Сергей Карпущенко - Капитан полевой артиллерии

• Название: Капитан полевой артиллерии
• Автор: Сергей Карпущенко
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00752-8, 5-300-00753-6 (т. 1)

В романе «Капитан полевой артиллерии» описывается один из почти забытых эпизодов времен первой мировой войны: оборона неприступной крепости Новогеоргиевск. Главный герой, капитан полевой артиллерии Лихунов, попадает в немецкий плен, где начинает вести дневник, в котором находят отражение не только картины обороны крепости и жизни русского офицера в плену, но и размышления о смысле жизни, о вере, о том, что же такое война и кому она нужна…

---

– Хорошо, будем ждать, – сказал Лихунов и откланялся.

«Черт знает что происходит в этой крепости, в этой армии, в этой стране! – раздраженно думал Лихунов, идя по направлению к воротам цитадели, чтобы выбраться оттуда поскорей. – Все как будто сговорились сдать Новогеоргиевск! Да что они все – подлецы, что ли? Неужели не понимают, что такая потеря не только материальным, людским ущербом обернется, но моральным, психическим прежде всего! Кругом разврат, все втянуты в него, даже те, кто этого не желал! Неужели и я через пару дней стану таким же вялым и бездеятельным? Нет, нет! Я исполню свой долг до конца, я сделаю все для того, чтобы превратить в ад кромешный ту позицию, на которой буду стоять!»

Он уже вышел за пределы цитадели и подходил к домику, где квартировался. Голод страшно терзал его, но, уже не надеясь на расторопность денщика, Лихунов, увидев лавку под вывеской «Продовольственнопромышленные товары», решил зайти в нее, чтобы купить хлеба и несколько банок мясных консервов. У входа в лавку стоял шикарный красный «форд», вычищенный, вылизанный настолько, что казались блестящими даже резиновые шины автомобиля. Весь он сиял лаком и никелем. «Кто здесь катается на таких колесницах, – с неудовольствием посмотрел на машину Лихунов.- Тимашев, фазан штабной, наверное, за пайком поехал». Он вошел в помещение, где вкусно пахло какими-то копченостями и свежим хлебом. Запах этот пронзил Лихунова, рот наполнился слюной, и ему отчего-то стало неприятно за себя. «Вот, полдня потерпеть не мог. Слабый, слабый!» За прилавком никого не было, впрочем, как и в помещении тоже. Лихунов, желая быть выдержанным, спокойно прождал пять минут, но в желудке противно урчало, какие-то нервы, видимо, были напряжены столь сильно, что разум не подчинял себе животные позывы. Лихунов требовательно постучал по прилавку костяшками пальцев – никто не отозвался. Он постучал еще – и снова тишина ответила ему. Нетерпение овладело им. Он поднял доску прилавка и направился к приоткрытой двери, ведущей, должно быть, в складское помещение. Отворил ее, прошел в полутемное помещение кладовой, плотно заставленное стеллажами, на которых теснились коробки, лежали связки колбас, головки сыров. Лихунов остановился, прислушался – кто-то негромко разговаривал метрах в двух от него, за стеллажами. Несколько фраз, донесшихся до него, заставили Лихунова сдержаться и не позвать лавочника.

– …объяснишь заказчику, что другого товара пока достать не сумел. Пузырь ключи при себе носит, но скоро я сделаю слепок, и тогда все пойдет лучше.

– Им нужен чертеж какого-нибудь форта, лучше Северной группы.

– Понятно, что не Южной.

– Ну так что мне сказать заказчику?

– Скажи, скоро сделаю им такой чертеж. Ладно, сейчас пойду. Пузырь, наверное, заждался. Не нужно тревожить старика, а то даст расчет. Он у нас капризный.

Люди, говорившие за стеллажом, пошли в сторону Лихунова, который хотел было незаметно уйти в зал, но они появились прежде, чем он сумел это сделать. Один из них был полным и лысым – типичный лавочник, да еще в белой фуфайке. Второй одет был в кожаную куртку и кожаную кепку с огромными очками, державшимися на тулье, – совсем молодой человек, симпатичный даже, с остренькими усиками. Увидев Лихунова, они замерли от неожиданности. Лавочник отпрянул даже назад, но потом засуетился, стал что-то искать на полке стеллажа, а человек в кожане строго спросил:

– Вам чего здесь нужно?

– Мне продавец нужен, – так же строго произнес Лихунов. – Это вы, что ли, в лавке торгуете?

– Не я, – буркнул человек в коже.

– А кто? Он?

Лавочник, казалось, пришел в себя, подскочил к Лихунову, растягивая противный, мокрый рот, громким шепотом заговорил:

– Да, это я торгую! А вам, собственно, чего угодно-с? Вы зачем сюда залезли? Здесь не для покупателей место, здесь у нас кладовая, не извольте сюда заходить!

Лихунов немного смутился:

– Да я бы и не зашел в кладовку вашу, если бы вас в зале так долго не было. Надо бы уважать покупателей, почтеннейший. Время военное, мы все спешим.

Человек в кожане не стал больше слушать разговор, до него касательства не имеющий, и быстро вышел из кладовой. А лавочник немного смягчился, поняв, что Лихунов лишь простой покупатель.

