Иван Уханов - Рычков

• Название: Рычков
• Автор: Иван Уханов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-235-02266-1

В энциклопедиях Петр Иванович Рычков представлен по-разному: в одной назван смелым и неутомимым путешественником-естествоиспытателем, в другой — историком и географом, в третьей — писателем, в четвертой — ученым, первым членом-корреспондентом Российской Академии наук… Кем же он был на самом деле? Оказывается, и тем, и другим, и третьим, И четвертым одновременно. Многогранный подвижнический талант Рычкова получил высокую оценку В. Татищева, М. Ломоносова, Екатерины II и многих выдающихся соотечественников. Настоящая книга открывает малоизвестное широкому читателю доброе имя русского патриота.

---

Произведение вышло в свет раньше трудов академических экспедиций 1768–1774 годов в восточные и азиатские регионы страны. Некоторые ученые, участники этих экспедиций (Лепехин, Фальк), с благодарностью отозвались о сочинении Рычкова, во многом облегчившем их работу. Доктор медицины профессор естественной истории, член Российской Академии наук и Римской императорской естествоиспытательной академии Петр Паллас, совершив путешествие по Восточной России и Сибири вплоть до китайской границы, издал 775-страничную книгу: «Физическое путешествие по разным провинциям Российской империи, бывшее в 1768–1769 гг.». В предисловии к ней Паллас писал: «Мои труды не будут включены в число излишних и бесплодных сочинений, хотя бы еще и больше недоставало в оных трудах красивого слога и другого совершенства… ибо главным свойством описания путешествий почитается достоверность; и я старался по возможности наблюдать оную, не отступая нигде от истины».

И далее: «Вообще должен объявить, что не хотел тратить времени на описание лежащих ближе к главному городу мест, ибо я был бы принужден повторять по большей части известные вещи. По той же причине в описании некоторых стран Оренбургской губернии иногда ссылался я на достохвальную г. статским советником Рычковым сочиненную Оренбургскую топографию, которая по справедливости достойна быть переведена на другие языки для сведения иностранным…»

Для зарубежных и русских географов «Топография Оренбургская» несколько десятилетий служила образцом при страноведческих работах. Да и ныне действует все тот же сравнительный метод отбора и генерализации фактического материала, который Рычков впервые применил при географических описаниях еще в середине XVIII века.

В предисловии к «Топографии» он скромно заявлял, что поскольку его труд первый в своем роде, то и «от надлежащей исправности весьма еще далеко отстоит». Его мнение о том, что географию страны можно создать, лишь имея обстоятельное описание ее регионов, получит отклик и развитие в суждениях ученых последующих столетий. Так, в 1840 году известный географ и зоолог Эдуард Александрович Эверсманн в книге «Естественная история Оренбургского края» писал: «Покуда не будет у нас издана порознь естественная история разных частей огромной Русской империи, дотоле нельзя и ожидать подобного творения в отношении к целому государству. Да принесет каждый, что у него есть, что успел собрать: я приношу свое. Кому труд мой покажется слишком малым, тот покинь его; надобно было кому-нибудь приступить к началу, каждое же начало несовершенно, и мое, вероятно, также; но оно может быть полезно для появления другого, более полного и совершенного сочинения».

Подобные же мысли выскажет уже в нашем веке видный русский геолог, географ-ландшафтовед Сергей Семенович Неустроев, создатель известных трудов по изучению естественных районов Южного Урала В 1918 году он писал: «Природа страны, ее естественные условия определяют собой хозяйственную жизнь человека, а через это накладывают отпечаток и на его духовную жизнь. Понять жизнь народа невозможно без знания природы страны, где он обитает. Это знание дает нам прежде всего географическое описание страны, представляющее сводку всех явлений на земной поверхности в их взаимной связи и причинности. Есть и другая сторона в географическом изучении земли, в настоящее время никто уже не сомневается, что наиболее разумное и плодотворное использование сил природы и победа над ее неблагоприятными сторонами возможны только при тесном знакомстве с нею. Нельзя вести хозяйство, не зная частей, из которых оно состоит…»

Дав высокую оценку сочинению Рычкова, профессор Императорской Академии наук историограф Герард Миллер подчеркнул, что достоверная история и география России создана будет только тогда, когда во всякой губернии найдется человек, прилежанием и искусством подобный Рычкову. Он рекомендовал ученым при страноведческих описаниях пользоваться «Оренбургской топографией» в качестве эталона, ибо в подобных сочинениях она «верною и достаточною предводительницею служить может».

