Лео Бретхольц - Прыжок в темноту. Семь лет бегства по военной Европе

• Название: Прыжок в темноту. Семь лет бегства по военной Европе
• Автор: Лео Бретхольц
• Издательство: ОГИ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-94282-685-7

Эта книга — рассказ о подлинном мужестве перед лицом смертельной опасности. Автор повествует о нечеловеческих испытаниях, пережитых им в течение семи лет бегства от великолепно отлаженной фашистской машины уничтожения евреев. Это уникальная, не придуманная история спасения, которое удалось лишь единицам из миллионов жертв фашизма.

---

— Да, — ответил он, почти извиняясь, — только лицо.

Мыла хватило еще на несколько дней.

Еды пока было вполне достаточно, иногда даже оставался хлеб, который мы брали на ночь с собой в бараки. Но его нужно было уберечь от мародерствующих крыс. Поэтому мы подвешивали хлеб на балки прямо под потолком. Часто это помогало, но иногда крысы все-таки добирались до него.

Потом пришла новая беда: наводнение и одновременно вспышка дизентерии. Вода Средиземного моря поднялась до верхних ступеней, ведущих в туалет. Стоя в очереди, мы вынуждены были продвигаться вброд по воде. Люди были больны и взвинчены. Они барабанили в двери и обругивали тех, кто слишком долго сидел в туалете. Скоро начинали напирать, толкаться, и, наконец, дело доходило до драки. Многие, кто выходил из туалета, чтобы освободить место другим, быстро возвращались в конец очереди. Клочки бумаги ценились теперь на вес золота. Однако скоро осталась лишь солома. С июня по сентябрь умерло около дюжины заключенных. Сотни лежали в бараках с температурой под присмотром остальных. Запах смерти стал смешиваться с невыносимой жарой.

В августе мне удалось взять судьбу в собственные руки. Посыльный из управления лагерем зашел в барак и вручил мне разрешение на свидание с Леоном Остеррайхером из Антверпена, другом Анни, с которым мы встречались короткое время в Берхеме, когда крутили шлягеры на маленьком старом проигрывателе.

— Что ты тут делаешь?

— Собираюсь вытащить тебя отсюда, — прошептал он.

Это ошеломило меня. Я надеялся на чудо, но никак не ожидал его от малознакомого человека.

— Я наблюдал за охранниками, — продолжал он. — Они ненавидят свою работу. Думаешь, им важно кто останется здесь, а кто нет?

— Что ты предлагаешь?

Я все никак не мог поверить, что Леон здесь, и еще более невероятными были детали побега, казавшегося мне абсурдным.

— Я могу подкупить одного из них, — ответил Леон. — В нужный момент они будут смотреть в другую сторону. Но риск есть.

— Да, рискованно, — согласился я. — Ты можешь попасть сюда, в лагерь, вместе со мной.

— Лео, — сказал он, — в Тулузе я слышал, что людям удалось убежать отсюда. И я узнал место, где ты сможешь выбраться. Никто не хватится тебя.

Мгновение я стоял онемев, пока Леон не добавил:

— Кстати, у меня есть новости о Фрайермауерах. Я знаю, где находится Анни.

Он подвел меня к входу для поставщиков продовольствия и показал мне брешь между колючей проволокой и песком. Приподняв немного проволоку, он указал жестом, как бы говоря: «Видишь? Ты сможешь проползти под ней». Он сказал, что встанет немного в стороне и будет на стороже. Меня не нужно было просить дважды. Какое наказание могут мне дать хуже того, что я уже и так имею?

Я вернулся в барак, чтобы взять свои вещи. Вечерело. Первый раз за последние несколько недель я надел рубашку и обувь. Дядя Давид посмотрел на меня в сумеречном свете барака.

— Ко мне пришел друг, — сказал я ему.

Я разрывался между памятью о дядиной грубости и естественным желанием поделиться с ним планами побега, на который он тоже мог бы отважиться.

— Он предлагает убежать отсюда и считает, что это возможно.

— Друг, — сказал дядя, отмахиваясь с отвращением. — Что он знает? Не впутывайся в такие дела.

Я кивнул, забрал остатки вещей и повернулся, чтобы уйти.

— Ты с ума сошел! — воскликнул дядя Давид.

Когда я подошел к двери, он сказал:

— Поступай как хочешь.

Я попрощался со своим кузеном Куртом, который никогда бы не убежал без отца, и вернулся к кухне, стараясь не привлекать к себе внимания. Леон ждал снаружи, по ту сторону колючей проволоки. Было похоже, что здесь не охраняют. Достаточно ли глубока щель в песке? Я попытался, копая пяткой, сделать ее больше. Был ли я достаточно худым, чтобы проползти наружу? Мое сердце громко билось. Заметит ли меня охрана?

Я протолкнул рюкзак сквозь отверстие, и Леон приподнял немного проволоку. Тогда я соскользнул вниз, ногами вперед, ничего ни видя и не слыша вокруг, как если бы это крошечное место на земле вобрало в себя весь существующий мир. Мне нужно было лишь протиснуться наружу, чтобы обрести свободу.

И вот я здесь, по другую сторону забора, и Леон стряхивает песок с моей одежды. Мы постояли несколько секунд, не смея поверить себе.

