Роберт Сильверберг - На дальних мирах (сборник)

• Название: На дальних мирах (сборник)
• Автор: Роберт Сильверберг
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45364-1

Имя классика современной фантастики Роберта Сильверберга стоит в одном ряду с такими знаменитыми именами, как Клиффорд Саймак, Генри Катгнер, Роджер Желязны, и другими прославленными мастерами жанра. Неоднократный лауреат престижных фантастических премий, включая Хьюго и Небьюла, писатель отметился мастерством во многих направлениях фантастики — от твердой НФ до больших фэнтезийных циклов, самый известный из которых, Маджипурский, стал подлинной жемчужиной в его творчестве. Многие рассказы, вошедшие в настоящий том, впервые переведены на русский язык.

---

— Наступил день,— продолжала она,— когда я поняла, что больше не выдержу. Я была такая несчастная, такая опустошенная. И что, прожить вот так еще двести или даже больше лет? Нет, лучше взять у матери грузило и нырнуть с ним на дно моря. Я даже составила список — перечисляла способы самоубийства. Хотя понимала, что ничего подобного не сделаю. Я хотела жить. Но не хотела жить так.

И как раз в тот день, продолжала Вокс, на Канзас-4 прибыл запрос надуши с Кул-де-Сака. Там имелись тысячи незанятых тел, и требовались матрицы душ, чтобы снова вдохнуть в них жизнь. Не колеблясь ни мгновения, Вокс дала согласие.

Между мирами постоянно происходит миграция душ. В каждом полете я перевозил тысячи тех, кто отправлялся к новым телам на незнакомых планетах.

В каждом мире имеется запас тел, ожидающих обновления душ. Большинство принадлежат людям, ставшим жертвами насилия или несчастного случая. Жизнь на любой планете несет в себе определенный риск, смерть таится в засаде повсюду. Спасти и привести в порядок тело — не такая уж сложная проблема, но если душа покинула его, плоть не может быть оживлена. Поэтому «пустые» тела тех, кто утонул, кого ужалило ядовитое насекомое, или выбросило из машины, или во время работы придавило тяжелой веткой, подбирают и осматривают. Не подлежащие восстановлению уничтожаются, их уцелевшие части изымаются и впоследствии пересаживаются нуждающимся. Остальные приводят в порядок и помещают на хранение до тех пор, пока не появятся новые души.

И еще повсюду есть люди, отказывающиеся от собственных тел добровольно — потому что устали от них, или устали от своего мира, или жаждут перемен. Именно они предоставляют души тля заполнения «пустых» тел в далеких мирах, в то время как другие готовы вселиться в оставленные ими тела. Самый дешевый способ путешествия между мирами — это отказаться от своего тела и перейти в матричную форму, чтобы позже сменить постылую жизнь на другую, пока незнакомую. Именно так Вокс и поступила. Охваченная болью и отчаянием, она согласилась на то, чтобы ее сущность — все, что она когда-либо видела и ощущала, о чем думала и мечтала,— была преобразована в сетку электрических импульсов, которую, наряду с другими, «Меч Ориона» должен был доставить на Кул-де-Сак. Там ее ожидало новое тело. Ее собственное осталось на Канзасе-4. Когда-нибудь, возможно, оно станет вместилищем странствующей души из другого мира, а если останется невостребованным, в итоге будет уничтожено с последующим использованием отдельных частей. Вокс никогда не узнает, что с ним произошло. Ее это не интересовало.

— Мне понятна идея сменить несчастную жизнь на возможность счастливой,— сказал я,— Но зачем ты сбежала из ячейки на корабле? С какой целью? Почему не подождала до Кул-де-Сака?

— Потому что это настоящая пытка,— ответила она.

— Пытка? Что именно?

— Жить в виде матрицы,— Она горько рассмеялась.—Я сказала «жить»? Это хуже смерти!

— Объясни.

— Ты никогда не принимал матричную форму?

— Нет,— ответил я.— Я предпочел другую форму бегства.

— Тогда тебе не понять. Ты просто не можешь понять. У тебя целый корабль матриц в ячейках, но ты ничегошеньки о них не знаешь. Представь, что у тебя зудит затылок, капитан, но нет рук, чтобы почесаться. Или бедра. Или грудь. Или зудит все, но ты не можешь почесаться. Понимаешь?

— Но как матрица может ощущать зуд? Ведь матрица — электрическая схема...

— Ох, это невыносимо! Ты тупица! Я говорю не о буквальном зуде. Я употребила это слово для примера. Потому что реальную ситуацию тебе никогда не понять. Смотри: ты в ячейке памяти. Но прежде у тебя было тело. Тело испытывало ощущения. Ты их помнишь. Ты пленник. Пленник воспоминаний о всевозможных вещах, которые прежде воспринимались как сами собой разумеющиеся. Ты готов отдать все за ощущение ветра в волосах, вкус холодного молока или запах цветов. Все, что угодно. Я ненавидела свое тело, не могла дождаться, пока отделаюсь от него. Но как только это произошло, стала скучать по его ощущениям. По чувству собственной тяжести. По обволакивающей меня плоти — плоти, пронизанной нервами, способной испытывать удовольствие. Или даже боль.

— Понимаю.— Мне и вправду так казалось.— Но полет до Кул-де-Сака недолог. Всего несколько виртуальных недель, и ты была бы там, покинула запоминающую ячейку, вошла в новое тело и...

