Ольга Манскова - Русь эзотерическая

• Название: Русь эзотерическая
• Автор: Ольга Манскова
• Жанр: Ужасы и Мистика

Если вы захотите вдруг найти место, где расположена Поляна, на карте России, не утруждайтесь, это, увы — бесполезно. Она осталась в другом времени. И может быть, даже в другом пространстве. Много воды утекло с тех пор, многое изменилось… Мы стали другими. Жестче, холоднее, активнее. Большинство устало от жизни и от бесконечной работы, а жизнь медленно и неуклонно несется все дальше под уклон. Впрочем, Поляна… А что — Поляна? Просто, большая ровная площадка для выпаса скота неподалеку от ближайшего населенного пункта. Просто, там сидели люди в лесу, отдыхали. Палатки ставили. Все они — эзотерики, в той или иной степени. Из разных групп. Здесь накаляются страсти, кипят подспудные, порою явно не проявленные, «энергетические» войны, зашкаливают эмоции. Как и везде, люди занимаются переделом. Разборками, кто главный… На Поляне. На грани эмоций и на грани срыва. Идет война так называемых «эгрегоров». А истина, в данном случае в виде незаметного человека с белой бородой, говорящего и делающего странные вещи и навсегда изменившего многих, вновь для большинства проходит мимо, и больше не вернется никогда. И мало кто смог здесь хоть чему-нибудь научиться. Потому, что никого и ничему научить невозможно без внутреннего старания самого человека. И потому, что большинство ищет не трансформации и внутреннего роста — а «Учителя» для поклонения…

---

Проснулся он, когда уже стало светать и пробуждались птицы. Только начинало светлеть небо. Начинался рассвет: самый первый рассвет, который он встретит в горах, в одиночку.

Он не спеша встал, покинул приютившую его полянку, спустился вниз, к реке и умылся студеной водой. Рассвет Арей решил встретить в одном месте, которое недавно показал ему Андрей. Оно располагалось довольно далеко отсюда, и потому нужно было спешить, чтобы достигнуть его до восхода солнца. С этого места открывалась отличная панорама окрестных гор, поскольку маленькая терраска для наблюдения располагалась на возвышенности, один из склонов которой обрывисто уходил вниз почти вертикально и обнажал выветренную серую скальную породу. А потому, деревья, как на вершинах окрестных гор, не заслоняли обзора. А еще, именно у подножия этой серой скалы, после груды плоских серых плит и больших валунов внизу, располагалась одна из самых глубоких и самых живописных речных лагун в окрестности.

Арей, неожиданно для себя, достаточно быстро и совершенно безошибочно находя путь, добрался до желанного места. Теперь, когда он уже увидел край солнца, показавшегося из-за дальних гор, ярко вспыхнувший его первый луч, светлое, лучезарное небо, постепенно освещаемые все ниже и ниже вершины, он продолжал сидеть и сидеть здесь, глядя вниз на довольно бурную горную речку, на лагуну с чистой прохладной водой. Он размышлял о странностях судьбы и случая, закинувших его в горы, и вспоминал сон, приснившийся ему этой ночью.

Это воспоминание было вызвано тем, что место, где он теперь находился, немного напомнило ему то, которое приснилось ночью во сне. Только во сне река была полноводной и широкой, а в скале была пещера.

Арей помнил сон не слишком отчётливо. Легкий наплыв этого сновидения внезапно возник из недр его подсознания, и теперь он пытался раскрутить его клубок и зафиксировать памятью.

Он помнил, как во сне стоял возле скалы с пещерой, среди пришедших туда людей. Все они были из двух враждовавших издавна племён и пришли туда, чтобы совершить ритуальную церемонию для достижения перемирия. Одни люди были высокие и черноволосые, другие — среднего роста, светло- или темно-русые. Среди всех присутствовал, но не телом, а духом, — так возможно только во сне — некий «колдун», проводящий эту церемонию и руководивший, как кукловод, самым высоким и плотным черноволосым мужчиной.

Собравшиеся люди стали в круг, в центре которого был костёр, и, взявшись за руки, затянули ритмичную ритуальную песню. Всё вокруг меняло свои очертания, теряло реальность, расплывалось, перемешивалось с неким другим, таинственным и тонким миром, теряя осязаемость. «Колдун», наблюдающий всё это со стороны, тоже пел странным, заунывным голосом. Неожиданно высокий черноволосый мужчина, стоявший в центре круга, выхватил из рядов танцующих хрупкую черноволосую девушку и полоснул ей, а потом и себе, ножом по руке. Поднеся руки к костру, они смотрели, как кровь капает в огонь. Затем мужчина поднял свою руку и руку девушки вверх, показывая всем: порезов на них уже не было. Потом мужчина подвел девушку к костру и толкнул её в огонь, и она стала внутри костра, вспыхнувшего высоким пламенем. Колдун приказал мужчине отрубить девушке голову, и тот достал из-за пояса острый, блеснувший при свете клинок, и нанес удар по тонкой шее девушки, стоявшей в костре и полностью залитой его пламенем. Все вокруг вскрикнули. Голова полетела прочь. Но тут же девушка была выведена из костра за руку этим же мужчиной, нанёсшим удар. Она была жива и абсолютно невредима.

Затем настала очередь самого черноволосого мужчины. Его завел на костер высокий светловолосый парень. Только голову ему не отрубали: она сама мгновенно отлетела от туловища. Впрочем, и мужчина затем был выведен из костра, и будто ничего с ним и не случилось.

