Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

• Название: Sindroma unicuma. Книга 2.
• Автор: Блэки Хол
• Жанр: Фэнтези

---

Мерная езда настраивала на философский лад. Ощутив потребность поговорить, я развернулась боком к водителю и посмотрела на его профиль. Мэл мимолетно оглянулся:

- Что?

- Ничего. Мы не договорили о гормонах.

- По-моему, ситуация яснее некуда, - сказал он со смешком. - Но если дама жаждет осмысленности, сделаем, как она пожелает.

Почему-то меня неприятно задели слова, будто Мелёшин заявлял: "Требуешь декораций - вот они. Потешь самолюбие, хотя суть не изменится".

- Я не это хотела сказать, - заключила недовольным тоном.

- Отчего же, вполне доходчиво и понятно, - не согласился Мэл. - Одного не могу понять. Почему вы любите всё усложнять?

- Кто "мы"?

- Женщины. Придумываете какие-то правила и условности. В действительности очень просто: мы оба хотим. - При этих словах я отвернулась, смешавшись. - Зачем выискивать предлоги и оправдания своей нерешительности? Или ты боишься?

- Вовсе не боюсь, - буркнула в ответ. Совершенно запуталась, чего жду от Мелёшина и чего хочу от себя.

Загнула мизинчик. Абсолютно точно хочу нравиться ему - это раз.

Загнула безымянный. Хочу, чтобы Мэл показывал и доказывал свою симпатию - это два. Да-да, вот такая я эгоистка, и мне понравилось ощущать себя желанной, - признала, наконец, ужасную правду и успокоилась.

Загнула средний палец. Не хочу заработать ссадины на коленках, как сказал профессор, - это три. Кстати, говоря о ссадинах, он еще мягко выразился. Как бы не схлопотать душевные переломы в тесном контакте с Мелёшиным. В довесок к моральным травмам меня пугали возможные встречи с его родственниками, начиная дядюшкой, оказавшимся сильнейшим висоратом, и заканчивая обезличенными матушками, батюшками, сестрицами, братцами, племянниками и прочими кисельными растворами. Вряд ли бы их устроило новое увлечение Мэла в моем лице.

Загибаем указательный. Стратегический перст. Цель, которая оправдывает средства, вернее, причину учебы в институте - это четыре. Шаг влево, шаг вправо чреваты обрушением достижений.

Загибаем большой палец, который ложится поверх остальных, накрывая. Страх разоблачения - это пять.

- Мелёш... Мэл... Я слепая. Не вижу ни одной, самой убогонькой и плешивенькой волны. Как ты верно сказал, слепошарая.

- Это предназначалось не для твоих ушей, - ответил он, недовольный затронутой темой.

- Суть не меняется, - гнула я своё. - Вдобавок обманщица, авантюристка и преступница.

Сказала, и меня осенила очевидная истина: какой бы выбор мы ни сделали - отвернуться друг от друга и разойтись в разные стороны или примириться со своими страстями, - в любом случае финал будет одинаковым. Золотой мальчик, жизнь которого распланирована на годы вперед, и завравшаяся серая крыска останутся затертым воспоминанием в череде бесшабашных студенческих похождений, которые когда-нибудь опишет в своих мемуарах седовласый премьер-министр Егор Какойтович Мелёшин.

Взъерошенный Мэл не тянул на степенного министра. Он вел машину, крепко сжимая руль, с гуляющими желваками. Еще мгновение, и вырвет с основанием. Вроде бы о своей биографии откровенничала, а не о Мелёшинской, зачем пугать единственного пассажира устрашающим видом?

- Я сейчас вслух рассуждала? - спросила, растерявшись.

- Вслух, - процедил он, тоже оценив глубину и ширину пропасти, как ни стягивай её нитками самообмана. - И что мне делать, если хочу поехать на цертаму с тобой, а не с кем-нибудь другим?

Я промолчала.

- Как быть, Папена, если ты мне... нравишься, что ли? - закончил неуверенно Мэл.

Почему "что ли"? - хотела возмутиться, но он опередил:

- Ты как шахматист, просчитала ходы и в будущем увидела шах и мат, используя заковыристую женскую логику. Зачем заглядывать далеко, если мы можем разругаться в любую минуту? Или вдруг выяснишь, что у меня ужасный характер с кучей отвратительных недостатков, и убежишь через день, зажав нос от отвращения. Я неидеален, ты тоже. Так стоит ли изводить себя тем, что когда-нибудь произойдет? Надо жить проще.

- Значит, о моей неидеальности тебе подсказала прямолинейная мужская логика? - обиделась я на речь Мелёшина.

Он возвел глаза к потолку салона и промычал что-то сквозь стиснутые зубы. Наверное, выругался.

- Умеешь же найти нужное зернышко в стоге сена. Эва, у каждого из нас свои тараканы в голове, и возможно, ты не раз порадуешься, что вовремя помахала мне ручкой на прощанье, узнав ближе. Понятно объясняю? - Взглянул на меня. - Только не дуйся.

