Александр Бушков - Тень над короной Франции

• Название: Тень над короной Франции
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-373-03048-9

Не секрет, что в «Трех мушкетерах» А. Дюма исказил настоящую историю Франции. Александр Бушков перепроверил все факты и описал жизнь мушкетера, опираясь на реальные исторические события времен правления Людовика XIII.

Книга также выходила под названием «Д'Артаньян, Гвардеец Кардинала».

Интрига нового прочтения всемирно известного романа Александра Дюма — уже в самом названии.

Кто бы мог представить, что Атос, Портос и Арамис — коварные интриганы, а д'Артаньян — хитроумный идальго, распутывающий интриги?… — Конечно же, Александр Бушков!

---

— Рад вас видеть, Дэртэньен, — сказал вышедший из боковой двери Уилл Шакспур. — Вам понравилось?

Он выглядел не просто уставшим — выжатым, как лимон, словно весь день с утра до заката таскал тяжеленные мешки.

— Прекрасная пьеса, — сказал д'Артаньян. — Как вам только удается все это излагать красиво и складно… Вы сущий волшебник, Уилл! Что это с вами? Неприятности?

— Нет, — с вымученной улыбкой возразил Шакспур. — Так, знаете ли, каждый раз случается на первом представлении новой пьесы…

— А, ну это я понимаю! — живо воскликнул д'Артаньян. — Помню, когда я первый раз на дуэли проткнул как следует мушкетера короля, долго места себе не находил… Первая дуэль — это, знаете ли… Так что я вас понимаю, Уилл, как никто…

— Благодарю вас, — с бледной улыбкой сказал Уилл. — Рад был видеть вас и вашу прекрасную даму… Кстати, вы не возражаете, если я в какой-нибудь пьесе использую вашу сентенцию?

— Это которую? — удивился д'Артаньян.

— Вы, возможно, не помните… В тот вечер, когда мы с вами и молодым Оливером сидели в «Кабаньей голове», вы мне сказали великолепную фразу: «Весь мир — театр, а все мы — в нем комедианты». Вы не помните?

— Э-э… — что-то такое припоминаю, — сказал д'Артаньян осторожно. Не стоило уточнять при Анне, что из событий того вечера он напрочь забыл очень и очень многое. — Ну разумеется, Уилл, используйте эту фразу, как сочтете нужным…

— Спасибо. Быть может, вы не откажетесь выпить со мной стаканчик виски?

— О нет! — энергично возразил д'Артаньян, при одном упоминании о виски внутренне содрогаясь. — Уже темнеет, а мне еще нужно проводить миледи Кларик в ее дом… Всего наилучшего!

— Вы великолепны, Шарль, — сказала Анна, когда они вышли на улицу и медленно направились вдоль Темзы. — Оказывается, вы еще и мудрые сентенции выдумываете, а потом забываете, как ни в чем не бывало… А почему это вы форменным образом передернулись, едва этот ваш Шакспур упомянул об виски?

— Вам показалось, — сказал д'Артаньян насколько мог убедительнее. — Право же, показалось…

— Должно быть, — покладисто согласилась Анна и понизила голос: — Как вы себя чувствуете перед завтрашним… предприятием?

— Простите за банальность, но ваше присутствие придает мне храбрости, — сказал д'Артаньян. — К тому же самое трудное выпало на вашу долю…

— Ну, не преувеличивайте, — сказала она. — Нет ничего сложного в том, чтобы украдкой срезать пару подвесок с плеча Бекингэма. Этот самоуверенный павлин не ждет подвоха — он себя считает самым неотразимым на свете, а женщин — набитыми дурами, и достаточно мне будет, положив ему руку на плечо, взглянуть вот так, нежно, соблазнительно и многообещающе… — и она послала д'Артаньяну лукавый взгляд, в полной мере отвечавший вышеперечисленным эпитетам, так что в душе у гасконца смешались любовь и отчаяние.

И он воскликнул с горечью:

— О, если бы вы хоть раз посмотрели так на меня! И от всей души, а не предприятия ради!

— За чем же дело стало? — невинно спросила Анна и взглянула на него так, что сердце д'Артаньяна провалилось куда-то в бездны сладкой тоски.

— Но это же не всерьез, — сказал он убитым голосом. — Вы по всегдашнему вашему обыкновению играете со мной…

— А если — нет? — тихо спросила она.

— Анна! — воскликнул д'Артаньян, встав лицом к ней и схватив ее руки.

— Шарль… — укорила она шепотом. — На улице люди, на нас смотрят… Возьмите меня под руку и пойдемте дальше. Расскажите, что вы делали тут все это время? Не скучали, надеюсь?

— Нет, — сказал он осторожно. — я… Я гулял по городу, смотрел достопримечательности.

Это было чистой правдой, он лишь не стал уточнять, что посвящал сему благопристойному занятию далеко не все свое время, а лишь последний день — чтобы выветрились последствия веселого вечера в «Кабаньей голове».

— И что же, попалось что-то интересное?

— В общем да, — сказал д'Артаньян. — я только, как ни старался, не нашел рынка, где торгуют женами…

— Кем-кем?

