Евграф Комаровский - Записки графа Е.Ф.Комаровского

• Название: Записки графа Е.Ф.Комаровского
• Автор: Евграф Комаровский
• Издательство: Товарищество русских художников, Внешторгиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990

Граф Е. Ф. Комаровский в своих «Записках» по сути повествует не только о своей жизни и жизни своего семейства. Его происхождение, положение при дворе сделали возможным не только наблюдать жизнь Российской империи в ее сложные времена, но и стать участником многих исторических событий. Именно поэтому «Записки» представляют интерес для всех, кто с научными целями или как любитель изучает историю России.

---

В царствование императрицы Екатерины солдаты гвардейских полков жили в так называемых светлицах; светлица была деревянная связь, разделенная сенями пополам, и состояла из двух больших покоев; в каждом из них помещались и холостые, и женатые солдаты. Между строением находилось довольно большое пространство пустой земли, которая занималась огородами. Светлицы выстроены были по обеим сторонам улицы, в линию, и в каждой из оных квартировала одна рота, а потому и теперь называют еще улицы, находившиеся в гвардейских полках, по номерам живших тогда в оных рот. Офицеры жили в больших деревянных связях: у богатых и у женатых оные были прекрасно убраны.

Императору Александру, еще наследником престола, угодно было на свой счет, для своего Семеновского полка, выстроить каменный полковой двор, где должны помещаться лазарет и церковь, три флигеля для офицеров и казармы для помещения солдат всего полка. Производство сих строений поручено было полковнику Путилову, бывшему тогда адъютантом при его высочестве наследнике, и архитектору Волкову, а по выходе Путилова в отставку на его место определен гардеробмейстер Геслер. Дабы скорее окончено было строение, отдали оное на подряд. Архитектор Волков вскоре умер. После восшествия императора Александра на престол, через два года, казармы Семеновского полка оказались от сырости к жительству почти совсем неспособными. Однажды государь мне изволил рассказывать, какой капитал употреблен на построение казарм, и в то время, когда он сам нуждался в деньгах, а теперь они обратились ко вреду тех, которым его величество желал доставить покой и выгоды. Император находился в большом затруднении, каким бы образом сделать казармы к жительству удобными. Наконец государь изволил мне сказать:

— Не возьмешься ли ты за это дело?

Я отвечал:

— Вашему величеству известно и мое усердие, и моя ревность: я готов исполнять все, что приказать изволите, — и тотчас предложил средство, которое государю очень понравилось.

— Мне кажется, что должно созвать, — сказал я, — всех лучших здешних архитекторов и каменных мастеров, осмотреть с ними казармы и потребовать их мнения о приведении оных в такое состояние, чтобы безвредно можно было в них жить.

Сие было сделано, и нашли, что должно пристроить особливые кухни и прачечные.

Потом государю угодно было возложить на меня построение кавалергардских, конногвардейских, Измайловских и построить вновь несколько семеновских казарм.

В начале 1803 года эрцгерцог палатин изъявил желание видеться с императором и со вдовствующею императрицею, после кончины его супруги великой княгини и эрцгерцогини Александры Павловны. Государю угодно было послать меня на встречу его императорского высочества. Я дождался эрцгерцога палатина в Вильне. Так как это было в марте месяце, то дорога так испортилась, что его императорское высочество принужден был оставить свои тяжелые экипажи и ехать на перекладных повозках. Я предложил эрцгерцогу остановиться в Нарве и послать курьера в Петербург, чтобы высланы были легкие экипажи, но на сие он не согласился. Подъезжая к Петербургу, в санях не было возможности ехать, и мы сели в две телеги: в одной эрцгерцог со мною, а в другой один из его адъютантов с камердинером его императорского высочества. Я боялся, что привезу эрцгерцога полумертвым, и действительно, он насилу на ногах мог держаться, когда мы приехали в Зимний дворец.

Его императорское высочество ввели в приготовленные для него комнаты. Немедленно пришли к нему император и вдовствующая императрица; все пеняли эрцгерцогу, что он так много рисковал; но он тотчас, однако же, сказал, что я просил его остановиться в Нарве и послать за экипажами, но его нетерпение было так велико увидеться с их императорскими величествами, что не хотел ни минуты промедлить. Я должен был всякое утро приходить к государю и принимать приказания на целый день для эрцгерцога; иногда император мне говорил:

— Поди к матушке и спроси, как ей угодно, чтоб палатин провел день.

