Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

• Название: Любовь — последний мост
• Автор: Йоханнес Зиммель
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-8405-0580-3

В городах Германии происходит серия загадочных катастроф, унесших сотни человеческих жизней. Причиной этих трагедий оказывается сбой в работе компьютерных систем. Вместе с полицией расследование ведет всемирно известный ученый, специалист по компьютерным вирусам Филипп Сорель. Ему предстоит выяснить, кто стоит за этими страшными террористическими актами.

Филипп понимает, что эти преступления — начало нового передела мира, в результате которого планетой будут править корпорации. Что может противопоставить жестким законам глобализации человек? Только силу своей любви, которая оказывается последним мостом, соединяющим прошлое и будущее, жизнь и небытие, земное и вечное…

---

— Да, об отдыхе и разных развлечениях придется позабыть напрочь, малыш. Пока что все картины в запаснике, они должны храниться при определенной влажности воздуха и строго определенной температуре. Сорок процентов влажности и плюс восемнадцать градусов. Там же, в отдельной комнате запасника, Клод будет фотографировать их — для каталога. И джинсы. Все его джинсы тоже сюда! А когда снимки будут готовы, для нее начнется настоящая работа!»

«Толково все это Серж придумал, — размышлял Филипп. — Сейчас надо занять Клод важным делом. Так ей будет легче отвлечься от мыслей о случившемся в Конго. Меньше будет думать об этом. И очень хорошо, что я им тоже пригожусь, что в этом деле я не буду третьим лишним». Он чувствовал прилив сил, выслушивая подробный рассказ о том, по какому тщательно разработанному плану работает Серж в Пти Пале, потому что экспозиция в самом музее по-прежнему открыта, и он ни в коем случае не должен доставлять служащим выставочных залов лишних хлопот. Для выставки Магритта музей предоставил несколько залов — вот там они полные хозяева.

— Как видишь, у нас забот полон рот, — сказал Серж, закрывая на замочек туго набитый чемодан.

Когда они вышли из отеля, Серж нес чемодан, а Филипп с Клод — переброшенные через руки костюмы. Портье улыбались им вслед, а кое-кто из гостей предложил даже свою помощь.

— Не то это великий исход, не то мы бежим от кого-то, сломя голову, — пошутил Серж. — А они все донельзя довольны, что мы, наконец, сматываемся.

— Неправда! — возмутилась Клод. — Мы всем нравимся — вид у нас приличный, и мы всем улыбаемся.

Швейцар в ливрее услужливо открыл перед ними дверь, а когда им пришлось пройти немного пешком от места, где они оставили машину, до подъезда дома Клод, они заметили, что прохожие оглядываются на них с любопытством.

Потом они поднялись на старом, дребезжащем лифте на пятый этаж, и в круглой синей прихожей Клод сказала:

— Все в спальню, ребята! В моем стенном шкафу места хватит.

Они поставили чемодан на пол в спальне, стены которой были оклеены кремового цвета обоями, а костюмы разложили на кремовом покрывале постели; Клод распахнула обе створки шкафа, закрывавшего всю стену. Разложить и развесить вещи Филиппа заняло не много времени.

— Теперь нам положено выпить, — сказала Клод. — А то я умираю от жажды. — Она стояла перед открытой дверью на балкон в тени от шторы.

Серж посмотрел на часы.

— Мне нужно в Пти Пале. Желаю приятно провести вечер.

— Еще стаканчик, Серж!

— Нет, я действительно спешу, дорогая. Сегодня прибывают последние картины Магритта, надо быть при том, как их распакуют!

Клод обняла и поцеловала Сержа, а он, обняв на прощанье Филиппа, быстро пошел к двери. Они смотрели вслед этому высокому узколицему мужчине с мягкой пружинистой походкой лесного зверя и короткими, слегка вьющимися волосами.

Она пошла на кухню, сняла с полки какую-то бутылку, налила ее содержимое в два высоких стакана и бросила туда же несколько кубиков льда. Когда она долила в стаканы воды, жидкость в них стала мутновато-желтой.

— Что это? — спросил Филипп.

— Пастис, — она пошла в просторную гостиную с белым мраморным полом. Села на диванчик у окна на балкон, сняла туфли и положила ноги на черную стеклянную поверхность чайного столика. Филипп устроился в одном из мягких кресел, стоявших по обе стороны от камина, и оба выпили.

Уже не в первый раз ему почудилось, будто маленькая девочка с портрета, висевшего над камином, не сводит с него взгляда своих огромных черных глаз. Над головой ребенка, который в другой жизни был матерью Клод, над ее черными распущенными волосами в синем небе парил почему-то красный ослик. Он поставил стакан на пол.

— Что с тобой, дорогой?

— Серж, — сказал он. — Я думаю о Серже.

— У него теперь есть мы оба. Он счастлив, поверь мне!

— Но не так счастлив, как мы.

— Нет, — ответила она, — конечно, нет!

— Поэтому я часто думаю о нем. Ты бывала с ним в синагоге?