– Пожалуйте в зал, господин капитан, – указал он на дверь.

Лихунов вышел из кладовки и встал на другой стороне прилавка, с хозяйственной же стороны занял место продавец, все еще немного смущенный, видел Лихунов, но украшенный сладкой улыбкой вежливого лавочника.

– Так чего же хочет приобрести господин капитан? – любезно спросил он, и Лихунов видел, как внимательно смотрит на него эта упитанная рожа, словно пытается определить, слышал ли он хоть что-нибудь из разговора в кладовой. Но Лихунов не успел ответить – на улице вдруг громко затарахтел мотор «форда», в лавку пролез едучий дым, послышался шум удаляющегося автомобиля.

– Скажите, – небрежно начал Лихунов, – кто же в крепости имеет удовольствие ездить в таких экипажах? Не иначе как начальника штаба автомобиль.

Лавочник с замерзшей полуулыбкой на гадком жирном лице внимательно смотрел на Лихунова, как будто думая, стоит ли подтверждать предположение покупателя.

– Нет, – сказал он наконец, – неужели вы не узнали машину их высокопревосходительства?

– Нет, не узнал. Я в крепости всего второй день.

– Ах вот в чем дело! – выдохнул с облегчением продавец и как будто повеселел. – А этот приятный молодой человек – личный шофер господина коменданта. Пользуется неограниченным доверием своего начальника, а поэтому имеет известное влияние…

– На что?

– Ну… э-э… в некоторых сферах. Если вы желаете поудобнее устроиться с жильем, то мы можем посодействовать.

– Скоро устроят нас жильем, – зло сказал Ли-хунов.

– Что вы имеете в виду?

– Штурм предстоящий.

– Ой, да что вы! – по-бабьи махнул рукой лавочник. – Поверьте, это только слухи, никакого штурма не будет вовсе. Неужели вы думаете, что главнокомандующий допустит немцев до Новогеоргиевска? Да это чушня чушнячая!

Лихунову надоел этот разговор.

– Принесите мне булку хлеба и три банки мясных консервов. Надеюсь, за этим вам не придется обращаться к услугам личного шофера коменданта крепости?

Лавочник, несмотря на обладание отвратительной физиономией, был, по-видимому, самолюбив, – вспыхнул, но сумел удержать улыбку.

– Ну зачем же здесь шофер? Здесь я хозяин. Но для чего вам, скажите, понадобились эти отвратительные консервы, которые едят нижние чины, да и то вперемешку с ячневой кашей? Нет, господину капитану нужен деликатес. Хотите, я вынесу пару колечек настоящей краковской? Это только для вас, вы понимаете.

– Отчего же такое предпочтение?

– Видите ли, я имею дар определять настоящего офицера, – понизил голос лавочник, – отмечать его среди толпы, среди швали, кухаркиных детей. А благородным людям и питаться нужно по-другому. Так принести краковской? – и застыл с открытым ртом, будто подавился недожеванным куском.

Лихунов понимал, что его хотят купить, дешево, просто, по-хамски купить, и уже было собрался сказать решительно «нет», но вдруг понял: лучше взять колбасу – так будет спокойней, надежней, вернее, – он их успокоит.

– Ну несите свой деликатес, черт с вами, – с грубоватым барством «благородного» предложил Лихунов. – Да только безо всякого там подлога, чтобы лучшую, я второго сорта не возьму.

– Сию минуту-с, – просиял лавочник и исчез в кладовой, тщательно закрыв за собой дверь. Появился он через пару минут и протянул Лихунову что-то завернутое в синюю упаковочную бумагу. – Вот, держите, с вас всего рубль пятьдесят. Сущие гроши по нынешнему времени.

– Разверните, – зачем-то потребовал Лихунов. – Я хочу видеть, что буду брать.

Лавочник усмехнулся:

– Сразу видно порядочного человека. Ну, извольте, поглядите, – и он почти торжественно снял синюю бумагу.

Лихунов повертел в руках колечки копченой пронизывающе аппетитного вида колбасы. Понюхал:

– Без конины, надеюсь?… – строго посмотрел на лавочника, но тот лишь обиженно сказал:

– Помилуйте…

– Ну хорошо, я беру. Заверните опять. Окорока бывают? – спросил он, вынимая из кармана кошелек.

– Завтра загляните, господин капитан, – шурша бумагой, тихо предложил лавочник. – Для вас добудем.

– Да уж постарайся, братец, – принял Лихунов из его пухлых рук синий сверток, собираясь идти к дверям, но задержался, как-то особенно посмотрел прямо лавочнику в лицо и добавил: – А то ведь я, если что, и до Пузыря вашего добраться могу. Уразумел?

Поворачиваясь, он успел заметить, как исчезал куда-то плотный, здоровый румянец с мясистого лица лавочника, а его место занимала нехорошая, серая бледность.

Лихунов вышел на улицу и двинулся к той улочке, на которой стоял его дом. Его мысли сумасшедше носились в тесном пространстве гудящей от волнения головы, наскакивали одна на другую, мешали одна другой выстроиться в стройную цепочку трезвого умозаключения, способного помочь, подсказать ему, что делать. Хорошо он понимал лишь одно: и шофер, и лавочник – шпионы, но что ему с ними делать, Лихунов не знал.