Я беспрестанно находился с эрцгерцогом, кроме только, когда он обедал или проводил вечер с одною императорскою фамилиею. Свита его императорского высочества состояла из гофмейстера его, графа Сапари, двух камергеров, двух адъютантов и одного медика. Эрцгерцог обходился со мною весьма милостиво, а граф Сапари полюбил меня как невозможно больше; он пользовался совершенною доверенностью его императорского высочества. Однажды граф Сапари мне сказал:

— Вы, генерал, примечаете, я думаю, как его императорское высочество, эрцгерцог, вас любит; ему бы хотелось сделать для вас что-нибудь приятное; скажите мне откровенно, чего бы вы желали?

Я ему отвечал:

— Для меня очень лестно слышать, что его императорское высочество имеет ко мне столько милостей, я этим очень доволен, и больше ничего не желаю.

— Вы мне сказывали, генерал, — продолжал граф Сапари, — что вы недавно женаты; разве вам не было бы приятно, и вашей молодой супруге, получить графское достоинство? Сей титул вы оставили бы в наследство вашему потомству.

Сие предложение меня очень удивило и, признаюсь, обрадовало.

— Я бы почел для себя это большим счастьем, — отвечал я, — но без воли императора не могу принять милости, которую угодно мне оказать его императорскому высочеству; а между тем прошу ваше сиятельство повергнуть мою признательность к стопам эрцгерцога.

На другой день, поутру рано, я пришел к государю, и, к счастию моему, никого не было у его величества. Я тотчас передал разговор мой с графом Сапари, слово в слово. Государю, приметно, это было очень приятно, и он изволил с обыкновенною его милостию мне сказать:

— Я этому очень рад, и как ты думаешь, — продолжал государь, — если и я примолвлю за тебя слово эрцгерцогу, не испорчу дела?

Я начал его величество благодарить, а государь меня обнял и продолжать изволил:

— Неужели ты думал, что я когда-нибудь помешаю твоему счастию! Напротив, я всегда готов к тому способствовать.

В сей день был обед у императора, и я видел, что после стола государь отвел эрцгерцога к окошку и довольно долго с ним разговаривал, чего прежде я не заметил. В тот же вечер эрцгерцог отправил курьера в Вену. Мне странно было, что граф Сапари не спрашивал у меня после, просил ли я у государя позволения принять предложенное мне им от имени эрцгерцога достоинство, и получил ли я или нет высочайшее на то соизволение. Спустя несколько недель прихожу я в одно утро, по обыкновению, к эрцгерцогу; вдруг вижу, что отворяются обе половинки двери из его кабинета, и он несет на обеих руках какую-то широкую, в малиновом бархате переплетенную книгу, и идет ко мне навстречу. Подошел, его императорское высочество, отдавая мне эту книгу, сказал:

— Поздравляю вас, граф Священной Римской империи.

Я догадался, что сия книга должна быть диплом на графское достоинство. Я принял книгу и, принеся мою благодарность эрцгерцогу, просил позволить отнести ее к государю. Император изволил меня поздравить графом и повелел мне диплом мой оставить у его величества, который препровожден был потом через бывшего тогда министра юстиции Г. Р. Державина, при высочайшем указе, в правительствующий сенат, для распубликования повсеместно[56].

Мне сказывал после граф Сапари, что когда император Франц известился о желании государя, чтобы я получил графское достоинство, и что эрцгерцогу хотелось, прежде отъезда своего из России, лично вручить мне диплом, то его величество приказал канцлеру своему графу Кобенцелю оставить все прочие дела и заняться отправлением скорее диплома в Петербург. Я забыл сказать, что предварительно из герольдии вытребована была моя родословная. Государь довершил милостивое свое ко мне участие тем, что когда я получил графское достоинство, его величество повелел своему послу в Вене, графу Разумовскому, испросить особую аудиенцию у императора Франца и изъявить его величеству от имени государя признательность за введение меня в достоинство графа Священной Римской империи.

Эрцгерцог собирался к отъезду из России. Мне хотелось дать прощальный обед свите его императорского высочества, и для того позвал оную к себе. 28 мая 1803 года, лишь только отобедали и гости мои разъехались, как Бог мне даровал первого сына графа Егора Евграфовича[57]. Восприемниками его были император и вдовствующая императрица.

По случаю возложенного на меня государем поручения, построения для гвардейских полков казарм, о чем я говорил выше, я не мог сопровождать эрцгерцога палатина на возвратном его пути до границы; сие возложено было на генерал-адъютанта А. В. Васильчикова. Прощаясь со мной, его императорское высочество подарил мне золотую табакерку, осыпанную брильянтами, с его вензелем, которую ценили тогда в 7 тысяч рублей.

Когда государь собирался ехать в Аустерлицкую кампанию, приказать мне изволил явиться к себе.