Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка

• Название: Легенда дьявольского перекрестка
• Автор: Виктор Никитин
• Жанр: Фэнтези

---

Причиной моих последующих злоключений стал имперский князь, владения которого на севере примыкали к княжеству отца. Назову-ка я его Дитмаром Праведным. Как-то так его и звали, хотя праведности в нем было куда меньше, чем в любом самом лютом разбойнике и убийце.

Предки Дитмара Праведного славились как отменные вояки, и их армией восторгались со времен крестовых походов. Это войско не раз и не два спасало Империю от внешних и внутренних врагов, но редко приносило князьям что-то, помимо трат. Дитмар первым счел такое положение вещей крайне несправедливым, ведь могучий ударный кулак, не принося ему ощутимой пользы, служил общим интересам, которые он полагал если и не чужими, то ему лично не очень близкими. Прекрасно понимая, что никто из соседей и тем более свободных городов не сможет противопоставить его армии что-то достойное, он повел нечестную игру, по сути различными путями фактически превращая соседних господ в своих вассалов. Не со всеми срабатывал шантаж силой, и тогда уже армия вторгалась, чтобы через унижение и страх научить подчинению князей, герцогов, ландграфов и даже епископов.

Князь Дитмар был к тому же не обделен интеллектом. Однажды он использовал спор о границах между двумя герцогствами, чтобы вероломно захватить одно из них, а второе полностью подчинить себе, не присоединяя к собственным владениям. Сразу после этого он сделал императору щедрые подношения, разумеется, за счет завоеванных земель и сообщил, что во славу и во благо Империи завершил конфликт, который так долго тревожил и тяготил императора. Надо отметить, что императора тот спор о границах никогда не заботил, но в этом он по очевидным причинам признаваться не стал.

Дитмар своевольно ограничивал торговлю в свободных городах, диктовал условия имперским городам, и на тех и на других распространил действия судебных решений своего княжества. Он одновременно мог выступать в защиту католиков и протестантов, воюя в разных уголках Империи за совершенно противоположные идеи.

Куда же смотрел император, и почему неприличия Дитмара Праведного терпели? Ответ прост. Во-первых, чтобы сопротивляться ему, нужно было объединиться, а в нашем государстве, к сожалению, до сих пор царит разобщенность. Во-вторых, в самом начале нечестных дел Дитмара император поддался иллюзии, что прекрасно может контролировать происходящее и даже управлять буйным князем для решения внутренних проблем. Когда он осознал, что в его руках нет и никогда не было поводьев от этого норовистого жеребца, оказалось поздно. Кстати, я склонен полагать, что мой отец ввязался в конфронтацию по просьбе императора, а вовсе не потому, что его тревожила судьба вольного города, осажденного армией Дитмара.

Вмешательство отца спасло тот вольный город, и, как иногда случается, сменившаяся власть со временем предпочла отвернуться от своего спасителя, чтобы дружить с недавним врагом, охотно исполнять его волю, потому что так удобнее и выгоднее. Мой отец потерял всех своих союзников, его казна стремительно пустела, а армия держалась исключительно на преданности своему князю и желании отомстить неприятелю за ранее павших товарищей и разорение, сопутствующее любой войне. Трудный период для княжества. Мой отец едва не потерял все, что имел, однако помощь пришла оттуда, откуда ее совсем не ждали.

Герцог Вайстрауд никогда не обладал достаточным политическим весом в Империи, хотя его герцогство процветало и частенько выступало этаким кошельком для императора. У герцога не было своей постоянной армии, но ведь мы живем в такое время, когда войны ведутся по принципу "побеждает тот, у кого хватает денег дожить до победы". Так вот, у герцога Альфреда Вайстрауда было все необходимое, чтобы дожить до победы - у него было немалое состояние. А еще у него была дочь, хотя в народе он и получил прозвище Бездетный.

В обмен на помощь герцог рассчитывал приобрести желанное политическое влияние в Империи, которого его род был лишен. Он был готов сей же час финансово поддержать моего отца, пополнить его армию большим количеством знаменитых швейцарских и бельгийских наемников, новым вооружением, провиантом. У Альфреда Вайстрауда было только одно небольшое условие: скрепить пакт о дружбе и военной помощи следовало браком с его дочерью и передачей права наследования их общим детям. Эту схему портил лишь я - старший сын имперского князя от первого брака, которого невозможно было ни ограничить в наследовании, ни тем более лишить такого права.

Зайдель утверждал, что мой отец раздумывал над предложением очень и очень долго, не менее полугода. Раздумывал до тех пор, пока армия Дитмара не перестала осаждать крепости с изможденными, уставшими и вымотанными солдатами отца, а просто брала их с ходу. Кроме того, сам император высоко оценил предложение Альфреда Вайстрауда и в свою очередь оказывал на моего отца сильное давление, настаивая на том, чтобы условие герцога было непременно принято. Он сообщал, что отказ Вайстрауду приведет к появлению нового противника в лице уже герцога, приведет к полному поражению княжества в войне, когда даже жизнь моему отцу никто гарантировать не сможет. Он заявлял, что победить Дитмара возможно, только израсходовав все ресурсы княжества, на что император не был готов пойти. И мой отец сдался, получив от герцога Вайстрауда гарантии моей неприкосновенности.

