Дмитрий Володихин - Рюриковичи

• Название: Рюриковичи
• Автор: Дмитрий Володихин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03640-6

Династия Рюриковичей правила Русью семь с половиной веков. Судьба нашей страны намертво сплетена с судьбой этого рода. Принадлежавшие к нему личности оказали заметное влияние на политику, культуру, веру, быт русского Средневековья. Их именами наполнены учебники, фильмы, исторические романы. Их живописные изображения висят в картинных галереях и украшают стены храмов. О их деяниях по сию пору спорят историки.

Книга, предлагаемая вниманию читателей, включает в себя более трех десятков биографий. Среди ее героев — выдающиеся государственные деятели и полководцы, почитаемые православные святые и — рядом с ними — люди, которые в своей жизни на первый взгляд не совершили ничего примечательного. Одни из них правили небольшими княжествами, другие носили титул великих князей, а затем и царей московских и всея Руси, управляли громадными территориями. Но именно через биографии этих людей, объединенные в одной книге, можно проследить, как изначальное Киевское княжество в течение нескольких столетий превратилось в иное государство — то самое, в котором мы живем и поныне, — Россию.

---

Другой вариант «промежуточной датировки» вытекает из самого сюжета «Слова». На нем стоит остановиться особо, поскольку эта версия способна избавить судьбу «Слова о полку Игореве» от многих загадок.

Создание весьма значительной по объему поэмы о неудачном походе второстепенного князя легче всего объясняется непосредственной реакцией на недавние события. Современник, ужаснувшись произошедшему, принялся размышлять о причинах поражения. Поэтический дар его, раздраженный печальными обстоятельствами, зазвучал в тонах героизма, печали и покаянного размышления о грехах. Тут и объяснять-то ничего не надо.

Однако в истории Руси случались события, когда именно такой сюжет оказывался востребованным не на эмоциональном, а на рациональном уровне. Так, бегство Василия I из Орды явно перекликается с побегом князя Игоря из половецких станов. Василий Дмитриевич, пробираясь на Русь, совершил во второй половине 1380-х долгую «одиссею». Приняв московский стол от отца Дмитрия Донского, он столкнулся с серьезными политическими проблемами. 1390-е годы — время жесточайших усобиц. Москва с великим трудом и большими потерями присоединяла Нижний Новгород. В самой великокняжеской семье установились довольно натянутые отношения между Василием I, князем Владимиром Андреевичем Серпуховским и, видимо, князем Юрием Дмитриевичем Звенигородским. А гроза ордынская никуда не исчезла: Москва помнила и триумф на поле Куликовом, и срам Тохтамышева разорения. Идейная программа поэмы очень и очень близка Московской Руси конца XIV столетия. Так не являлось ли «Слово о полку Игореве» политическим памфлетом совсем другой эпохи, а именно — 1390-х годов? Памфлетом, призывающим к единению Московского княжеского дома?

Конечно, в той мере, в какой к поэтическому произведению вообще применимо понятие «памфлет». Наверное, правильнее было бы говорить о заряде поучительных рассуждений, содержащемся в поэме. Такой заряд — осуждение междукняжеских свар и призыв сообща противостоять угрозе со стороны грозного степного народа — в высшей степени «родной» для времен Василия I.

Москва второй половины XIV — начала XV века испытывает расцвет художественной культуры, так что плодородная почва для появления шедевров тогда существовала…

Язык «Слова», несколько архаичный для XIV века, мог быть осознанной «стилизацией» под благородную старину. «Задонщина» создавалась в то же самое время, и близость между ней и «Словом» в этом случае легко объясняется. Рязанский боярин Софоний, упомянутый там то ли как автор самой «Задонщины», то ли как автор неких выдающихся поэтических произведений, послуживших образцами для ее создания, мог в действительности являться автором «Слова о полку Игореве».

Как знать, возможно, в удельной, раздробленной Руси существовала разветвленная традиция эпической поэзии. Если так, то многие произведения могли быть объединены общими композиционными приемами, стандартными «этикетными» выражениями, широко распространенными образами. Но от сего разнообразия дошли до наших дней единичные памятники, и о состоянии всей совокупности сегодня так же трудно судить, как об узорах мозаики, от которой сохранилось по кусочку смальты из дюжины… Другие-то жанры древнерусской литературы пострадали в неменьшей степени: деревянная Русь худо сохраняла всё то, что написано на пергамене и на бумаге, слишком уж часто она страдала от пожаров…

Эти гипотезы вовсе не являются прямым вызовом традиционной датировке «Слова» концом XII века. Она по-прежнему остается «базовой». Автор вкладывает в свои рассуждения иной смысл. Изучение «Слова» еще далеко не завершено. Возможность «промежуточных датировок» не исключена, такие варианты требуют кропотливого исследования. Допустима и даже полезна академическая дискуссия вокруг всего этого круга вопросов, не выходящая за пределы чистой науки.

К сожалению, спор вокруг датировки «Слова» крепко испорчен идеологическими мотивами. Он стал очередным пунктом разногласий между лагерями «западников» и «почвенников». Отсюда его неестественная острота, которая лишь вредна для научного анализа проблемы. Сейчас она несколько притупилась, и следует спокойно приступить к «перебору версий».

