусил губу. — Но в следующий раз…

Чак оборвал его.

— Что в следующий раз?

— В следующий раз я сделаю такое, что чертям станет тошно.

— Ты уже два раза сделал, а тошно стало только мне и тебе. Так что в следующий раз буду действовать только я, Билли, я один. А ты, если хочешь, можешь отправляться в Сидней.

Билли зло выругался, а потом махнул рукой.

— Знаешь, Чак, она, наверное, точно родилась с серебряной ложкой во рту.

— Скорее всего, с золотой, — улыбнулся Чак.

— Черт ее знает! — Билли уселся на перила.

Его короткие ноги даже не доставали до пола.

— Ты, Чак, сегодня напьешься?

— Конечно, — кивнул тот.

— А девочки?

— И девочек тоже напою.

— Ну, тогда я пойду скажу Луизе, чтобы пригласила свою подругу, — Билли спрыгнул с перил, — для тебя, Чак. Ведь тебе очень нравится запах цветных.

— Сегодня мне все нравится, — холодно ответил приятелю Чак.

Стефани, подложив подушку, сидела на диване со стаканом виски в руке. На дне стакана позвякивали мелкие кусочки льда.

— Чертова машина! — первое, что сказала Стефани.

— Машина, наверное, ни при чем, Стефани.

— Как это ни при чем?

— Мне кажется, что тебе не стоило садиться за руль. Ведь ты не привыкла водить автомобиль сама, за тебя это делали шоферы.

— Да, Джон, наверное, ты прав, мне не стоило садиться за руль, лучше бы машину вел ты.

Джон, не поворачиваясь к жене, смотрел на покореженный джип.

— Я такое пережила, когда оторвалось колесо и машина начала скатываться вниз! Но я ничего, Джон, не могла сделать, меня буквально парализовало. Я вцепилась в руль и молила Бога, чтобы машина остановилась, а она падала, падала, падала… Я ничего не могла сделать, я даже не успела подумать о том, что можно выпрыгнуть, хотя дверца, насколько я помню, открылась сама.

— Такое бывает, я это знаю.

— Что ты знаешь, Джон?

— Я знаю, что такое автомобильная авария.

— Откуда? Ведь тебя не было со мной?

— Стефани, в моей жизни была одна страшная авария. Я давно хотел тебе об этом рассказать, но не было подходящего случая.

— У тебя? У тебя была авария?

— Да, я после нее чуть не погиб. Я несколько месяцев ничего не видел и лежал с забинтованной головой — вот почти как ты сейчас, только без сознания. А когда пришло сознание, то перед глазами — полная темнота, и я узнал, что моя жена и дочь погибли в той проклятой аварии.

— Ты вел машину?

— Да, Стефани, я вел машину. Выскочили два каких-то придурка-велосипедиста, и я свернул в сторону. Это было ужасно. Но самое ужасное началось потом.

— Я понимаю, Джон, — тихо проговорила Стефани.

— Нет, этого никто не может понять, это было действительно ужасно. Я как будто провалился в черную бездонную пропасть, не было ни просвета. А потом, когда сорвали эти идиотские повязки и бинты, я не мог работать целый год. Представь, я целый год не мог прикасаться к полотну. Мне казалось, что я сошел с ума, что из меня выкачали всю кровь. Я сидел в мастерской на стуле и смотрел на стену. Я снял со стен все картины — они меня раздражали. Я сидел и молчал, молчал почти целый год.