Элизабет Гаскелл - Жены и дочери

• Название: Жены и дочери
• Автор: Элизабет Гаскелл
• Жанр: Классическая проза

Любовные интриги и роковые страсти, большие ожидания и фамильные секреты…

Когда овдовевший отец 17-летней Молли Гибсон решает жениться вновь, жизнь девушки превращается в хаос. Молли предстоит научиться жить рядом с властной мачехой и необузданной сводной сестрой, разобраться в мрачных семейных тайнах, испытать пылкую страсть и стать жертвой любовных интриг…

Перевод с английского Валентины Григорьевой.

Редактор: Елена Первушина.

Комментарии взяты из романа «Жёны и дочери» издательства «Wordsworth Classics».

---

Молли наслаждалась домом, предоставленным в ее полное распоряжение, как миссис Гибсон наслаждалась Тауэрсом. Она осмелилась пообедать, принеся поднос в гостиную, чтобы съесть сэндвичи за чтением книги. Во время этого занятия ей сообщили о приходе мистера Осборна Хэмли. Он вошел, у него был ужасно больной вид, несмотря уверения подслеповатой миссис Гудинаф.

- Этот визит не к вам, Молли, — сказал он, когда с первыми приветствиями было покончено. — Я надеялся застать вашего отца дома. Я думал, что обеденные часы — самое подходящее время, — он сел, словно обрадовавшись возможности рухнуть на стул, ссутулившись, как будто это стало для него таким естественным, что в хороших манерах не было смысла.

- Надеюсь, вы пришли к нему не как к доктору? — спросила Молли, размышляя, благоразумно ли намекать на его здоровье, и все же неподдельное беспокойство подстегнуло ее задать этот вопрос.

- Нет, именно как к доктору. Полагаю, я могу угоститься пирогом и стаканом вина? Нет, не звоните, чтобы принесли еще. Я бы не смог есть, даже если бы пирог был здесь. Я просто хочу небольшой кусочек. Этого достаточно, благодарю. Когда вернется ваш отец?

- Его вызвали в Лондон. Леди Камнор стало хуже. Я думаю, происходит какая-то операция, но я не знаю. Он вернется завтра вечером.

- Очень хорошо. Тогда я должен подождать. Возможно, к этому времени мне будет лучше. Думаю, это отчасти мое воображение. Но мне бы хотелось, чтобы так сказал ваш отец. Он посмеется надо мной. Но я не думаю, что буду возражать. Он всегда строг с капризными пациентами, верно, Молли?

Молли подумала, что если только отец увидит Осборна, он едва ли посчитает его капризным или будет строг с ним. Но она всего лишь ответила: — Папе во всем нравятся шутки. Для него они являются облегчением после всего того горя, что он видит.

- Очень правильно. На свете слишком много горя. Я не думаю, что это очень счастливое место. Значит, Синтия уехала в Лондон? — добавил он, помолчав. — Думаю, мне бы хотелось снова ее увидеть. Бедный старина Роджер! Он любит ее очень сильно, Молли, — сказал он. Молли едва ли знала, что ему ответить на это, она была поражена переменой в его голосе и поведении.

- Мама поехала в Тауэрс, — начала она, наконец. — Леди Камнор понадобились некоторые вещи, которые только мама может найти. Ей будет жаль, что она не застала вас. Только вчера мы говорили о вас, и она сказала, как долго мы вас не видели.

- Думаю, я стал беспечным. Я часто чувствовал себя таким усталым и больным, что единственное, на что я был способен, это храбриться перед отцом.

- Почему вы не приехали повидаться с папой? — спросила Молли. — И не написали ему?

- Не могу сказать. Порой мне становилось лучше, порой — хуже, а сегодня я собрался с мужеством и приехал услышать, что скажет мне ваш отец: кажется, все бесполезно.

- Мне очень жаль. Но подождите только два дня. Он приедет и осмотрит вас, как только вернется.

- Помните, Молли, он не должен тревожить моего отца, — сказал Осборн, опираясь руками о кресло, чтобы выпрямится и придать больший вес своим словам. — Я молю Бога, чтобы Роджер оказался дома! — воскликнул он, принимая прежнюю позу.

- Я хорошо понимаю вас, — ответила Молли. — Вы считаете себя очень больным, но разве это не от того, что сейчас вы устали? — она не была уверена, стоит ли ей понимать, что происходит в его душе, но начав говорить, она не могла не быть откровенной.

- Порой мне кажется, я очень болен. А потом я снова думаю, что только из-за хандры я становлюсь капризным и все преувеличиваю, — он помолчал немного. Затем, словно приняв внезапное решение, снова заговорил. — Видите ли, от меня зависят другие… от моего здоровья. Вы не забыли, что услышали в тот день в библиотеке? Нет, я знаю, не забыли. Я видел по вашим глазам, что вы помните. Я не знал вас в то время. Думаю, что знаю сейчас.

- Не говорите так быстро, — попросила Молли. — Отдохните. Никто нас не прервет. Я продолжу шить, когда вы захотите сказать что-нибудь еще, я буду слушать, — ее встревожила странная бледность, появившаяся на его лице.

- Благодарю, — через некоторое время он встряхнулся и начал говорить очень тихо, словно говорил о незначительном.