- И не собиралась, - обиделась, скрестив руки на груди.

Я перевела взгляд в окно в надежде увидеть маломальскую звездочку в непроглядной темени, и, поразмышляв над словами Мелёшина, решила, что во многом он прав, разве что, ошибся в моей неидеальности. Интересно, успел ли он обнаружить во мне какие-нибудь недостатки?

- Ладно, - согласилась, а про себя взяла на заметку упросить Аффу погадать. На чем угодно, чтобы стать уверенней. - Значит, тебя не беспокоит мое... невидение?

- Не беспокоит, - ответил он ровно, помолчав.

Я хотела выяснить, можно ли назвать свиданием нашу поездку на цукисту, но вместо этого почему-то спросила:

- Ты, правда, позвонил бы Пете?

- Правда, - ответил Мэл. - И позвоню, если продолжишь трусить.

В отличие от меня он сделал маленький шажок вперед и успел поговорить с блондинкой. Интересно, что Мелёшин сообщил? "Милая, я нашел тебе замену" или "Иза, прости за невинную шалость на стороне"? Да, объяснять можно по-разному.

- А почему ты решил, не поинтересовавшись, что лучше для меня?

- Что лучше для тебя, Папена? - переспросил он. - В любом случае, не Рябушкин. Ты поймешь это. Со временем.

- Спасибо за заботу, - произнесла я с сарказмом. - Но я хочу думать своей головой и выбирать самостоятельно.

- Ты вправе, - согласился Мэл. - Держись, приехали.

В лес сворачивала утрамбованная разъезженная колея, расшарканная множеством колес, и распадалась на бессчетное количество мелких и неглубоких. Колеи петляли среди деревьев, но держали общее направление вглубь леса.

- Котяры, - ухмыльнулся Мелёшин. - Не могут без выпендрежа.

Он чувствовал себя в своей стихии. Теперь я поняла, почему Мэл выбрал танк. Машина пёрла, зарываясь в глубокий снег, и без проблем выбиралась, пробивая новую дорогу.

Внезапно лес закончился, и вдалеке, у черной кромки деревьев, высветились огни. Чем ближе подъезжал "Мастодонт", тем четче проявлялась большая поляна и беспорядочное нагромождение машин на опушке, а огни оказались кострами, освещавшими кучкующийся народ и технику.

Мелёшин круто завернул и заглушил танк в отдалении от импровизированной стоянки.

- Пошли, - спрыгнул на снег.

Я открыла дверцу и застопорилась, боясь спуститься, поскольку спускаться в юбке с высоты оказалось несподручно.

- Прыгай, - протянул руки Мэл, и я рухнула в его объятия кулем, но он не обратил внимания на неизящное приземление. Снег под ногами оказался утоптанным, и сапоги не проваливались. Неподалеку сновали парни и девушки, экипированные по-зимнему тепло, а меня пробил первый озноб. Игнорируя теплые колготки, мороз принялся с охотой жалить ноги.

Мэл сходил к багажнику и, вернувшись, потянул меня за собой, здороваясь на ходу и пожимая руки многочисленным знакомым. Компании перемещались, приветствовали друг друга, возбужденно перекрикивались, смеялись. В кружках горели luxi candi* разных размеров, а некоторые зрители поступили проще, включив фары машин.

Протолкавшись к возвышению у сосен, Мелёшин остановился. Теперь поляна виднелась как на ладони. Костры разложили по кругу, и от жара огня снег растаял, обнажив черное замкнутое кольцо, за границей которого собрались любопытные.

- Иди сюда, - потянул меня Мэл и прислонил спиной к себе. Очертил над головой дугу и еще несколько кривых поменьше перед моим носом и за своей спиной. Вокруг ощутимо потеплело, и нос перестал замерзать.

- Держи, настраивай окуляры, - протянул приспособление, оказавшееся большим биноклем. Мелёшин повесил мне шнур на шею и показал, как сфокусировать изображение по глазам. Сам он натянул на голову вязаную шапочку и поверх очки на резинке, какие бывают у пловцов. Завершив подготовительные маневры, прижал к себе, обхватив меня за талию.

- Ну, как? - спросил на ухо. - Не мерзнешь?

Я помотала головой. Незнакомая обстановка разволновала и взбудоражила, но ощущение надежной защиты за спиной и крепкий захват рук успокоили. Все-таки позади меня парень, и не абы какой, а заботливый и беспокоящийся обо мне.

Расчувствовавшись, погладила его руки, сомкнутые на поясе, и в ответ Мэл потерся носом о мою щеку, заставив участиться пульс. Чтобы отвлечься, я занялась настройкой бинокля, после чего взялась разглядывать обстановку.

Оказывается, у многих из присутствующих были очки, похожие на Мелёшинские. Некоторые зрители надвинули их на глаза и смотрели на поляну. Видимо, очки являлись упрощенным аналогом биноклей и оставляли руки свободными.