Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-89332-090-5 ISBN 5-89332-094-8 (IVт.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 4. — СПб.: Гиперион, 2004. — 976 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Четвертый том дневников охватывает период с 1899 по 1904 гг.

© К. Накамура, сост. текста, коммент., вступ. ст., 2004

---

26 февраля/10 марта 1900. Суббота

первой недели Великого Поста.

В половине восьмого позвонили к Причастному Правилу, по прочтении которого, немного за восемь часов, был трезвон к началу Литургии. Приобщались все учащиеся; из города почти никого. Служили оо. Павел Сато, Роман Циба, Феодор Мидзуно. Я сказал поучение вместо Причастна.

О. Игнатий Като из Немуро прислал большое письмо с описанием, как он поступил по поводу смерти язычника в христианском семействе. Он встревожен был жалобой оттуда ко мне, что не похоронил сего язычника. Но частно, не в священническом облачении, он, тем не менее, молился за сего язычника на кладбище. Поступил он правильно, о чем уже было писано ему; ныне и еще напишется к успокоению его.

Посланы сегодня чрез посредство Евгения Генриховича Спальвина все книги Миссии, сто пятнадцать названий, в дар Восточному Институту в Владивостоке на имя директора его — Алексея Матвеевича Позднеева.

27 февраля/11 марта 1900. Воскресенье

первой недели Великого Поста.

За Обедней было причастников человек двадцать.

В Церкви были русские: Игнатий Иосифович Маковский, имеющий на Сахалине угольные копи, и Андрей Николаевич Кузнецов, служивший у Филиппиуса и бывший здесь в Церкви в 1875 году на Пасху, когда в первый раз совершилось Пасхальное богослужение в Крестовой ныне Церкви. Маковский пожертвовал на сирот, кстати подвернувшихся у меня в комнате со своей газеткой, сто рублей и потом на Церковь сто рублей; Кузнецов дал на Церковь десять ен, сиротам — одну ену. Маковский, нужно заметить, — поляк и католик. Спасибо ему!

Вечером — обычное занятие с Накаем переводом Священного Писания.

28 февраля/12 марта 1900. Понедельник.

В час пополудни было отпевание Екатерины Имада, матери иподиакона Андрея Имада, одной из первых христианок в Сендае, замечательной тем, что она служила заключенным за христианство в тюрьму в Сендае в пятом году Мейдзи, снабжая их (вместе с женой Иоанна Вакуя) пищей и одеждой и утешая их. О. Павел Сато, по моему внушению, сказал на отпевании небольшую надгробную речь о сем. Отпевали со мной шесть японских священников с о. Павлом Савабе во главе. Вышел было и простоял несколько времени по левую руку от меня, насупротив о. Савабе, и о. Вениамин, новоприбывший миссионер, но под предлогом головной боли вернулся в алтарь, разоблачился и ушел из Церкви. Пред облачением в алтаре я ему сказал:

— О. Павел Савабе станет первым, Вы вторым — так было и при прежних миссионерах.

— Так не должно быть — это не по уставу, — ответил он.

Я пошел облачаться, он подходит и повторяет то же.

— Тем не менее станьте, как я сказал; так делали все до Вас, кроме архимандритов; о. Савабе очень уважаемый здесь.

О. Вениамин повиновался на несколько минут, но гордость его не выдержала долго, ушел, разумеется, к немалому соблазну японских священников, которые, смотря на его обиженную физиономию, не могли не догадаться, в чем дело. Такого феноменального самолюбия здесь между миссионерами еще не было. Становясь или садясь ниже о. Павла Савабе, никто до сих пор не высказал, да, вероятно, и в душе не имел, ничего против этого знака почтения к нему. О. же Вениамину особенно не к лицу было обижаться: он еще не родился, когда у о. Павла Савабе были заслуги пред Церковью, а в тот год, когда родился, о. Павел уже терпел гонение за христианство.

29 февраля/13 марта 1900. Вторник.

Илья Яци, катихизатор в Исиномаки, пишет, что жена его ни за что не хочет возвращаться к нему — нет надежды, чтобы поступила в Женскую школу для религиозного образования и что с нею нет другого средства, кроме развода. На это отвечено ему, чтобы развод ни на волос не исходил от него — ни словом, ни делом. Пишет он еще, что кумушки там, в Исиномаки, стараются подыскать ему уже другую жену, но что–де он оную непременно наперед пошлет в Миссийскую Женскую школу. На это отвечено, что для таковой в Женской школе места не найдется (не для всякого чурбана оная школа), но что есть не мало кончивших полный курс в ней — из них катихизаторы могут брать себе в жены.

