Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца

• Название: Сестра моего сердца
• Автор: Читра Дивакаруни
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-373-04444-8

Анджу выросла в Калькутте в семье, принадлежащей к высшей касте. Ее двоюродная сестра Судха — дочь «паршивой овцы» семейства. Судха красива, отзывчива и серьезна, в то время как Анджу не отличается красотой, но зато умна и своенравна. С самого рождения между сестрами образовалась особенная связь, которая удивляла даже их матерей.

Однако эта связь исчезла после того, как Судха узнала страшную семейную тайну. Но со временем, несмотря на драмы, произошедшие в жизни сестер, новые семьи и расстояния, разделяющие их, Анджу и Судха понимают, что по-прежнему нуждаются друг в друге. Эта книга — трогательная история о любви, дружбе и силе духа.

---

— Судха, бети, — сказал Сингх-джи, так быстро открыв мне дверь, словно ждал меня. На нем была накрахмаленная курта, штаны и безукоризненно белый тюрбан — скоро он должен был везти нас в Бардхаман. Мельком увидев его комнату, я отметила, какая она чистая и скромная — как и он сам. При виде меня глаза на изуродованном лице Сингх-джи загорелись такой искренней радостью, и я устыдилась, что не зашла к нему раньше. Да и сейчас пришла только из-за собственных нужд.

Сингх-джи принес табурет. Меня тронуло до глубины души, когда я увидела, как он, прежде чем предложить мне сесть, старательно вытер его маленьким полотенцем. Неужели так всегда будет в моей жизни: я буду получать любовь и внимание только тогда, когда совсем этого не жду?

Мне хотелось хоть как-то выразить свою признательность Сингх-джи, но времени на любезности не было, и я спросила его напрямик:

— Это был он?

— Да.

Такое короткое слово, но в одну секунду оно выбило меня из колеи, которую я так усердно прокладывала.

— Но как? — прошептала я.

— Он знал, что вы приезжаете. Мы с ним общаемся: встречаемся каждый месяц. Он всё время спрашивает о вас.

У меня вспотели ладони. Сердце мое бешено колотилось, замирая то от безумного счастья, то от ужаса.

— Что ты ему рассказал?

— Всё.

Меня бросило в жар. Значит, Ашок знает обо всех моих унижениях. Наверное, он говорил с удовлетворением Сингх-джи: «Видишь, что с ней случилось. А всё потому, что она…» Я почувствовала себя преданной.

— Ты не должен был ему ничего говорить, — сказала я с осуждением. — Зачем?

— Потому что он ждет вас.

— Что ты имеешь в виду? — Мои руки задрожали.

— Он все еще не женат. Он любит вас до сих пор. Он просил меня передать вам, что ту записку он написал от отчаяния и злости, он совсем не желает вам зла и хочет, чтобы вы были счастливы. Но если он вам нужен, то тут же придет. Ох, бети… — Сингх-джи тяжело вздохнул, — если бы вы меня послушали и сбежали с ним тогда…

Я закрыла глаза. Мне больно было думать о том, что могло быть. Я очень хотела спросить Сингх-джи о том, как сейчас выглядит Ашок, как его дела. Такие ли у него глаза, как и раньше? Так же прямо и коротко подстриженные ногти на руках? А его волосы до сих пор пахнут солнцем и дымом?

Но липшие вопросы могли привести лишь к большему несчастью и опасности.

Снаружи я услышала голос Пиши, которая звала меня:

— Судха! Судха! Куда подевалась эта девчонка?

— Вот, — сказал Сингх-джи, передавая мне конверт, — он передал это. Если вы захотите написать ответ, я его передам Ашоку.

У меня не было времени, чтобы прочесть письмо, поэтому я сложила его и спрятала за пазуху. Так много слов теснилось в моей голове, чувства переполняли мое глупое, жадное сердце. Но я не позволила этим словам сорваться с губ.

— Скажи ему, пусть женится. Скажи, чтобы он забыл меня.

— Это всё равно, что сказать морской волне не биться о камни, — сухо ответил Сингх-джи.

* * *

По дороге в Бардхаман я не выдержала и попросила Сингх-джи остановиться у ближайшего придорожного кафе. В плохо освещенном и зловонном туалете я разорвала конверт. На листке бумаге, который лежал внутри, была написана всего одна фраза: «Пойдем со мной». Сердце так сильно колотилось, мне даже пришлось придержаться за стену, чтобы не упасть. Я сложила листок, снова спрятала его в блузку и умылась холодной водой. Но мои щеки горели, и когда я вышла, Рамеш с беспокойством спросил, как я себя чувствую. Я ответила, что у меня болит голова, и весь оставшийся путь ехала с закрытыми глазами. Машину всё время подбрасывало на выбоинах, а рука Рамеша, лежащая на моих плечах, казалась невыносимо тяжелой, я едва слышала его. Слова Ашока горели перед моими глазами. И я позволила затеплиться надежде. Да, я могу сбежать. Моя свекровь будет счастлива, Рамеш довольно быстро меня забудет, а Анджу так далеко, что мой поступок едва ли навредит ей, особенно теперь, когда Сунил не общался с отцом, о чем мне радостно сообщила мама. Но будет ли мой поступок добрым или злым? Я не была уверена, и даже не была уверена, что это имело значение. Начни наконец жить для себя, — шептало сердце. А ребенок… Почему у меня не может быть ребенка с Ашоком? Он был бы вдвойне любимым, вдвойне желанным, потому что принадлежал бы нам двоим.

Машина, жалобно застонав, остановилась перед домом. Открыв глаза, я с удивлением обнаружила, как стало темно — словно перед грозой. Ржавые тучи повисли над кирпичным домом. Тяжелый вечерний свет ужесточал его очертания. Мне совсем не хотелось заходить туда.

