Роберт Сильверберг - На дальних мирах (сборник)

• Название: На дальних мирах (сборник)
• Автор: Роберт Сильверберг
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45364-1

Имя классика современной фантастики Роберта Сильверберга стоит в одном ряду с такими знаменитыми именами, как Клиффорд Саймак, Генри Катгнер, Роджер Желязны, и другими прославленными мастерами жанра. Неоднократный лауреат престижных фантастических премий, включая Хьюго и Небьюла, писатель отметился мастерством во многих направлениях фантастики — от твердой НФ до больших фэнтезийных циклов, самый известный из которых, Маджипурский, стал подлинной жемчужиной в его творчестве. Многие рассказы, вошедшие в настоящий том, впервые переведены на русский язык.

---

— Взгляните сюда.— Кэткэт кивнул на показания приборов футляра. Все кривые устремились вниз,— Разрушение уже составляет девятнадцать процентов и продолжает повышаться.

— Действуйте,— сказал я.— Даю «добро».

Вспыхнули лазеры. Стали видны отдельные части тела — блестящие, влажные. Гибкие металлические руки спасательного снаряжения поднимались и опускались, вытаскивая пригодные для последующего использования органы и укладывая их в специальный контейнер. Работала машина, вокруг нее трудились люди — отключали разбитый футляр, разорванные кабели питания и охлаждения.

Я спросил Дисмаса, что произошло. В этом секторе он отвечал за обслуживание спящих пассажиров. Лицо у него было открытое, беспечное, но этой обманчивой жизнерадостности противоречили холодные мрачные глаза. Он сказал,.что работал значительно дальше на палубе: выполнял рутинное обслуживание людей, следующих на Страппадо,— когда внезапно ощутил небольшой дисбаланс, легкое покалывание.

— И я тоже,— сказал я.— Как давно это было?

— Примерно полчаса назад, точно не помню. Я подумал, это что-то у меня внутри, капитан. Говорите, вы тоже почувствовали?

Я кивнул.

— Легкое покалывание, да. Это занесено в отчет.

Я услышал отдаленную мелодию 49-Генри-Генри; возможно, таким образом он пытался извиниться, что сомневался во мне.

— Что произошло потом?

— Вернулся к работе. Пять, десять минут. Потом новый толчок, сильнее.— Дисмас прикоснулся к правому виску, показывая, где именно возникло это ощущение.— Детекторы были отключены, стекло разбито. Бросился сюда, обнаружил пассажира, летящего на Кул-де-Сак. Он бился в конвульсиях, молотил руками и ногами, обрывая кабели. Освободился и стал колотить по стеклу. Разбил его. Очень быстрая смерть.

— Вторжение матрицы,— произнес Роучер.

Волосы зашевелились у меня на затылке.

— Поясни, что это такое.

— И ногда у кого-то, долгое время пробывшего в ячейке памяти, возникает непреодолимое желание вырваться. Он находит способ освободиться и странствует по кораблю в поисках тела, куда можно вселиться. Именно так они и поступают. Могут вселиться в меня, или в Кэткэта, или даже в вас, капитан. В любого, кто оказывается под рукой. Для них это единственный способ снова почувствовать плоть. Вот и в этого он вселился, но что-то пошло не так.

Зондирующие пальцы, да. Беззвучный голос. «Помоги мне».

— Никогда не слышал о вселении в спящего пассажира,— заметил Дисмас.

— Почему бы и нет? — ответил Роучер.

— А толку? По-прежнему заперт, только в футляре. Заморожен. Это не лучше, чем оставаться матрицей.

— Пять к двум, что это было вторжение матрицы.— Роучер сверкнул глазами.

— Заметано,— сказал Дисмас.

Гавот засмеялся и присоединился к пари. Хитрый маленький Кэткэт тоже, только на противоположной стороне. Риоде Рио, на протяжении последних шести полетов не произнесший ни слова, фыркнул и сделал неприличный жест, предназначенный обеим партиям.

Я почувствовал себя лишним зрителем. Чтобы восстановить иллюзию своего главенства, я сказал:

— Если есть сбежавшая матрица, это можно определить по корабельному реестру. Дисмас, проверь это вместе с дежурным интеллектом и доложи мне. Кэткэт, Гавот, наведите тут порядок и все опечатайте. Потом напишите отчет в вахтенный журнал и перешлите копию мне. Я буду у себя. Дальнейшие инструкции получите позже. Недостающую матрицу, если это именно она, нужно идентифицировать, найти и вернуть на место.

Роучер усмехнулся мне. Я подумал, что сейчас последует шквал острот, отвернулся, забрался в свой трак и последовал за желтыми, голубыми, зелеными огнями через лабиринт палуб обратно в Глаз.

Когда я входил в свою каюту, что-то коснулось моего сознания и безмолвный голос произнес:

— Пожалуйста, помоги мне.