Петр Суда, учитель Семинарии (из кончивших в прошлом году), приходил просить, чтобы послать его в Академию. Но я уже положил никого не посылать — доселешние опыты вразумили; кроме того, он человек слабый здоровьем, недалекий способностями. Жаль видеть слезы после отказа, но что же делать?

1/14 марта 1900. Среда

второй недели Великого Поста.

Сегодня прибавляется еще день в разность счисления по Юлианскому и Григорианскому календарю, потому что февраль по нашему был високосный, по новому стилю — простой.

Побыл в Иокохаме, чтобы справить накопившиеся дела: побыть в двух банках, сделать визиты новым — консулу Феодору Ивановичу Васильеву и морскому агенту Александру Ивановичу Русину, и прочее.

Вечером был из Иокохамы некто Яковлев, рыбопромышленник из Камчатки, просить окрестить родившееся у него в Иокохаме дитя (он здесь временно с семейством). Отправляется завтра для сего: о. Вениамин, диакон Львовский и иподиакон Кавамура.

Лука Ясуми, катихизатор, пишет, что христиане в Окутама, Согей и Фудзисава собрали двадцать пять ен на гробный покров и стихарь, и просит за сии деньги выписать сии предметы. Придется мне приплатить за покров, а стихарь пошлем старый. Больше где же требовать от сих бедных мужичков!

2/15 марта 1900. Четверг.

О. Павел Морита, из Маебаси, о жене Ильи Яци пишет: нет надежды, чтобы она пошла в Женскую школу для усовершенствования ее религиозного образования и чтобы вернулась к мужу: она нисколько не знает веры и решительно не любит Яци, и удивляться этому нельзя: Василий Усуи, будучи катихизатором в Ициносеки, где тогда была Софья, нынешняя жена Яци, сосватав ее за Яци, всего только одну неделю поговорил с ней о вере, а Яци она увидела только раз — и затем была крещена и перевенчана. Мужа она тотчас же невзлюбила, почему и ушла от него под предлогом изучения швейного искусства, потом ушла совсем и ни за что не хочет возвращаться к нему. Дело нужно считать поконченным, и из него урок: таких легкомысленных крещений и браков вперед не допускать, почему письмо о. Морита оставлено для прочтения на Соборе в укор Василию Усуи, о. Иову Мидзуяма, крестившему и венчавшему, и самому Яци.

3/16 марта 1900. Пятница.

Павел Степанович Попов, драгоман в Пекине, известный знаток китайского языка, хочет печатать здесь, а не в Пекине, третьим изданием свой Русско—Китайский словарь, почему чрез меня запросил сведений отсюда о стоимости и прочем. Сведения собрал чрез Матфея Уеда, и сегодня посланы ему.

О. Сергий Судзуки пишет из Оосака, что еще из католиков присоединились — ныне уже тринадцать со времени Собора; просятся и еще оттуда. Что ж, пусть; из полумрака в свет, — радостно им, приятно и нам. Только пусть присоединения будут непременно по чисто уважительным причинам и по тщательном ознакомлении с православием. О сем завет о. Сергию.

О. Петр Сибаяма пишет, что в Йокосука несколько протестантов просятся в православие, но что он поставил для них условием — основательное изучение православия прежде, чем приняты будут в Лоно Церкви. Это хорошо. Пусть только о. Петр будет верен своему правилу.

4/17 марта 1900. Суббота.

Опасно захворал Петр Исикава, редактор «Сейкёо—Симпо», ныне трудящийся над составлением истории Японской Церкви — лучший из наших писателей. Незаменимая потеря будет, если не выздоровеет.

3/18 марта 1900. Воскресенье

второй недели Великого Поста.

О. Вениамин продолжает обнаруживать свои дурные стороны. Смотрю на Литургии — очень уж скоро он закрывает свой служебник; спрашиваю потом:

— Какой это служебник у Вас?

— Иоанна Златоуста, — говорит и показывает.

— Но ведь теперь, в посту, Литургии Василия Великого; Вы не по уставу поступаете.

— Знаю, что не по уставу; но у меня нет служебника Литургии Василия Великого.

— Отчего же Вы не спросите? Здесь сколько угодно служебников.

Но увидел он старый, с разбитым переплетом, служебник.

— По этому служебнику невозможно служить, — говорит.

— Служебников здесь на двадцать священников хватит, только их нет здесь, потому что они не нужны; спросили бы, дан бы был новый служебник.

Надувшись, ушел. Вообще он, несмотря на мои ласковые слова всегда, когда приходится говорить с ним, дуется на меня — должно быть, за поставление его ниже Савабе на отпеванье. Жалуется на это, кому только может — слышал уж я, что «унижен он перед японскими священниками, что в России он не стал бы ниже никакого протоиерея» и прочее. Золотце приехало!

6/19 марта 1900. Понедельник.