Я должна была дать ответ Сингх-джи, но до сих пор не решила какой. Может, мне удалось бы поговорить с ним, когда Рамеш будет выгружать вещи из машины. Но не успела я об этом подумать, как увидела бегущую к нам свекровь. Судя по накрахмаленному сари, она куда-то собралась идти, и я с облегчением вздохнула — я смогу уйти в спальню и спокойно обо всём подумать.

— Ну наконец-то! — воскликнула она. — Почему вы так поздно? — она бросила укоризненный взгляд на Сингх-джи. — Я уже вся извелась, думая, что мы упустим благоприятное время, но, к счастью, вы успели.

Мой мозг, как и мои ноги, совершенно затек и я никак не могла понять, о чем она говорит.

— Пойдем, Натун-бау.

То, что она до сих пор называла меня «новой женой», хоть уже прошло почти пять лет со дня свадьбы, говорило о многом. Может, о том, что для нее я всегда буду чужой и никогда не стану частью семьи Саньялов. Свекровь тащила меня в противоположную сторону двора, где я заметила машину и шофера Саньялов рядом с ней.

— Нам нельзя мешкать, нужно ехать прямо сейчас.

— Но, мама, — попытался вмешаться Рамеш, бросившийся за нами. — Куда ты тащишь Судху? Она плохо себя чувствует, ей надо отдохнуть.

Кровь ударила мне в лицо, когда я услышала, с какой заботой Рамеш произнес эти слова. Если бы он только знал, о чем я думала в машине, пока он так нежно обнимал меня.

— С ней всё будет в порядке! — с раздражением ответила миссис Саньял. — Хватит суетиться вокруг нее, иди лучше выпей чая. Я хочу отвезти ее в святилище богини Шашти в Белапуре.

— Что за святилище? Я никогда не слышал о таком! — Рамеш тоже разозлился, и на какую-то долю секунды мне даже показалось, что он сейчас вырвет меня из рук матери. — Мне кажется, Судхе не надо сейчас никуда ехать.

— Ты очень многого не слышал, мой мальчик. Пока ты зря терял время в Калькутте, я навела справки. Эта богиня очень могущественна. Все женщины, которые обращались к ней, потом забеременели. Я уже договорилась со священником, но чтобы всё получилось, нам нужно успеть доехать туда до захода солнца — в благоприятное время для посещения богини.

Не дав мне сказать ни слова ни Рамешу, ни Сингх-джи, миссис Саньял затолкала меня в машину и кивнула водителю. Мотор загудел, машина тронулась, взметнув облако пыли, и мы уже мчались по дороге.

Вскоре мы свернули на грунтовую дорогу, которая извивалась среди кокосовых пальм и прудов, кишащих комариными личинками. Я не знала этой дороги, ведущей в глубь деревенской глуши, бамбуковых зарослей и полей цветущей горчицы, мимо заброшенных колодцев рядом с покосившимися хижинами. Она уходила всё дальше на запад, где из просвета в черных тучах на нас смотрел желтый глаз солнца.

— Молись, Натун-бау, — сказала мне свекровь, — молись богине и проси у нее сына.

Она всё еще держала меня за руку, впившись ногтями в кожу, и не переставая шевелила губами, читая молитвы богине плодородия.

* * *

Я шла одна по темному, извилистому коридору к внутреннему двору храма Шашти. Только сами просительницы — бездетные жены могли войти туда, чему я была безмерно рада, потому что моей свекрови пришлось, несмотря на всё ее нежелание, остаться снаружи и ждать на каменной скамейке возле главных ворот.

Мне было немного страшно, потому что я не знала, чего ожидать. С одной стороны, мне хотелось, чтобы это оказалось глупой фальшивкой, придуманной жадными священниками, чтобы вымогать деньги у суеверных людей — чтобы доказать неправоту свекрови. Но с другой стороны, в глубине души я хотела верить, как когда-то верила в древние сказки, что это место истинной силы, по сравнению с которой даже самые сильные лекарства не больше чем пыль.

У ворот священник дал мне горсть цветов и кусок веревки, ничего не объясняя.

— Идите, идите, — сказал он, когда я попыталась задать вопрос. — Когда вы дойдете, то поймете, что нужно делать.

Когда я дошла до внутреннего двора, то на мгновение зажмурилась от внезапного яркого света и жалобных стонов, их было слишком много. Когда я открыла глаза, то увидела перед собой большую квадратную площадку, выложенную кирпичами, которые обжигали мои босые ноги. Она вся была освещена ярким солнечным светом, и я, осторожно подняв голову, с удивлением посмотрела на небо, на котором не было ни единого облачка. На всех стенах двора белой краской был нарисован огромный глаз — немигающее и всевидящее око богини. От него было сложно отвести взгляд. В середине двора находился небольшой бассейн с бетонными стенками, а в его середине на небольшом кусочке земли росло какое-то дерево (а не богиня, как я ожидала). Мне было больно смотреть на белоснежную краску, сверкающую поверхность воды и мерцающие листья дерева. Но, как оказалось, это были не листья. Одна из женщин — а я вдруг поняла, что двор заполнен молодыми рыдающими женщинами, — зашла в бассейн и, приблизившись к дереву, что-то привязала на его ветку. Подойдя ближе, я поняла, что это была пара золотых сережек. Ветви дерева были густо усеяны такими подношениями: цепочками, браслетами, колечками — там было целое состояние, и я поразилась, что никто не трогал драгоценности. Должно быть, богиня действительно была очень могущественна, если вызывала такой благоговейный страх.