Мою мнимую смерть организовал Зайдель, при этом и меня самого он не преминул превратить в символ нового витка войны: во всеуслышание объявили, что меня закололи на прогулке наемные убийцы, подосланные лично Дитмаром Праведным, и моя смерть должна быть отмщена. В действительности же я был отправлен в Северный Пфальц, где и жил в Бреверне под одновременным присмотром людей отца и герцога. Имелись опасения, что Вайстрауд предпримет попытки устранить меня, тем самым обезопасив будущее дочери и ее детей, однако герцог оказался человеком чести и не нарушил обещаний, данных моему отцу. В свою очередь и отец сдержал свою часть уговора, преступив обязательства только однажды: вопреки обету он навестил меня в Гайдене, когда я пытался спеть ему старую детскую песенку из распахнутого окна. Это был единственный раз, и он оказался тяжелым для нас обоих.

Война с Дитмаром закончилась перемирием, длящимся до наших дней. Герцог умер, когда старшему из моих братьев исполнилось одиннадцать, и тот в столь раннем возрасте стал правителем герцогства. Младшему брату тогда было девять лет, а ныне он управляет владениями моего покойного отца.

Поведав об этом, старик Зайдель предложил мне два варианта развития событий. Если бы я решился громко заявить всю правду о себе, стал бы претендовать на титул и наследство моего отца, то уже не мог бы рассчитывать на мнимую гибель. Меня бы убили на самом деле. Второй вариант предусматривал получение нового имени, крупной суммы денег в качестве отступного и переезда в северные земли Империи по достижению мною шестнадцати лет. Я должен был навсегда забыть, кто я и откуда, никому не раскрываться и никогда даже близко не приближаться к местам, где появился на свет.

Я спросил Зайделя, не проще ли было вообще ничего мне не рассказывать или умело солгать? Он ответил отрицательно и с усмешкой взглянул на меня, как умудренный опытом старик смотрит на подростка, который с умным видом брякнул необычайную глупость.

- Рассказать следовало обязательно, ведь неизвестность и подозрения вечно толкают на поиски истины, - пояснял Зайдель. - И в этих поисках может произойти все, что угодно. Ты можешь обрести ложное представление о случившемся, проникнуться ненавистью ко всему и вся, погибнуть, но и уничтожить многое вокруг. Ты можешь натолкнуться на доброжелателей, желающих во что бы то ни стало видеть торжество справедливости, торжество истины в ущерб покою и миру. Можешь наткнуться на коварных подстрекателей, которые используют тебя в своих интересах. Что же касается умелой лжи, она обязательно бы всплыла и вышла нам боком. Солгать в подобной ситуации, пусть и весьма умело, можно через десятилетия, через века, но не тогда, когда еще живы свидетели, когда ходят по миру те, кто видит повсюду сплошные заговоры и тайны.

Вы все - первые люди, кому я рассказываю о том, что являюсь истинным наследником имперского князя. И этот рассказ делает очевидным мой выбор из вариантов, предложенных Зайделем: я выбрал жизнь, согласился на деньги и переезд. Разумеется, не все им сказанное я принял на веру.

Глава сорок первая

- И правильно сделали, что не стали безоглядно верить словам Лукаса Зайделя, - несколько утомленным голосом прокомментировал Малах Га-Мавет. - Например, он сильно преувеличил честность Альфреда Вайстрауда. В том, что вы живы, следует благодарить вторую жену вашего отца, а отнюдь не герцога, который однажды подослал к вам отравителя. Помните, как вы заболели в возрасте восьми лет и неделю провалялись в горячке? Дочь герцога, узнала об этом, и заявила, что ни при каких обстоятельствах не допустит вашего убийства. В моем представлении такой поступок не логичен, учитывая ее стремление устранить возможные преграды для своих сыновей, хотя что я понимаю в людях? Ничего не понимаю и уже отчаялся понять. А еще Зайдель не признался вам в том, что до самой смерти вы будете находиться под пристальным наблюдением. Многие из тех, кого вы называли друзьями, искренне симпатизировали вам и это не мешало им были соглядатаями на службе у ваших братьев, посвященных в семейную тайну. Один из таких друзей был нанят лично Зайделем и несколько месяцев преследовал вас, пока ему не представился удобный случай завести тесное знакомство. Этого друга звали Густавом Шельдером, спасшим вас от вероятной смерти. Находясь в Зеенвице, вы так горько его оплакивали. Михаэль, переходите уже к истории о поддельном монахе. У вас не так много времени, чтобы делиться всеми откровениями.