— Несколько недель? Вспомни о зуде, капитан. Когда зудит, а почесаться невозможно. Как долго, по-твоему, можно это выдержать? Пять минут? Час? Несколько недель?

Лично мне казалось, что, если не чесаться, зуд постепенно прекратится сам собой. Но именно казалось. Я не был Вокс, не был преобразован в матричную форму и заключен в ячейку памяти.

— Ну, ты решила освободиться. Каким образом?

— Это оказалось не так уж сложно. Особенно если тебе нечего больше делать, кроме как думать. Ты подлаживаешься к полярности ячейки. Это ведь тоже матрица, электрическая схема, удерживающая тебе перекрестными связями. Ты постепенно меняешь ориентацию. Это вроде как быть связанным, а потом понемногу расслаблять веревки, пока не сумеешь выскользнуть. И тогда можешь идти, куда пожелаешь. Ты подключаешься к корабельному биопроцессору и вытягиваешь энергию оттуда, а не из ячейки. Я могу перемещаться по всему кораблю со скоростью света. Куда угодно. Не успеешь ты глазом моргнуть, а я уже там, где пожелаю. Я побывала на дальнем конце, и на мачте, и на нижних палубах, и в каютах членов экипажа, и там, где хранится груз. Я даже проникла в то, что прямо снаружи корабля, но не совсем реально, если ты понимаешь, что я имею в виду. Какая-то странная зона вероятности... Быть матрицей — все равно что быть призраком. Но это не помогает. Понимаешь? Пытка продолжается. Ты хочешь испытывать ощущения, но не можешь. Ты хочешь снова обрести целостность, чувства, восприятие. Поэтому я и попыталась проникнуть в того пассажира, понимаешь? Но он меня не впустил.

Я начал понимать.

Не все путешествуют к другим мирам в матричной форме. Те, кто может позволить себе лететь в собственном теле, так и делают; хотя позволить себе это могут немногие. Они путешествуют в состоянии самого глубокого сна. Служба не доставляет бодрствующих пассажиров, ни за какую плату. Они постоянно досаждали бы нам, лезли туда и сюда, задавали вопросы, выдвигали требования. Мы не смогли бы лететь спокойно и мирно. Поэтому они ложатся в свои «гробы» и спят там на протяжен и и всего полета; их жизненные процессы приостанавливаются, они становятся «живыми мертвецами» и пребывают в таком состоянии, пока мы не доставим их к месту назначения.

Бедняжка Воке, сбежавшая из ячейки-тюрьмы и жаждущая ощущений, попыталась проскользнуть в тело пассажира.

Я слушал зачарованно, но мрачно, как она описывала свою одиссею по кораблю. Она вырвалась на свободу — и именно в этот момент я в первый раз ощутил некую странность, некое прикосновение на грани подсознания.

Первое мгновение свободы подарило ей чувство радости. Однако очень быстро пришло понимание, что, в сущности, ничего не изменилось. Она была свободна, но по-прежнему лишена тела. И это страшно угнетало ее. Возможно, такого рода пытка — обычное дело для матриц; возможно, именно поэтому врет от времени некоторые из них вырываются на свободу, как Вокс, чтобы слоняться по кораблю, словно печальный дух, охваченный тревогой. Как там говорил Роучер? «Иногда у кого-то, надолго запертого в ячейку памяти, возникает непреодолимое желание вырваться. Он находит способ освободиться и странствует по кораблю в поисках тела, в которое можно вселиться. Именно так они и поступают. Могут вселиться в меня, в Кэткэта, даже в вас, капитан. В любого, кто окажется под рукой. Для них это единственный способ снова ощутить плоть». Да.

Потом был второй толчок, посильнее. Его ощутили и Дисмас, и я — когда Вокс, наобум выбрав пассажира, внезапно, импульсивно проскользнула в его мозг. И сразу же поняла свою ошибку. Пассажир, находящийся в состоянии глубокого сна, воспринял ее неожиданное вторжение с диким ужасом. Его начали сотрясать конвульсии. Он приподнялся, цепляясь за снаряжение, поддерживавшее его жизнь, и отчаянно пытался изгнать проникшего в него суккуба. В процессе этой яростной борьбы он разбил крышку своего футляра и умер. Вокс сбежала и, в страхе носясь по кораблю в поисках убежища, наткнулась на меня, пока я стоял у экрана Глаза, и предприняла безуспешную попытку проникнуть в мое сознание. Но как раз в этот момент 49-Генри-Генри зарегистрировал смерть пассажира и связался со мной, чтобы рассказать о случившемся. Вокс снова сбежала и, молча страдая, парила рядом, когда я возвращался к себе в каюту. Она сказала, что не хотела убивать пассажира. И была сильно напугана его смертью. Она чувствовала смущение и страх, но не вину. В этом ее отрицании собственной вины было что-то вызывающее. Он умер? Значит, умер. Откуда ей было знать, что это может произойти? Она просто искала тело, чтобы использовать его как убежище. Услышав от нее такое, я подумал, что она совсем не похожа на меня, что она непостоянна, переменчива и. возможно, склонна к насилию. Тем не менее я отчего-то чувствовал родство с ней, некую идентичность. Как будто мы были двумя частями одного и того же духа; как будто она и я — одно целое. Я не понимал, откуда пришло это чувство.