Ведь история «Слова о полку Игореве» давно переросла биографию самого князя Игоря и стала одной из самых увлекательных загадок русского Средневековья.

ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО Самовластец

Биография князя Всеволода Юрьевича интересна прежде всего тем, что в ней отразилась великая перемена в судьбах Руси. Во времена Владимира Святого, Ярослава Мудрого и даже Юрия Долгорукого Южная Русь безусловно преобладала над Северной во всем. Киевщина, Черниговщина, Переяславщина — вот богатейшие земли и «честнейшие» княжения. Ростовской землей брезговали — третьестепенный стол! Но к концу XII столетия старинное политическое устройство Руси затрещало по швам под натиском новой молодой силы. Ожерелье северо-восточных городов с их неплодородной землей, долгими холодными зимами и дремучими лесами неожиданно сделалось оплотом богатства и власти. Тамошние правители уже не стремились в Киев, они пренебрегали когда-то первенствующим княжением, они даже научились судьбу его определять издалека, не вылезая из своих чащоб. Окраина Руси, выселки, глушь, неожиданно возобладала над центром ее. И самым могущественным государем во всей грозди северных земель того времени являлся именно Всеволод Юрьевич.

Среди многочисленного потомства Юрия Долгорукого он был последним сыном. Столь невыгодное положение в «лестнице старшинства» обещало ему прозябание вдали от богатых княжений. И действительно, первые десятилетия своей жизни он провел в тени отца и брата Андрея — двух грозных правителей.

Появившись на свет в 1154 году, он очень мало видел отца. Если младший сын и научился у него чему-нибудь, так это прежде всего страсти к монументальным строительным затеям. А вот старший брат Андрей, решительно отказавшийся от борьбы за Киев, оказал на Всеволода Юрьевича колоссальное влияние. Политика Андрея сделалась политикой Всеволода.

Между тем Андрей Боголюбский брата не любил. Тот родился от другой жены Юрия Долгорукого, знатной византийки, к тому же был моложе на четыре десятка лет. Какие с ним вести дела?! Отец мечтал раздать северные свои владения младшим сыновьям, в том числе и Всеволоду, старшим же искал престолов на юге. Андрей распорядился по-своему. Мачеху с младшими сыновьями он просто вышиб в Византию (1162), и те несколько лет провели в непочетной ссылке. Потом он все-таки вернул родичей, чтобы сделать из младших братьев верных подручников. Так, Всеволод участвовал в большом походе на Южную Русь в 1169 году, когда был захвачен и подвергнут жесточайшему разгрому Киев. Сам князь Андрей и его сыновья пренебрегли Киевом — они не стали там княжить, уступив его младшей родне. Переходя от одного правителя к другому, Киев достался, наконец, князю Михалку Торческому, предпоследнему сыну Юрия Долгорукого. Тот с легкой душой отправил туда княжить младшего среди Юрьевичей — Всеволода (1173). Молодой князь продержался в Киеве менее полутора месяцев, а потом его пленили враги. Михалку пришлось его выкупать…

Политика Андрея — крайне жесткая, самовластная, а порой и просто свирепая как в отношении знати, так и в отношении простого люда, первое время не находила отклика в душе Всеволода. Но, во всяком случае, она ему запомнилась.

В 1174 году Андрея Боголюбского умертвили собственные бояре. Младшие братья, игравшие при нем незавидную роль, выдвинулись на первый план. Два года Суздалыциной правил Михалко Юрьевич, затем скончался и он. 1176 год принес младшему из братьев Юрьевичей власть над всей Северо-Восточной Русью. За эту власть он боролся сначала как союзник Михалка, а потом как его преемник, преодолевая жесточайшее сопротивление «старших городов» княжения. Ростовцы и суздальцы ненавидели Андрея Боголюбского. Тамошняя верхушка (прежде всего бояре) желала себе в правители кого угодно, только бы он был по крови как можно дальше от Андрея. Первое время Всеволод пытался выйти из сложного положения мирными методами. За него стояли «молодые» города, в первую очередь тот же Владимир и Переяславль-Залесский, значительная сила! Князю хотелось поладить без большой крови. Он даже предлагал своему неприятелю, ставленнику боярства князю Мстиславу Ростиславичу, разделить княжение, не бившись. Видимо, не желал уподобляться покойному Андрею…

Однако обстоятельства заставили его покорять неуемных врагов огнем и мечом. Битва за битвой он повергал своих противников и только так мог их успокоить. С тех пор Всеволод Юрьевич редко пытался проявлять мягкость, отыскать компромисс. Князья Рюрикова рода к концу XII века разучились решать большие политические проблемы по-родственному. Только мечом! Горделивое племя истребляло само себя и крушило собственную землю — Русь. Тот, кто проявлял мягкость, выглядел слабаком. На него ополчались все. Всеволод Юрьевич просто «встроился» во всеобщий порядок: железом и кровью, так железом и кровью! Он начал править, достигнув 26-летия, имел к тому времени обширный политический опыт, располагал незаурядным воинским талантом, а вместе с тем — умственным складом прагматика.