Постепенно во сне Арей осознал, что он тоже чем-то помогает присутствующему колдуну, энергетически сопричастен происходящему: они вдвоём способствовали смещению восприятия и сборки мира, держали некую сферу, наполненную колдовством, внутри которой материя имела иные свойства. И тут вдруг подошла очередь его самого… Его выбрала высокая черноволосая девушка, взяла за руку и подвела к костру. Арею пришлось идти вслед за ней, но он понимал, что в этом случае он становится одновременно и участником странной церемонии, и тем, кто помогает контролировать безопасность происходящего. А это, скорее всего, явится трудной задачей. Стройность событий церемонии в виду его небольшой заминки была несколько нарушена, и девушка не смогла вовремя толкнуть его в костер. Но ей на помощь пришел черноволосый мужчина, контролируемый «колдуном».

И вот Арей был уже внутри костра. Он боялся не вовремя «включить» слишком большой контроль сознания и выйти тем самым из состояния, необходимого, как ему казалось, для безопасного пребывания на костре. Он почувствовал жар костра, почувствовал, как что-то сгорает в нём самом, но не испытал ожога телесного. Будто бы что-то из его духовного, а не физического тела сгорало на костре, что-то ненужное и временное. Мгновенно, не успев вызвать боль, сгорела, как целлофановая, его телесная оболочка, оказавшаяся тонкой и незначительной, и энергии болезненно, но не губительно, очищающе, но не вредоносно пронзили насквозь тело духа. Он понял, что нет ничего страшного в мире. Никогда с ним не произойдет ничего ужасного, если он будет твёрд духом. Просто не сможет произойти.

Дальше Арей на этом месте сна и проснулся. Когда лежал, во весь рост растянувшись на каменистой и влажной земле, в центре круга, выложенного белыми камнями, почти что в позе витрувианского человека. «Тело — всего лишь оболочка», — думал он теперь, припоминая ощущения сна. Он всегда знал это, но теперь ещё как бы и ощущал как лично испытанное. Имея ощущения человека, только что сгоревшего на каком-то странном костре…

Арей, сидя на Скале, наблюдал дальнейшее поднятие солнца над горами, вдыхая, казалось, с каждым вдохом красоту окружающего мира в новизне ощущений. Потом на него нашла грустная задумчивость. Он рассматривал растущие под его ногами растения: чабрец, дикий лук, а чуть ниже по склону — немного колючее растение с желтыми, крупными цветами. Глядя вниз, на лагуну, и созерцая самые далёкие отсюда, кажущиеся синими, горы, он задумался о том, кто он здесь, на этой разнесчастной планете, зачем он здесь, и, главное, что теперь вообще делать?

Социум, город — как-то выживали его из себя, выталкивали, изрыгали, как ненужное миру существо. Да, всем тяжело, да, жить стало совсем невозможно. Но разве это — утешение? Тем более что, в общей своей массе, жили же люди как-то… Горланили песни, давно разучившись, как нация, петь и танцевать. Пили водку — это, якобы, соответствует духу русского человека. Ходили на работу — в большинстве своём, нелюбимую и безрадостную, куда ходишь только ради денег. Ругались — везде и всюду, начиная от трамвая и автобуса… И, продолжая так жить, не ощущали при этом декораций пьесы театра абсурда, отвратительного, липкого, навязчивого кошмара всего происходящего… «Кто-то сошел с ума, — подумал Арей, — или этот мир, или — я».

Отсюда, с этой скалы, ещё более ясно был виден маразм городов, телепередач, газет — всяческая бессмысленность бульварной шелухи, этого постоянного «общественного» трезвона в конец оболваненных и зомбированных толп, с их тупыми глазками и гадливенькими улыбочками… Всего того пошлого, неотвязного мира, встреча с которым всё равно вновь произойдет, и очень скоро, как бы ты не стремился и душой, и телом навсегда остаться здесь.

«А в наши дни — и воздух пахнет смертью. Открыть окно — что жилы отворить», — вспомнил он выплывшие из ниоткуда стихи Пастернака. Прав поэт… Духовной смертью пахнет — в первую очередь.

Арей чуть не до слёз почувствовал себя одиноким. Таким одиноким, что — хоть со скалы… И в этот миг обернулся, заслышав легкий шорох.

Сзади стоял Андрей.

— Я с тобой, Арей, — без тени улыбки, твердо и проникновенно, произнёс он, — Я с тобой. Я всегда буду с тобой… Даже, когда меня не будет рядом.

* * * Из записной книжки Сергея.

Поэтов много на Руси,
И много здесь затворников.
Не перебить романтиков —
Такая, знать, среда.
Талантов много на Руси,
Но не видать поклонников.
И — что сегодня будем есть?
Нет хлеба, лишь вода.

Нальем воды по рюмочкам
Гостям мы — родниковая! —
И разом с ними чокнемся
Мы с первого глотка.
Прольется через край у нас
Беседа бестолковая,
Про мир, про человечество,
Вселенной три витка…

До третьей манвантары мы
Когда уже докатимся,
Сат-чит — ананду вспомним мы,
Самадхи, и тогда
Поймем, что даже здесь, сейчас,
В котле, в котором варимся,
Возможно ОСОЗНАНИЕ…
Ох, крепкая… вода!

Глава 8. «Поединок Силы»