Конечно, Рычкову не всегда удавалось вскрыть причинные связи описываемых историко-географических явлений. Он шел неторенным путем. Свой труд создавал в ту пору, когда географическая наука только зарождалась, когда многие «белые пятна» в ней заполнялись неточными, недостоверными, а подчас просто абсурдными сведениями. Например, в кратком учебнике по географии, вышедшем в 1742 году, разделение Европы пояснялось до смешного упрощенно. «Как разделяется Европа? Наподобие сидящей девицы, у которой: 1. Фонтаж есть Португалия, 2. Лицо Гишпания, 3. Грудь Франция…» Известный ученый Бюшинг в руководстве по географии европейских стран считал, например, что «чем больше земля населяется, тем стужа в ней уменьшается». Подобные толкования о причинных связях в природе наполняли в те времена и книги, и умы людей.

Кстати сказать, в дореволюционной русской науке долгое время бытовало мнение, что до Антона Фридриха Бюшинга в физической географии не применялись описания естественного, промышленного и политического состояния страны. Однако «Топография» Петра Рычкова и «Описание земли Камчатки» Семена Крашенинникова появились намного раньше трудов Бюшинга, прогрессивнее их как в теоретическом отношении, так и в части методики построения, а также органичной связью в них географии с историей, науки с практикой, что опровергает ошибочное мнение о приоритете иностранного географа. Более подробно пишут об этом в своих монографиях советские ученые географы Ф. Мильков и П. Лярский, считая, что «Топография Оренбургская» на протяжении целого столетия служила непревзойденным образцом для страноведческих работ. Ею пользовались и поныне пользуются ученые, историки, географы, краеведы, писатели, составители различных энциклопедий.

ХВАЛА И ХУЛА

Чем более велик художник, тем сильнее он должен желать чинов и орденов, служащих ему защитой.

Стендаль

Еще до выхода «Топографии» российский читатель знал Рычкова по большим проблемным статьям «Письма о коммерции» и «Письма о земледельстве в Казанской и Оренбургской губерниях», опубликованным в журнале «Ежемесячные сочинения…». В 1759 году в этом же журнале из номера в номер с января по декабрь Рычков печатает свою «Историю Оренбургскую», с похвалою встреченную в читательской публике и особенно в кругах ученых Москвы и Петербурга.

Редактор этого первого в России научно-литературного журнала академик Герард Миллер, он же конференц-секретарь Академии наук, доброй рецензией поддержал первые печатные труды Рычкова и завязал с ним переписку. Чуть раньше Миллер сам выступил в журнале со статьей «Предложение, как исправить погрешности, находящиеся в иностранных писателях, писавших о Российском государстве», где он, словно подзадоривая Рычкова, отмечал, что для русских уже наступило время, когда им надобно самим, своими сочинениями опровергнуть ошибки и неверности иностранных писателей о России и что прежде всего необходимо составить по крайней мере краткую русскую историю и географию.

В письме к Рычкову Миллер советовал взяться за составление такой географии, начав ее с описания Оренбургской губернии со всеми ее обстоятельствами. Однако Рычков строже оценивал свои силы и возможности. При его одаренности, знаниях и творческой энергии он, пожалуй, мог бы создать этот капитальный труд. Но у него не было доступа к различного рода географическим материалам, хранящимся в центральных правительственных учреждениях. Сказывались также удаленность от научных центров страны, ежедневная служебная занятость, неодобрительное отношение к его творческим занятиям и успехам оренбургской чиновничьей знати.

Рычкову постоянно напоминали, что наука и литература находятся вне сферы его служебных обязанностей, что занимается он не своим, не относящимся к канцелярии, а потому-де ненужным делом. Не случайно в своих письмах в Академию наук Рычков неоднократно просил помощи и защиты.

«Критика и негодование, — писал он, — которым новые дела часто подвержены бывают, и у нас в тех моих стараниях нередко самые лучшие случаи из рук у меня отнимают, ибо почитается то иногда за ненадобное, а иногда к должности моей непринадлежащее».

Рычков попросил Академию наук, чтобы она дала знать оренбургскому губернскому начальству, что он выполняет ее научные поручения. «Тем не только б подались мне лучшие и удобные способы все то свободно и охотно исполнять, но и от всякого нарекания и негодования совершенно б уже свободен я был».

Еще Татищев ходатайствовал о приеме Петра Рычкова в почетные члены Академии наук. В 1741 году он хлопотал о награждении его серебряной медалью, а в 1749-м, послав в академию сочинение Рычкова «Краткое известие о татарах», просил принять талантливого историографа в семью петербургских академиков. Но все попытки Татищева оказались тщетными, возможно, потому, что сам он почти всегда находился в правительственной опале.