Роберт Сойер - Жить дальше

• Название: Жить дальше
• Автор: Роберт Сойер
• Жанр: Научная Фантастика

---

И при этой мысли у него упало сердце. Никто их этих людей, это уж точно. Ни его жена, ни его дети, ни единый из друзей его детства. Они умрут задолго, очень задолго до него. О, его внуки, возможно, переживут его; но прямо сейчас их здесь не было, и их родителей он тоже не видел. Надо полагать, Карл и Анджела были где-то в другой части церкви, вероятно, хлопотливо поправляя воротнички и одёргивая одежду на детях, которые редко одевались подобным образом, если такое вообще когда-нибудь было.

Через несколько минут ему произносить надгробную речь, и он будет вспоминать прошлое брата, случаи из его жизни и поучительные истории, которые могут показать, каким отличным парнем был Билл. Но на его собственных похоронах не будет никого, кто смог бы рассказать о его детстве и юности, никого, кто помнил бы первые восемьдесят или девяносто лет его жизни. Всё, что он сделал в жизни до сих пор, будет забыто.

Он извинился перед Пэм и Майком, который перешёл от пристрастия Билла к кленовому соку к похвалам его осмотрительности.

— Когда мы играли на улице в хоккей, и вдруг появлялась машина, Билл всегда первым кричал «Машина, машина!», — говорил Майк. — Я всегда буду помнить, как он это кричал. «Машина! Машина!» Он ведь…

Дон перешёл из нефа в переднюю часть церкви. Витражное окно бросало на деревянный пол цветные пятна. Сара теперь сидела на крайнем правом месте второго ряда с видом одиноким и уставшим, её трость висела на подставке для молитвенника на спинке передней скамьи. Дон подошёл ближе и присел рядом.

— Как у тебя дела? — спросил он.

Сара улыбнулась.

— Всё нормально. Устала. — Она озабоченно сощурилась. — А у тебя как?

— Пока держусь, — ответил он.

— Хорошо, что столько людей пришло.

Он снова осмотрел собравшихся; в глубине души ему хотелось, чтобы их было меньше. Он терпеть не мог говорить перед большими собраниями. В голове всплыла старая шутка Джерри Сайнфелда[60]: больше всего большинство людей боятся публичных выступлений; второй по распространённости страх — смерть; из чего следует, что на похоронах вы должны больше жалеть того, кто выступает с надгробной речью, чем того, кто лежит в гробу.

Вошёл священник — низкорослый чернокожий мужчина лет сорока пяти с уже начинающими седеть и редеть волосами — и скоро служба пошла своим чередом. Сидящая рядом с ним Сара держала его за руку.

У священника был на удивление мощный для его комплекции голос, и он прочёл с собравшимися несколько молитв. Дон склонил голову вместе со всеми, но не закрывал глаз и смотрел на узкую полосу пола между своей скамьей и стоящей впереди.

— …а теперь, — сказал священник — слишком скоро, — несколько слов о Билле скажет его младший брат, Дон.

О, чёрт, подумал Дон. Но ошибка была вполне естественна, и он, выходя вперёд и поднимаясь по трём ступеням, ведущим на возвышение, решил её не исправлять.

Он схватился обеими руками за кафедру и оглядел людей, которые пришли проводить в последний путь его брата: семья, в том числе сын Билла Алекс и взрослые дети Сьюзан, их сестры, которая умерла в 2033; несколько старых друзей; несколько сослуживцев Билла по «Юнайтед-Уэй» и много людей, незнакомых Дону, но которые несомненно что-то значили для Билла.

— Мой брат, — сказал он, повторяя банальности, которые ранее набросал на датакомме, выуженном сейчас из кармана пиджака, — был хорошим человеком. Хорошим отцом, хорошим мужем, и…

И тут он замолк — не из-за несоответствия брата только что перечисленным категориям, и из-за того, кто только что вошёл в церковь и усаживался в последнем ряду церковных скамей. Прошло тридцать лет с тех пор, как он последний раз видел бывшую невестку Дорин, однако вот она, одетая в чёрное, пришла тихо попрощаться с человеком, с которым развелась давным-давно. В смерти, похоже, прощаются все прегрешения.

Он снова взглянул на свои записи, нашёл, где остановился и сбивчиво продолжил:

— Билл Галифакс усердно трудился на работе, и ещё усерднее — как отец и гражданин. Нечасто бывает так, что…

Он снова запнулся, когда увидел следующие слова и понял, что ему придётся либо их пропустить, либо разоблачить ошибку священника. К чёрту, подумал он. Я никогда этого не говорил, пока Билл был жив. Будь я проклят, если я этого не скажу и сейчас.

— Нечасто бывает так, — повторил он, — что старший брат берёт пример с младшего, но со мной так было всегда.

Послышались шепотки, он увидел несколько удивлённых лиц. Он заговорил, отклоняясь от заготовленной речи.

