Александр Бушков - Тень над короной Франции

• Название: Тень над короной Франции
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-373-03048-9

Не секрет, что в «Трех мушкетерах» А. Дюма исказил настоящую историю Франции. Александр Бушков перепроверил все факты и описал жизнь мушкетера, опираясь на реальные исторические события времен правления Людовика XIII.

Книга также выходила под названием «Д'Артаньян, Гвардеец Кардинала».

Интрига нового прочтения всемирно известного романа Александра Дюма — уже в самом названии.

Кто бы мог представить, что Атос, Портос и Арамис — коварные интриганы, а д'Артаньян — хитроумный идальго, распутывающий интриги?… — Конечно же, Александр Бушков!

---

Де Тревиль долго молчал, глядя на него с непонятным выражением лица. Странное дело, но д'Артаньян отчего-то почувствовал жалость к этому сильному и незаурядному человеку. В некотором смысле оба они были обречены поступать так, а не иначе — ни честь, ни жизнь, ни судьба не оставляли им другого выбора, и было мучительно больно это осознавать.

— Д'Артаньян, д'Артаньян… — произнес наконец де Тревиль с неподдельным сожалением. — Ну что же, переубедить я вас не могу. Вы поступаете совершенно правильно… но, быть может, делаете ошибку. Как дворянин я восхищаюсь вами, но как верный слуга ее величества вынужден заметить, что вы поступаете крайне неосмотрительно, и это повлечет самые губительные последствия для вашей карьеры.

— Как знать, господин граф, — сказал гасконец. — Как знать…

— Могу вам пообещать одно: лично я никогда не стану ничего умышлять против вас. Но и воспрепятствовать ничему не смогу, в силу взятых на себя обязательств я даже не смогу хотя бы один-единственный раз предупредить вас, если мне что-то станет известно… Вам угрожает нешуточная опасность, вам многого не простят.

— Ну, это мне уже известно, — сказал д'Артаньян. — Что же, спасибо и на том… В сущности, господин де Тревиль, в нашем с вами положении нет ничего нового. Мы с вами всего-навсего смотрим на одно и то же с двух разных точек зрения. Вы давненько не бывали в Гаскони, но, без сомнения, помните, что мы, гасконцы, называем примыкающий к нашей стране залив Гасконским, а наши соседи, испанцы, именуют его Бискайским. Но сам залив — один и тот же. То, что его именуют двумя разными названиями, решительно ничему не мешает и ничего не меняет — те же волны, приливы и отливы, бури и корабли…

И он решительно поднялся, раскланявшись со всей возможной грацией.

— Вы обдумали все? — спросил де Тревиль, тоже поднявшись из-за стола.

— Не сегодня, граф, — сказал д'Артаньян. — Отнюдь не сегодня. У меня было достаточно времени, честное слово.

— Берегитесь. Это все, что я могу вам сказать.

Д'Артаньян, уже повернувшийся было к двери, остановился и, поколебавшись, ответил:

— Право же, господин де Тревиль, я могу от чистого сердца посоветовать вам то же самое. Движимый столь же дружескими чувствами, что и вы…

— Мы более не можем оставаться друзьями.

— Я понимаю. Но ничего не могу изменить, господин граф. В конце концов, мы оба гасконцы и прекрасно понимаем, что иного поворота событий нельзя было и ожидать в данных условиях… Всего наилучшего!

С этими словами д'Артаньян решительно вышел из кабинета, не оглядываясь и стараясь не поддаваться охватившей его смертной тоске, — невероятно тяжело осознавать, что гасконцы способны в одночасье сделаться врагами…

Глава седьмая Цена головы

К некоторому облегчению д'Артаньяна, за время его отсутствия ни с верным Планше, ни тем более с лошадьми ничего не произошло. Планше дожидался его на огромном вымершем дворе, расхаживая с мушкетом наперевес и зорко озираясь, как примерный часовой.

— Ах, сударь! — воскликнул он с облегчением. — столько я тут передумал… Двор пустой, смеркается, всякая чушь в голову лезет…

— Успокойся, Планше, — сказал д'Артаньян задумчиво, беря у него поводья. — Мы приятно поговорили с господином капитаном королевских мушкетеров, только-то и всего… «если не считать, что королева Франции теперь рассердится на меня еще пуще, — подумал он, вскакивая в седло. — Но об этом не стоит говорить моему славному малому — он, конечно, парень верный, но далеко не всякий отважится и далее служить человеку, которого ненавидит сама королева Франции…»

Когда он поставил лошадь в конюшню и направлялся ко входной двери в неотступном сопровождении Планше с мушкетом, навстречу ему двинулся от тумбы ворот молодой человек в кожаном камзоле и шляпе с пушистым белым пером — наряде, который сам д'Артаньян носил совсем недавно. Правда, гвардеец этот ему был положительно незнаком.

