Иван Уханов - Рычков

• Название: Рычков
• Автор: Иван Уханов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-235-02266-1

В энциклопедиях Петр Иванович Рычков представлен по-разному: в одной назван смелым и неутомимым путешественником-естествоиспытателем, в другой — историком и географом, в третьей — писателем, в четвертой — ученым, первым членом-корреспондентом Российской Академии наук… Кем же он был на самом деле? Оказывается, и тем, и другим, и третьим, И четвертым одновременно. Многогранный подвижнический талант Рычкова получил высокую оценку В. Татищева, М. Ломоносова, Екатерины II и многих выдающихся соотечественников. Настоящая книга открывает малоизвестное широкому читателю доброе имя русского патриота.

---

Даже своих недавних врагов Россия старалась использовать рационально, берегла людские ресурсы. Так, Иван Грозный, пленив рыцарей Ливонского крестоносного ордена, поселил их на плодородном побережье Оки. Через несколько лет они обрусели, за исправную службу царь не раз жаловал их наравне с московскими боярами. Как после Ливонской, так и после Северной войны многие пленные немцы и шведы пожелали навсегда остаться в России. Подобно графу Бонде, о котором рассказано на предыдущих страницах, иностранцы в большинстве своем аккуратно несли военную и административную службу. Важно помнить и то, что в России «бесправие не было уделом только инородцев». Крепостное право в такой же мере являлось «привилегией» русских, украинцев, белоруссов. Русский народ разделял наравне с другими народами одну судьбу. Под одинаковым надзором и давлением находились, копя недовольство, яицкие казаки, башкиры, татары, киргизы и калмыки. Всякое их своеволие, стремление к полной независимости московское правительство пресекало как действия, ослабляющие власть и силу централизованного государства. Мечты о полной свободе толкали подданных к мятежам и восстаниям.

В 1755 году Оренбургский край с молниеносной быстротой охватило восстание башкир под руководством умного, образованного магометанина Батырши Алиева. Он разослал по всем башкирским селениям, а также по многим владениям магометанского Востока воззвания, в которых пророчил великие беды от нашествия на мусульман русского православия. Батыршу возмущало, что «неверные русские крестят мусульман в свою веру, от командиров и генералов никакой милости нет, и неизреченных тягостей терпеть больше нельзя, хуже что может ли быть, когда из настоящей веры в ложную обращают, ибо каждый человек свою веру любит. Русских, которые насильно из магометанства обращали и мечети разоряли, на весах разума справедливым золотником надобно судить так же, как и мусульман, которые бы христиан в свою веру привели и церкви разорили, ибо все мы рабы императрицы; когда же государынина милость к рабам неровна будет, то легкомысленные люди рассуждали, что впредь уже ожидать нечего: станем и мы веру их ругать и в свою обращать и имение грабить».

Батырша сетовал и на то, что башкирам «из гор и озер соль брать запретили, из городов покупать принудили. Когда некоторые старшины объявили, что из городов брать соль не желают, то командиры бранили их, по щекам били, за бороду таскали. В город ехать суда просить народ никакой уже надежды не имеет; которое дело можно было в один день кончить, месяц таскали, а которое в месяц можно было кончить, из взяток год продолжали. Некоторые злые старшины с народа взятки брали и, напившись пьяны, людей саблями рубили и много обижали, а когда на них суда просили, то не получали».

Возмущался Батырша и тем, что прежде «даром или за малые деньги можно было деготь доставать, который для выделки кож употребляли; теперь запретили употреблять деготь, велят из городов рыбий жир брать, а вместо двух рублей двадцать издерживаем».

Не все жалобы Батырши были насущны и справедливы, в чем он сам, будучи пойман, признался: «Начал я писать наставительные и разжигательные письма».

Духовные лица поддержали Батыршу, восстание грозило превратиться в крупное вооруженное выступление всего магометанского населения Поволжья, Башкирии и киргиз-кайсацких степей. Требовалось упредить, не дать иноверцам объединиться для борьбы. Неплюев приказал командирам крепостей готовиться к отражению бунтовщиков, послал донесение в Москву с просьбой прислать войско, написал калмыцкому хану прошение, предлагая немедленно двинуть тысячу всадников против киргизов, решивших присоединиться к башкирам. На подавление восстания были брошены три полка из Оренбурга, тысяча казаков из Яицкого городка, четыре полка спешили в Башкирию из Казани.

Опытный петровский дипломат Неплюев использовал в борьбе силу и хитрость. В Оренбурге жил один знаменитый магометанин. Неплюев попросил его обратиться с речью-письмом к татарам и киргизам, образумить их, отговорить от пособничества башкирам, которые ныне могут клясться в верноподданичестве на Коране, а завтра изменить своему же священному слову, а значит, и аллаху. По башкирским селениям были разосланы грамоты за подписью Неплюева, который требовал прекратить мятеж и обещал 1000 рублей за голову Батырши.