- Мою жену зовут Эми. Эми Хэмли, конечно. Она живет в Бишопсфилде, деревушке возле Винчестера. Запишите адрес, но храните его при себе. Она француженка, римская католичка и была служанкой. Она всецело добропорядочная женщина. Я не должен говорить, как она дорога мне. Я не смею. Как-то раз я намеревался рассказать Синтии, но она, казалось, не считала меня братом. Возможно, она робка с новым родственником, но вы передадите ей от меня привет. Какое облегчение думать, что кто-то еще знает мой секрет, вы, похоже, одна из нас, Молли. Я могу доверять вам, как доверяю Роджеру. Мне уже лучше, теперь я уверен, что кто-то еще знает о местонахождении моей жены и ребенка.

- Ребенка?! — воскликнула Молли. Но прежде, чем он смог ответить, Мария объявила: — Мисс Фиби Браунинг.

- Сверните эту бумагу, — быстро сказал он, вкладывая ей что-то в руку. — Это только для вас.

Глава XLVI Холлингфордские сплетни

- Моя дорогая Молли, почему ты не пришла пообедать с нами? Я сказала сестре, что пойду и хорошенько тебя побраню. О, мистер Осборн Хэмли, это вы? — на лице мисс Фиби, помешавшей приватному разговору, настолько явно проступило выражение ошибочного понимания, что Молли уловила сочувствующий взгляд Осборна и оба улыбнулись при этой мысли.

- Уверяю, что я… что ж! Каждый должен иногда… я понимаю, наш обед был бы… — затем она пришла в себя и закончила предложение. — Мы только что узнали, что миссис Гибсон наняла пролетку у «Георга», поскольку сестра отправила нашу Нэнси заплатить за пару кроликов, которых поймал в силки Том Остлер, (я надеюсь, нас не сочтут браконьерами, мистер Осборн… полагаю, на силки не требуется лицензия?), и та узнала, что он уехал в Тауэрс на пролетке вместе с твоей дорогой мамой. Поскольку Кокс, который обычно управляет пролеткой, вывихнул лодыжку. Мы только что закончили обедать, но когда Нэнси сообщила, что Том Остлер не вернется до вечера, я сказала: «Бедная девочка осталась совсем одна, а мы так дружили с ее матерью»… когда она была жива, я имею ввиду. Но я рада, что ошиблась.

Осборн сказал:

- Я пришел поговорить с мистером Гибсоном, не зная, что он уехал в Лондон, и мисс Гибсон любезно поделилась со мной ланчем. Теперь я должен идти.

- О, боже! Мне так жаль, — затрепетала мисс Фиби, — я побеспокоила вас. Но у меня были самые добрые намерения. Я с детства всегда приходилась не кстати…

Но Осборн вышел до того, как она закончила извиняться. Уходя, он встретился взглядом с Молли, в его глазах было странное выражение тоскливого прощания, которое так поразило ее на этот раз, что она часто вспоминала его впоследствии.

— Такой прекрасный, подходящий повод, а я пришла и все разрушила, — продолжала меж тем мисс Фиби. — Полагаю, ты очень добра, моя дорогая, считая…

- Считая что, моя дорогая мисс Фиби? Если вы предполагаете роман между мистером Осборном Хэмли и мною, вы никогда еще так не ошибались в своей жизни. Думаю, как-то раз я уже говорила вам об этом. Прошу, поверьте мне.

- О да! Я помню. Я припоминаю, сестра забрала себе в голову, что это был мистер Престон.

- Одно предположение так же ошибочно, как и другое, — ответила Молли, улыбаясь и пытаясь казаться совершенно безразличной, но сильно покраснев при упоминании имени мистера Престона. Для нее было очень трудно поддерживать разговор, ее сердце было заполнено Осборном — его изменившейся внешностью, его грустными словами о пророчестве, и его признанием о жене — француженке, католичке и служанке. Молли попыталась собрать воедино эти странные факты в собственном воображении, и обнаружила, что очень тяжело следить за бесконечной болтовней мисс Фиби. Она дошла до сути дела, и, когда голос собеседницы затих, механически смогла вспомнить отголоски последних слов, которые, как она поняла по взгляду мисс Фиби и по интонации голоса, являлись вопросом. Мисс Фиби спрашивала ее, не пойдет ли она с ней. Она собиралась к Гринстеду, продавцу книг в Холлингфорде, который помимо своего обычного занятия являлся представителем Холлингфордского книжного общества, получал их взносы, вел счета, заказывал книги из Лондона и за небольшое вознаграждение позволял Обществу держать свои томики на полках его лавки. Это был центр новостей и, своего рода, клуб маленького городка. Каждый, кто притязал на знатность, бывал там, независимо от образованности или любви к литературе. Лавочник даже не думал стать членом этого клуба, каким бы высоким интеллектом он ни обладал, и как бы ни любил читать. Зато Общество могло похвастаться, что среди его подписчиков — большинство семей графства, некоторые из них считали свое членство чем-то вроде обязанности, соответствующей их положению, но не часто пользовались привилегией чтения книг. В то время как в городке были жители, такие как миссис Гудинаф, полагавшие про себя чтение большой потерей времени, которое лучше было бы занять шитьем, вязанием или выпечкой, и тем не менее, они состояли в Обществе, что являлось признаком их положения, это были как раз те добропорядочные женщины-матери, которые посчитали бы, что утратят свой статус, если милая молодая служанка не приведет их домой после вечернего чаепития. Во всяком случае, лавка Гринстеда была очень удобным местом для праздного времяпрепровождения. С этим все были согласны.