Учитывая все сегодняшние события, нет ничего странного в том, что д'Артаньян, держа руку поближе к шпаге, окинул улицу подозрительным взглядом, но нигде не увидел притаившихся злодеев, никто не торопился нападать на него скопом, вечерняя улица была на удивление тиха, безмятежна и пуста…

— Я имею честь видеть шевалье д'Артаньяна? — спросил незнакомец, кланяясь со столичной непринужденностью.

— Совершенно верно, сударь, — вежливо ответил гасконец, не переставая, впрочем, зорко озирать улицу. Ему не понравилось, что молодой человек держался столь скованно и напряженно, что это ощутил бы и менее чуткий человек, не говоря уж о д'Артаньяне, чьи нервы были напряжены до предела…

— Мое имя шевалье де Невилет, — сообщил незнакомец, беспокойно озираясь. — У меня к вам чрезвычайно важное дело, которое не терпит отлагательства… Мы можем подняться к вам?

— Разумеется, — сказал д'Артаньян. — Прошу вас, сударь, идите вперед…

Он смотрел в оба, но, оказавшись на лестнице, умерил подозрительность — уж с однимединственным злоумышленником, да еще у себя дома, где, как известно, и стены помогают, он как-нибудь справится. Шпага при нем, на стене висит целая коллекция трофейных, есть заряженные пистолеты, поблизости верный Планше…

— Вина? — предложил д'Артаньян на правах радушного хозяина.

— Не откажусь, сударь…

Молодой человек единым махом осушил свой стакан — с видом не закоренелого пьяницы, а опять-таки крайне взволнованного человека.

— Выпейте еще, — сказал д'Артаньян непринужденно. — Мне чудится, любезный де Невилет, или вы в самом деле чем-то ужасно расстроены? Ба, да вы места себе не находите…

— Вы правы, — с принужденным смешком признался странный гость. — Даже не знаю, с чего начать…

— Знаете что? — спросил д'Артаньян. — Начните с самого начала. Это, право же, отличнейший способ, дальше все пойдет, как по писаному, можете мне поверить… Великолепный способ, я его давненько предпочитаю всем прочим… Черт побери, начните же с начала!

— Вы полагаете? — нервно спросил гость.

— Честное слово! — заверил д'Артаньян. — самый лучший способ!

— Дело в том, господин д'Артаньян, что обстоятельства сложились так… что именно я обязан вас убить…

Школа кардинала — великая школа. Д'Артаньян не двинулся с места, не пошевелился даже, но молниеносно окинул взором и комнату, и гостя, и его шпагу, прикинул мысленно не менее трех вариантов как нападения, так и защиты. И после этого спросил самым непринужденным, даже добродушным тоном, напоминавшим мурлыканье любимого кардинальского кота:

— Дорогой господин де Невилет, а не объясните ли, откуда вдруг у вас возникло подобное желание? О, я человек достаточно широких взглядов и соглашусь, что подобное желание с некоторых точек зрения вполне понятно и объяснимо, хотя сам я, как вы, должно быть, понимаете, отношусь к нему без малейшего восторга, как сторона, безусловно, крайне пристрастная… Я признаю за вами право желать меня убить…

— Да что вы! — воскликнул гость растерянно. — я вовсе не питаю такого желания…

— Как выразился бы мой наставник и покровитель кардинал Ришелье, интрига приобретает интерес… — протянул д'Артаньян. — По-моему, дело запутывается. Сами вы вовсе не горите стремлением меня убить, но обязаны, понимаете ли… Вам кто-то приказал?

— Можно и так сказать…

— Послушайте, дражайший де Невилет, — сказал д'Артаньян, не настроенный разгадывать шарады и ребусы, в противоположность своему доброму знакомому Рене де Карту, коему без этого и жизнь не мила, — вам не кажется, что вы ведете себя странно?

— Простите!

— Нет уж, это вы меня простите! — живо воскликнул д'Артаньян. — У меня был чертовски трудный день, и я устал, как добрая дюжина дровосеков, только и мечтаю об отдыхе. Тут являетесь вы и начинаете разводить загадки вокруг намерения меня убить. Я согласен, тема довольно серьезная, а я — лицо заинтересованное, и все же… если вы намерены меня убить — что ж, попробуйте прямо здесь и сейчас! Если у вас что-то другое на уме — выкладывайте, черт возьми! Прикажете ломать тут с вами голову всю ночь? Нет уж, увольте!

Он уже убедился, что взял верный тон — напористый, даже резкий. Очень похоже, его загадочный гость не обладал ни особенной отвагой, ни выдающейся хитростью, все в нем выдавало человека нерешительного, волею случая замешавшегося в дело, от которого он теперь с удовольствием открестился бы. Д'Артаньян с некоторых пор полагал себя недурным знатоком интриг и заговоров. А потому продолжал, видя, что незнакомец на глазах приходит в совершеннейшее отчаяние, что выражалось в заламывании пальцев украдкой и ерзанье на стуле:

— Послушайте, любезный де Невилет… Такими вещами не шутят, особенно когда речь идет о людях, с равным умением пользующихся и шпагой, и услугами хмурых молодцов, обитающих в подвалах Бастилии отнюдь не в качестве заключенных…