— Нет, — сказала она. — Через несколько месяцев после того, как мы одиннадцать лет назад познакомились, я спросила его, не возьмет ли он меня туда, и он сказал: «Да, конечно». Только, знаешь, прежде, чем он сказал это, возникла пауза, короткая, очень короткая, но я поняла, о чем он подумал. Он тогда был сильно влюблен в меня… и в полнейшем отчаянии от того, что…

— Да.

— И я подумала, что пауза эта возникла потому, что ему нужно было место, где он мог бы уединиться на час-другой и помолиться среди людей своей веры, ведь ему было так тяжело…

— Да, — опять сказал Филипп.

— Мы никогда больше на эту тему с ним не говорили. Ни разу за все эти годы. Он привык к тому, что я люблю его вот так, по-другому… И теперь он принял как должное — или вынужден был это сделать! что я полюбила тебя… Из нас троих он в самом тяжелом положении… но ведет себя достойно и благородно… в высшей мере… да, это так!

— Да, — кивнул Филипп. — Но как, наверное, все это для него ужасно.

— Я думаю, иногда он испытывает адские муки, — проговорила Клод. — Например, сейчас, когда он садится в свою машину, зная, что мы оба здесь, у меня…

— Давай лучше не будем углубляться, — попросил ее он, почувствовав себя при этом прескверно.

— Ты сам начал.

— Да, начал я. Вот идиот! Мне очень жаль…

— Серж — чудесный человек. Как и ты, дорогой. Вы самые замечательные мужчины изо всех, кого я встретила в жизни. Ты, конечно, самый-самый чудесный, особенно сейчас… Но когда-нибудь… позже… это не будет играть особой роли, потому что я состарюсь, и тогда вы оба будете для меня равны…

— Ты никогда не будешь старой, — сказал он.

4

Во вторник днем Клод пошла в парикмахерскую, а он заглянул в отель «Бо Риваж» и справился, где водитель Рамон Корредор. Ему позвонили по мобильному телефону, и через несколько минут синий «ягуар» подкатил ко входу.

При виде Филиппа Рамон просиял.

— Видите, я сразу к вам, месье Сорель. Куда вас отвезти?

— Мы это еще обсудим, — Филипп сел в машину. Рамон устроился поудобнее за рулем, и Филипп сказал ему: — Куда ехать, точно не знаю, я в Женеве совсем недавно, но мне хочется кое-что купить, и я нуждаюсь в вашем совете.

Рамон радостно улыбнулся и сказал, что с большим удовольствием поможет месье Сорелю, чем только сможет. Улыбка не исчезала с его лица, пока они ехали по набережной.

Они поездили по городу часа два. Когда все покупки были сделаны, Рамон подвез Филиппа на набережную Монблан и отказался принять от него деньги. Ни франка, ни под каким видом.

— Я был рад оказать вам эту услугу, — сказал он.

— Я вам благодарен за это, Рамон.

— Итак, до вечера, месье! Буду ждать вашего звонка, — попрощался Рамон, уезжая.

Филипп прошел по улице под старыми деревьями, мимо цветочных клумб и сел отдохнуть на скамейке. Он смотрел на блестящую гладь озера, на серебрящиеся на дневном свету струи фонтана и на покрытую снегом вершину древнего Монблана. Один из белых пассажирских пароходов, «Гельвеция», должен был вот-вот отчалить от пристани, и он видел суетящихся на его палубах пассажиров. Легкий западный ветер относил в его сторону капли воды от струй фонтана, и несколько из них попали ему на лицо. Вода была ледяной. Мимо него прошли четверо прохожих, и все они показались ему очень симпатичными. С каждым бывает так, что в какой-то момент ему все нравится.

Потом он зашел в «Бо Риваж», поднялся в свой номер и лег на постель. От жары и длительной прогулки он устал, но прежде чем заснуть, подумал: «Как хорошо, что в любой момент я могу пойти к себе в отель и никого своим присутствием не обременять».

Они с Клод условились встретиться в восемь вечера в ресторане, где в первый вечер пили виски. Он проснулся в семь, принял душ, надел вечерний костюм и спустился в холл с колоннами. Пройдя через бар «Атриум» и поднимаясь по лестнице на террасу, увидел, что Клод уже сидит за столиком у парапета, где они сидели в прошлый раз. И молоденький официант с лицом ребенка был тут как тут, увидев Филиппа, он поспешил ему навстречу.

— Добрый вечер, месье! Мадам ждет вас. Она сказала, что вы придете.

— Нет, — помотал головой Филипп. — Еще минуточку терпения! Мне надо позвонить по телефону. Мадам, пожалуйста, ничего не говорите!

Он быстро спустился в холл, зашел в телефонную будку и набрал длинный номер мобильного телефона Рамона Корредора.

— Рамон, это Сорель.

— Вы уже готовы, месье?

— Да. Вот если бы вы заехали за мной через час…

— Вы можете на меня положиться, месье!

— До встречи, Рамон, — Филипп повесил трубку и снова поднялся наверх.

Клод ослепительно улыбнулась Филиппу. Подойдя к ней, он поцеловал ее в обе щеки. Официант предупредительно пододвинул ему стул.