— Сохраняй спокойствие, если кто-нибудь попадется нам навстречу, — сказал Леон. — Иди как обычно.

Мы двинулись в путь, и, казалось, никто ничего не заметил. Пару минут мы шли молча. Меня охватила такая легкость, что хотелось бежать.

Наконец, Леон восторженно заявил:

— Ça у est. — «Вот и все».

Мы пошли быстрее и через час подошли к узкой дороге, ведущей в Перпиньян. По пути мы не встретили никого, кроме изредка проезжающих мимо нас велосипедистов, которые приветливо махали нам.

— Откуда ты узнал, где меня искать? — спросил я.

— Я услышал, что бельгийские поезда с заключенными направили сюда, — ответил Леон, — и понял, что ты здесь.

Он сказал, что Анни и ее семья покинули Антверпен вскоре после капитуляции Бельгии. Поездом и грузовиком они пробирались на юг. Когда он просматривал списки беженцев в бюро Красного Креста в Тулузе, он нашел фамилию Фрайермауер. Они находились в Люшоне, в горах, недалеко от испанской границы.

— Я могу посадить тебя на поезд, — предложил Леон.

— У меня нет денег.

— Я позабочусь об этом, — сказал он. — Это — мой подарок тебе.

День спустя, все еще не веря, что я на свободе, я прибыл в Люшон.

7 ЛЮШОН, БАНЬЕР-ДЕ-БИГОР (август 1940 — декабрь 1941)

Люшон был местом, где обычно отдыхали беззаботные туристы. Теперь, однако, город был полон испуганных, оторванных от родины, таких же, как я, людей, которые постоянно размышляли о том, куда бежать дальше.

Находясь в лагере Сен-Сиприен в изоляции от внешнего мира, я не имел представления о действительном размахе происходящих событий. Продвижение немцев по Европе вынуждало миллионы людей оставлять свои дома, срываясь с места на любых машинах, поездах, грузовиках, повозках или просто пешком, и двигаться по дорогам континента в поисках безопасного убежища. Дороги, ведущие на юг Франции, забитые толпами беженцев, мгновенно пустели, когда низко летящие немецкие самолеты поливали их ураганным огнем. Только после капитуляции Франции, когда правительство подписало перемирие с Германией, атаки прекратились. Но куда теперь было прятаться людям, когда никто не стоял на пути у немцев?

В Люшоне беженцы могли задержаться, чтобы перевести дух, укрыться на время, надеясь, что столь незначительный город вряд ли будет захвачен немцами. На вокзале мне дали адрес Красного Креста, где можно было получить информацию о фамилиях и местопребывании беженцев. На главной улице я нашел наспех устроенное справочное бюро: разложенные на деревянных столах листы бумаги, в которых рылись озабоченные люди.

Мне попадались новые и новые списки — фамилии людей, вынужденных бежать в никуда, в то время как их родина рушилась позади них. Многие из них были евреями. В результате немецкого вторжения массы людей устремились на юг, заполняя города и деревни. Люшон, пытающийся приспособиться к наплыву беженцев, был невероятно красивым местом отдыха. Это был курорт, расположенный в Пиренеях, вблизи испанской границы, известный своими термальными источниками и лыжными трассами. Сюда приезжали в отпуск — отдохнуть и развлечься. Но сейчас город был переполнен людьми, которые просто хотели выжить; людьми, которые когда-то были уважаемыми гражданами, имели семьи и честно работали, внося свой вклад в общество. Являясь частью этого общества, они воображали, что находятся дома, в безопасности. Теперь они стали только именами в бесчисленных списках и пытались пережить каждый следующий непредсказуемый день.

В одном из списков я нашел Фрайермауеров. Я чуть не подпрыгнул от радости. Служащий Красного Креста дал мне их адрес; Rue Hortense, 7. Их жилье было совсем близко. Я надеялся, что они дома и с радостью встретят меня и я не стану для них обузой.

Дверь открыл Йозеф Фрайермауер. При виде меня трубка чуть не выпала у него изо рта. Он обнял меня своими мускулистыми руками и крикнул:

— Рашель, Аннеке, Нетти, идите сюда! Посмотрите, кто пришел!

Я никогда не видел, чтобы он был так ошеломлен. Уже через секунду остальные горячо обнимали меня. Глаза Рашель были полны слез, а Анни поцеловала меня в щеку.

— Какой ты черный, — заметила Нетти.

— Да, три месяца на пляже возле моря, — рассмеялся я.

— Мы не имели представления, куда тебя отправили из Антверпена, — сказал Йозеф.

Рашель вытерла слезы и сказала:

— Человек предполагает, а Бог располагает.

Решение приняли быстро: я смогу остаться у них. Услышав эти слова, я вздохнул с облегчением. Мое спальное место — диван. Они спросили, устраивает ли меня это. Боже мой, после соломы в Сен-Сиприене диван казался мне просто царским ложем. Мы разговаривали так, словно с момента нашего расставания прошли не месяцы, а годы. Они приехали сюда через несколько недель после бомбардировки Бельгии, а чуть позже к ним присоединились братья и сестры Йозефа со своими супругами. Я рассказал им, как мне удалось убежать из Сен-Сиприена.