Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

• Название: Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
• Автор: Николай Японский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-89332-090-5 ISBN 5-89332-094-8 (IVт.)

Издание настоящей книги осуществлено при поддержке Фонда Ниппон.

Publication of this book was supported by Grant–in–Aid from the Nippon Foundation

Под редакцией Кэнноскэ Накамура

Дневники святого Николая Японского: в 5 т. / Сост. К. Накамура. Т. 4. — СПб.: Гиперион, 2004. — 976 с.

Настоящее пятитомное издание представляет собой первую полную публикацию огромного дневника, который на протяжении всей своей жизни вел основатель русской Православной миссии в Японии архиепископ Николай Японский (1836–1912).

Четвертый том дневников охватывает период с 1899 по 1904 гг.

© К. Накамура, сост. текста, коммент., вступ. ст., 2004

---

22 июня/4 июля 1899. Вторник.

На экзамене в Женской школе у средних по Закону Божию отвечали отлично.

Сказал Ивану Акимовичу Сенума, чтобы наставники рассудили и решили, кого из двух оставить для преподавания в Семинарии из ныне кончающих курс, Петра Суда или Никона Мацуда, на место ушедшего Андрея Минамото. Сказал еще ему, чтобы наставники–академисты не вздумали и ныне, как при уходе Исигаме, просить о надбавке жалованья: была бы тщетная просьба: раз — денег на то нет, другое — они получают больше всех священников; надбавить им было бы несправедливо, не надбавляя священникам; на последнее же Миссия не имеет средств.

Елисавета Котама, начальница Женской школы, просила позволения напечатать формы аттестата для кончающих курс так, чтобы обозначены были предметы преподавания в школе, а не как доселе, что, мол, «кончила курс в Духовном училище». Разумеется, пусть напечатают. Елисавета рассказала, что принимали совсем разно, смотря по тому, чему училась: какую–то из наших приняли за простушку сначала, но узнав, что она изучала, совсем переменили обращение с ней.

Фома Оное, катихизатор в Коодзимаци, родом из Кагосима, приводил свою тетушку–язычницу, недавно прибывшую оттуда, чтобы посмотреть Токио. Она рассказала, между прочим, что Любовь Ицидзи, года четыре тому назад кончившая курс здесь в нашей Женской школе, ныне учительницей в Женской школе в Кагосима. Даже она учительницей, самая плохая из кончивших тогда! А сколько других учительниц из нашей школы! Везде их желают и везде считают лучшими. А Хорие осмеливается говорить: «Куда наша школа! И нужно–де для довершения образования поступить в Сихан–гакко!» Как было не рассердиться вчера! Чего нашей школе не достает? Из наук даже химия и физиология преподаются; из рукоделий — шитье, вязанье, вышиванье — высших качеств (где бы еще вышили такие золотые облачения на престолы и жертвенники!). Из хозяйства — домашняя бухгалтерия и стряпня. Словом, все, что может быть преподаваемо в японских женских школах (не исключая игры на кото), хотя иное, быть может, не в таких размерах, как инде где. Но, кроме всего этого, богословские науки в обширном размере: Священная история Ветхого и Нового Завета, Катихизис пространный, толкование Священного Писания, Церковная история, Нравственное богословие, Догматика — последовательно, чего и в помине нет в языческих женских школах. Богословские науки, развивая и обогащая ум, в то же время полагают прочное основание нравственности, отчего выходящие из нашей школы везде служат образцами доброго поведения. И отдать из нашей школы в языческую, в омут религиозной тьмы и нравственной путаницы! И этого хотел для своей воспитанницы начальник «Айайся», старший из переводчиков богословской литературы! Как было не рассердиться вчера! Но лучше бы не сердиться; на всякий чох дурака или злобного не наздравствуешься. И вперед избави Боже от того!

О. Семен Мии очень смущен тем, что не едет в Россию за остановкой Окамото, и просит послать его самостоятельно за сбором на построение храма в Кёото. Нельзя! Как можно в денежном деле положиться на японца! Положим, о. Мии — честный человек, и я считаю его за такого; но ведь и Андрей Минамото был честный человек, и я никогда не предполагал, чтобы он в состоянии был обмануть Церковь — а вот обманул же из–за каких–нибудь десяти ен или около того в месяц; у о. Мии же на руках при сборе могли бы очутиться тысячи… Нужно памятовать и урок «Доосися» — там, вероятно, тоже были очень честные люди из японцев… Итак, лучше не подвергать о. Мии искушению, а Миссию опасности убытка и бесславия. Притом же и неспособен он для сбора — характер не такой у него — совсем простоватый и беспечный.

23 июня/5 июля 1899. Середа.

На экзамене в Женской школе выпускные толковали Православное исповедание не хуже лучших катихизаторов; видно, что Догматику усвоили отлично; один из младших классов по Церковной истории ответил весь на 10+ и на 10.

Из священников прибыл о. Семен Мии, но прежде всего к Окамото — прибыл вчера и сегодня до двух часов был у него; тот еще не теряет надежды быть отправленным в Европу для исследования религий. На случай, если не состоится это, о. Мии долго убеждал меня послать его в Россию за сбором на построение храма в Кёото. Но тщетно: раз — в Кёото христиан всего человек двадцать, другой — смотри выше.

На вопрос, нет ли кого из Церквей о. Мии, поступающих в Катихизаторскую школу с будущего сентября, он ответил отрицательно.