При вступлении в зону восстания армейских и казачьих полков и калмыцкой конницы башкиры со своими семьями 50-тысячным отрядом отступили за Яик, во владения Киргиз-кайсацкой орды. Неплюев послал в орду грамоту, требуя выдать или выгнать беглых башкир. При этом он, по обычаям того времени, разрешал киргизам забрать у бунтовщиков все их пожитки, жен и детей Это требование оренбургского губернатора было незамедлительно исполнено. В стане иноверцев произошла страшная резня. Силы восставших были расчленены и рассеяны. Батыршу поймали его же ближайшие соратники и в августе 1755 года под сильным караулом доставили в Оренбург. После допроса он был отправлен в Петербург и посажен в Шлиссельбургскую крепость, откуда после пятилетнего заключения пробовал бежать, зарубив топором троих стражников, но при этом и сам был убит.

Восстание, как и все прежние, было подавлено сурово, с излишней жестокостью, что вызвало недовольство центральной власти. Майора Назарова и капитана Тимашева Военная коллегия отдала под суд за чрезмерные кровопролития, допущенные при усмирении бунтовщиков.

Несмотря на то, что все восстания заканчивались кровью и казнями сотен и тысяч их участников, башкиры, как и другие подданные народы, не дали превратить себя в крепостных, сохранили вотчинное право на свои земли.

Заботясь о спокойствии на юго-восточных окраинах государства, Неплюев, желая обуздать безграничное своеволие башкир, киргизов и казахов, подчас сталкивал их друг с другом, как умело это учинил при усмирении мятежа Батырши. Сначала он дозволил киргизам напасть и разорить беглых башкир, а потом, когда мятежники вернулись в свои края и обратились к Неплюеву за разрешением отомстить киргизам, генерал-губернатор ответил: «Сие я не могу вам позволить, но если вы без спроса разобьете киргизов, то думаем, что взыску с вас не будет».

ОРЕЛ МУХ НЕ ЛОВИТ

Музы не такие девки, которых всегда изнасильничать можно. Оне кого хотят, того и полюбят.

М. Ломоносов

Петр Рычков и сам не предполагал, что многие его дневниковые записки, исторические экстракты, географические справки, этнографические и экономические заметки волею случая, а точнее сказать, насущной потребностью времени однажды сольются воедино и составят большое уникальное произведение. Приступая к написанию шестисотстраничной «Топографии Оренбургской», сорокалетний Рычков, конечно же, не помышлял, что сей труд принесет ему, в то время провинциальному коллежскому асессору, известность как в России, так и во всей Европе.

И хотя говорят, что счастливые случайности выпадают на долю подготовленных умов, ничего случайного не произошло: к своей книге Рычков готовился десятки лет. А началось все со скромного желания дать пояснения к географическим картам Оренбургской губернии, составленным геодезистом Иваном Красильниковым. И Кирилов, и Татищев, и Неплюев имели при себе геодезистов и картографов. При оренбургской канцелярии в 1741 году был учрежден Географический департамент, который занялся составлением генеральной ландкарты губернии.

Однако картографические работы шли очень медленно. И не только на Урале. Всюду не хватало опытных специалистов, техники. Еще в 1721 году по приглашению Петра Первого в Россию прибыл французский географ Гильон Делиль. «Россия является государством такого огромного протяжения, что, казалось бы, нет надежды на появление в ближайшем будущем точных карт столь обширного края, — писал он и тут же заявлял, что справится с неимоверно трудной задачей, если в его распоряжение передадут чертежи и карты, а также все старые, пусть даже несовершенные рукописные землеописания, потому как «лучше знать местность в общих чертах, чем не знать ее совсем».

Но Делиль вскоре умер. Его дело продолжил младший брат, академик-астроном Иосиф Делиль, по отзывам его современников, человек огромной эрудиции и такого же огромного честолюбия. Прибыв 23 февраля 1726 года в Петербург, он с помощью привезенных с собой инструментов сразу же приступил к астрономическим наблюдениям. Вскоре Делиль предложил только что созданной Петербургской Академии наук свой обширный проект географических работ в России, потребовав обеспечить ему свободное пользование всеми географическими материалами, выделить специалистов и новую астрономическую технику. Но эти его требования и просьбы зачастую не выполнялись. И хотя в 1739 году был создан Географический департамент, возглавить который поручили Делилю, составление «Атласа Российской империи» затянулось на многие годы.