— Да, это так, — сказал он, ещё крепче вцепляясь в кафедру, словно нуждаясь в опоре. — Я старший брат Билли. Мне невероятно повезло — я прошёл роллбэк. — Люди снова зашептались, запереглядывались. — Это было… это не было что-то, к чему я стремился или просто желал, но…

Он оборвал себя.

— Так вот, я знаю Билла всю его жизнь, дольше, чем кто-либо… — он помедлил и решил завершить фразу словами «в этом зале», хотя «в мире» тоже было бы правдой; кроме него, все, знавшие Билла с рождения, уже давно умерли, а Майк Брэдер появился на Уиндермир-авеню только когда Биллу исполнилось пять.

— Билл редко ошибался, — сказал Дон. — О, он делал ошибки, в том числе, — и здесь он кивнул в сторону Дорин, которая, кажется, кивнула в ответ, понимая, что он говорит о том, что Билл делал в браке, а не о браке как таковом, — монументальные, о которых он потом жалел всю жизнь. Но в целом, он всё делал правильно. Конечно, не помешало и то, что он обладал острым, как сабля, умом. — Он понял, что изуродовал метафору, как только её произнёс, но не стал исправляться, а продолжил. — Многие удивились, когда он пошёл работать в благотворительный сектор вместо бизнеса, где мог бы зарабатывать гораздо больше. — Он удержался от взгляда в сторону Пэм, воздержался от того, что могло бы быть расценено как намёк, что Билл никогда не смог бы себе позволить того, что досталось самому Дону. — Он мог пойти в адвокаты, стать корпоративным воротилой. Но он хотел другого; он хотел творить добро. И он это делал. Мой брат творил добро.

Дон снова оглядел зал, море чёрных одежд. Один или два человека тихо плакали. Он отыскал взглядом своих детей и своих внуков — до рождения внуков которых он, вероятно, доживёт.

— Никакой актуарий не мог бы сказать, что Биллу недодали в количестве, но именно качеством своей жизни он по-настоящему выделялся. — Он помедлил, спрашивая себя, насколько личные вещи может здесь говорить, но, чёрт возьми, это всё было очень личное, а он хотел, чтобы Сара, его дети и, может быть, сам Господь Бог это услышали. — Похоже, что я смогу подойти чертовски близко, — он запнулся, осознав, что только что чертыхнулся во время церковной службы, но продолжил, — к тому, чтобы прожить вдвое дольше, чем прожил мой брат.

Он посмотрел на гроб; его полированная крышка блестела.

— Но, — продолжал Дон, — если за это время я сделаю вполовину меньше добра, чем Билл, и снискаю вполовину меньше любви, чем он, то тогда, наверное, можно будет сказать, что я заслужил это… этот… — Он замолчал, подыскивая верное слово и, наконец, закончил: — …этот бесценный дар.

Глава 35

Вечером после похорон Дон и Сара рано отправились спать, оба измотанные до предела. Она моментально заснула, Дон же перевернулся на бок и стал глядеть на неё.

Он не сомневался, что антидепрессанты, которые дала ему Петра, действуют. Он стал лучше справляться с раздражающими мелочами жизни, а идея о том, чтобы убить себя, теперь казалась ему совершенно чуждой — если не считать той шутки о публичных выступлениях, сегодня ему ни на секунду не захотелось поменяться местами с братом.

Гормональная коррекция тоже работала; теперь он уже не был озабочен, как мартовский кот. О, настроение по-прежнему было игривое, но он, по крайней мере, мог его как-то контролировать.

Но хотя его вожделение к Леноре немного улеглось, любовь осталась прежней. Она не была простым гормональным расстройством; это он знал точно.

Тем не менее, у него были обязательства перед Сарой, возникшие за десятки лет до рождения Леноры. Сара нуждалась в нём, и хотя он не нуждался в ней — по крайней мере, не в смысле каждодневной заботы и ухода — он по-прежнему очень её любил.

До последнего времени тихих, нежных отношений, сложившихся между ними, было достаточно, и их по-прежнему могло быть достаточно на то время, что им осталось.

И, кроме того, текущая ситуация была несправедлива по отношению к Леноре. Он никак не мог стать любимым, которого она заслуживала, её постоянным партнёром, спутником её жизни.

Разрыв с Ленорой, он знал, будет похож на ампутацию — это будет, словно отрезать часть себя. Но это будет правильным поступком, хотя…

Хотя типичный молодой человек, теряющий молодую возлюбленную может утешить себя тем, что в море полно рыбы, и такая же, а то и значительно лучшая обязательно вскоре появится на горизонте. Но Дон уже прожил целую жизнь, в течении которой ему встретились лишь две женщины, пленившие его: одна в 1986, вторая в 2048. Шансы встретить третью, даже в течение тех многих десятилетий, что ему предстояли, казались исчезающее малыми.