Вероятно, так ответят все священники. — Пришло время закрыть Катихизаторскую школу; пока шло переустройство сословий, связанное с переменой Сёогунского правления на Микадское, много было людей, не знавших, что с собою делать; из них и наполнялась Катихизаторская школа. Ныне все пришло в норму: сословия вновь сложились, определились, открыли для себя течения, которых и держатся; лишних людей нет, идеалистов и подавно — в этом практично–материалистическом народе. — Отныне все надежды на Семинарию, в которую отдают нам детей бедняки, не имеющие средств повести их по светскому образованию. Половина из поступающих обыкновенно еще забракованные по телесным или душевным немощам в светских заведениях. Оттого из двадцати, которых еле–еле набирается к приему, дотягивают до окончания курса счастливо, если половина (как ныне), или два–три всего (как кончат в будущем году). — Катихизаторство обратилось в промысел, но так как он дает всего десять–четырнадцать ен в месяц, то и мало желающих отдаться ему. — Роптать ли за это на японцев? Но ведь они же язычники, или только что оставившие язычество. Если бы они были так идеальны, возвышенны, бескорыстны, как мы того желаем для наполнения наших школ и рядов наших катихизаторов, то они были бы лучше нас самих, и мы бы не нужны были здесь. Итак, спокойствие и благодушие! Бог все устроит к лучшему!

24 июня/6 июля 1899. Четверг.

На экзамене в Семинарии во втором классе, тринадцать учеников, преплохо отвечали по Священной истории Нового Завета. Жалкий наставник этот кандидат Киевской Академии, Марк Сайкайси; если и уйдет, не жаль будет; только о деньгах и думает; для того заводил свою частную школу русского языка, напечатал книгу–учебник, но школа исчезла, книжки тоже, должно быть, принесли один убыток.

Когда перечитывал с секретарем Нумабе, в двенадцатом часу, Кейкёо–хёо, пришла телеграмма: «Ваше Преосвященство, согласны ли принять меня в свою Миссию? Письмо шлю. Инспектор Семинарии игумен Вениамин. Благовещенск». Это, должно быть, бывший недавно здесь гостем один из тамошних наставников Семинарии хорошо отозвался о Миссии — и вот результат. Но о. игумен стоит на большой дороге к большим званиям и потому для Миссии был бы очень кратковременным гостем. Довольно было гостей. Господь с ним! Телеграмма оставлена без ответа.

Явились отцы Петр Кавано, Игнатий Като, Сергий Судзуки. Первых двух выслушал. У о. Кавано, как всегда, вяло, у о. Игнатия весьма живо и интересно. С его маленьким сыном Филимоном было чудо: Ангел Божий охранил его от огня, когда одеяло над ним и мат под ним горели; он проснулся и прибежал к матери без искры на платье. Другое чудо было — исцеление ребенка, осужденного на смерть доктором медицины, вследствие крещения, испрошенного его матерью.

26 июня/8 июля 1899. Суббота.

В половине девятого начался в Семинарии «соцугёо–гисики» (выпускной акт) и продолжился час. Сначала прочтены были списки и розданы наградные книжки первым всех классов, не исключая и выпускного. Потом кончившим курс даны дипломы. Кончило двенадцать; из них один оставлен при Семинарии преподавателем (Петр Суда), другой посылается в Россию как русский для изучения русского языка (Феодор Янсен), третий безнадежно болен чахоткой (Конон Амано); девять выпускаются в катихизаторы. Я сказал им краткое поучение, чтобы выходили на службу «с радостью и благодарностью к Богу», ибо выходят на дело апостольское, «с мужеством», ибо дело несомненного успеха и продолжающееся в вечность, «со смирением», ибо если будут иметь успех, то он от Бога, «с терпением», ибо если и неуспех, то не от них, если только добросовестно будут трудиться, чтобы вполне передавали себя «воле Божией» и прочее. — Остающиеся пели стихи выходящим под аккомпанемент Иннокентия Кису на фисгармонии, но очень вяло. — Инспектор Иван Акимович Сенума сказал выходящим поучение «не угашать духа, чтобы растоплять лед недоверия и равнодушия к вере, с которыми встретятся». — Один из остающихся прочитал поздравление выходящим, на которое один из выходящих ответил отличною речью, тоже написанною и прочтенною. Выходящие пропели остающимся прощальную песнь под тот же аккомпанемент, но так вяло, что можно было заснуть; к счастью, скоро кончили. После я говорил Кису: «Зачем так плохо положил на ноты?» — Говорит: «Времени не было». Начат акт и кончен пением молитвы. Гостей было человек тридцать, то есть священников человек десять, учителя, из Женской школы начальница Елисавета Котама и Евфимия Ито, кое–кто из катихизаторов. По окончании гости приглашены на чай с печеньем (по десять сен налицо) в редакции «Синкай»; было всех тридцать два–три; в Женскую школу, кроме того, отослано угощение на двоих. Звал я и кончивших курс (Семинарии — одиннадцать и Катихизаторской школы — двоих) сюда на угощение, но остающиеся семинаристы пришли просить не отнимать их от Семинарии, ибо и там приготовлено было угощение (для остающихся) на пятьдесят пять человек (по пять сен за печенье для одного); мы–де «сообецу- квай» для них устрояем. Поэтому угощение для кончивших отправлено было в Семинарию. И там–то они все вместе веселились и ораторствовали с десяти до четырех! Даже не обедали в двенадцать часов, чтобы не расстраивать свой «симбокквай», происходивший в столовой, а удовольствовались своей порцией «кваси» и китайским чаем, выговорив вместо обеда завтра обед особенно хороший.