— Надоевшими женами, — сказал д'Артаньян серьезно. — Один моряк еще в Беарне мне рассказывал, что в Лондоне есть такой рынок… Когда жена англичанину надоест или состарится, он ведет ее на этот самый рынок и продает задешево, а то и обменивает с приплатой на новую, помоложе… Как я ни расспрашивал лондонцев, они отказывались меня понимать. Видимо, все время попадали такие, что плохо говорили пофранцузски, а по-английски я не умею…

Анна рассмеялась:

— Шарль, ваш моряк все сочинил… Нет в Лондоне такого рынка и никогда не было.

— Правда?

— Правда. Я здесь много лет прожила и непременно знала бы…

— Чертов краснобай, — сказал д'Артаньян в сердцах. — Ну, попадется он мне когда-нибудь… Я ведь добросовестно выспрашивал у лондонцев, где у них тут торгуют старыми женами… То-то иные фыркали и косились мне вслед…

— Представляю… — безжалостно сказала Анна.

— Ну вот, вы опять…

— Шарль, — решительно сказала она. — Перестаньте, право! Нельзя же так серьезно относиться к каждой шутливой фразе…

— Ничего не могу с собой поделать, — признался д'Артаньян. — с вами меня все время бросает из крайности в крайность, то в жар, то в холод. Потому что вы до сих пор мне кажетесь видением, которое в любой миг способно растаять… Даже когда я вспоминаю Нидерланды, берег той речушки и рассвет над равниной…

Она опустила голову, ее щеки слегка порозовели:

— У вас отличная память на пустяки…

— Так для вас это был пустяк?! — горестно воскликнул д'Артаньян. — А я-то решил в своей самонадеянности, что если женщина так отвечает на поцелуй… Для вас это был всего лишь пустяк…

— Вовсе не пустяк…

— Вы это говорите, чтобы утешить меня…

— Ничего подобного. Я сказала бы вам и больше, Шарль, но… — в ее глазах светилось лукавство, — но я всерьез опасаюсь, что вы, узнав, что небезразличны мне, чего доброго, прыгнете сгоряча в реку или устроите еще какую-нибудь глупость…

— Я вам небезразличен? — задыхаясь от волнения, переспросил д'Артаньян. — Повторите это еще раз!

— А вы не выкинете прямо на улице какой-нибудь глупости?

— Клянусь вам, нет!

— Клянетесь?

— Клянусь!

— Ну хорошо. Вы мне небезразличны… но если вы и дальше будете стоять посреди улицы со столь широкой и, простите, довольно глуповатой ухмылкой, англичане вновь станут на вас коситься… А привлекать к себе излишнее внимание мы с вами не должны.

«О господи, знала бы она о вечере в «Кабаньей голове»! — подумал д'Артаньян без особенного раскаяния. — если уж это не подходит под определение „привлекать к себе внимание“, значит, я не понял англичан…»

— Пойдемте, — сказала она. — Мне отчего-то стало казаться, что за нами следят… только не оборачивайтесь открыто!

— Вон тот человек, одетый как средней руки горожанин?

— Именно.

— Все возможно, — сказал д'Артаньян. — Быть может, лучше будет его на всякий случай прикончить?

— Шарль, вы не в Париже…

— Верно. А жаль…

— Ну, может быть, я зря тревожусь, — сказала она задумчиво. — Но он определенно шел следом за нами какое-то время…

— Винтер… — серьезно сказал д'Артаньян. — Он не давал о себе знать?

— Пока нет. Не беспокойтесь, Шарль, я принимаю некоторые меры предосторожности. Вряд ли он решится на что-то в центре Лондона…

— Только подумать! — в сердцах сказал д'Артаньян. — я ведь стоял в двух шагах от него, мог три раза проткнуть шпагой! Если бы не этот негодяй, герцог Орлеанский…

— Не думайте об этом, Шарль. Все обойдется… Как там наш горожанин?

— Он пропал куда-то, — сказал д'Артаньян, оглянувшись со всеми мыслимыми предосторожностями, якобы невзначай. — я его больше нигде не вижу… Анна… Хотите вновь послушать стихи?

— Пожалуй.

Для верных слуг нет ничего другого,
Как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый,
Я в ожиданье время провожу.
Я про себя бранить не смею скуку,
За стрелками часов твоих следя.
Не проклинаю горькую разлуку,
За дверь твою по знаку выходя.
Не позволяю помыслам ревнивым
Переступать заветный твой порог.
И, бедный раб, считаю я счастливым
Того, кто час пробыть с тобою мог…

Анна какое-то время шагала рядом с ним, опустив голову.

— Это прекрасные стихи, — сказала она тихо. — Но только не говорите, что сочинили их сами. У вас множество добродетелей, но среди них нет способностей к поэзии…

— Ваша правда, — сказал д'Артаньян. — я и не пытаюсь выдавать этот сонет за свой. Его сочинил Уилл Шакспур, тот самый, которого вы видели сегодня в театре. Решительно не пойму… Толстый, лысый, совсем старик — а ухитряется так волшебно передать то, что у меня на сердце… Колдовство какое-то. А у меня, как ни бьюсь, ничего не получается. Первую строчку, а то и две, еще худо-бедно удается придумать, а дальше, хоть ты тресни, ничего не выходит… Да что там далеко ходить, у меня вот прямо сейчас родилась в голове великолепная строка: «Как упоительны над Темзой вечера…». — Он помолчал и печально закончил: — А дальше — ни в какую…