6

Я тщательно закрыл за собой дверь, запер ее и включил личные экраны защиты. Каюта капитана на борту звездного корабля Службы — это целый мир, тихий, приватный, просторный. На стенах моей каюты вращались сверкающие спиральные Галактики. Тут имелся ручей, озеро и серебристый водопад за ним. Чистый воздух искрился. Одно прикосновение руки — и я мог получить любой свет, музыку, запах, цвет, исходящие из тысячи скрытых отверстий. Или сделать стены полупрозрачными и впустить внутрь сияние космоса.

Когда я почувствовал себя полностью защищенным и расположился со всеми удобствами, я сказал:

— Ладно. Кто ты?

— Обещаешь не докладывать обо мне капитану?

— Не обещаю ничего.

— Но ты поможешь мне?

Голос был испуганным и настойчивым, требовательным и ранимым.

— Откуда мне знать? Ты пока ничего не сообщил мне.

— Я расскажу тебе все. Но сначала пообещай не связываться с капитаном.

Я обдумал его просьбу и предпочел откровенность.

— Я и есть капитан.

— Нет!

— Ты способен видеть это помещение? Что это, по-твоему? Каюта простого члена экипажа? Кухня?

Я почувствовал волны страха, исходящие от моего собеседника. А потом все стихло. Ушел? Наверно, зря я заговорил так прямо. Этот фантом нужно удержать взаперти и, возможно, уничтожить — пока он еще чего-нибудь не натворил. Следовало быть хитрее. Мне не хотелось упустить его и по другой причине: приятно было поговорить с кем-то, кто не является ни членом команды, ни всемогущим и высокомерным искусственным интеллектом.

— Ты все еще здесь? — спросил я через какое-то время.

Молчание.

Ушел. Пронесся по «Мечу Ориона», словно порыв ветра. Скорее всего, сейчас он уже где-то на дальнем конце корабля.

И вдруг, словно разговор и не прерывался:

— Не могу поверить! Из всех мест, куда можно было пойти, выбрать именно капитанскую каюту!

— Выходит, так.

— А ты действительно капитан?

— Да.

Новая пауза.

— Ты выглядишь так молодо. Для капитана.

— Выбирай выражения.

— Я ничего такого не имел в виду, капитан.— Сейчас в голосе смешались бравада и неуверенность, вызов и тревога.— Сэр.

Глядя на потолок, где сверкающие резонаторные узлы переливались всеми цветами спектра, когда синхронизированный внешним сигналом свет перескакивал с сочленения на сочленение вдоль цепочки иллюминаторов, я искал там хотя бы легкий проблеск своего призрачного собеседника, мгновенный электромагнитный сгусток. Но ничего не увидел.

Я представил себе паутинку неуловимой силы, блуждающий огонек: он мечется по каюте, то садится мне на плечо, то цепляется к какому-нибудь прибору, то растягивается, заполняя собой все открытое пространство. Легкий, воздушный эльф, игривый и непостоянный. В этом вибрирующем духе со всеми его противоречиями было что-то притягательное. Но он стал причиной смерти одного из моих пассажиров.

— Ну что? — спросил я.— Здесь ты в безопасности. Собираешься рассказать мне, что же ты такое?

— Разве это не очевидно? Я матрица.

— Продолжай.

— Свободная матрица, вырвавшаяся из клетки. Матрица, у которой большие неприятности. Думаю, я причинила кому-то вред. Может, даже убила его.

— Одного из пассажиров?

— Значит, ты знаешь?

— Пассажир погиб, да. Мы не были уверены, что именно произошло.

— Я не виновата. Это несчастный случай.

— Может быть. Расскажи, что случилось. Расскажи мне все.

— Я могу доверять тебе?

— Больше, чем кому бы то ни было на этом корабле.

— Но ты же капитан.

— Именно поэтому,— сказал я.

7

Ее звали Лилиана, но она хотела, чтобы я называл ее Вокс. «Это означает “голос”,— сказала она,— на одном из древних языков Земли». Ей семнадцать лет, она с Джана-Хед, острова у побережья Западного Палабара на Канзасе-4. Ее отец — фермер-оранжерейщик, мать управляет гравитационной воронкой, и у нее пять братьев и три сестры, все гораздо старше ее.

— Знаешь, на что это похоже, капитан? Быть самой младшей из девяти? И родители все время работают, и крестные родители тоже постоянно заняты? Можешь себе представить? И расти на Канзасе-четыре, где между городами тысячи километров, а ты даже не в городе, ты на острове?

— Я знаю, на что это похоже,— ответил я.

— Ты тоже с Канзаса-четыре?

— Нет. Не с Канзаса-четыре. Но мой мир очень на него похож.

Она рассказывала о неспокойном детстве, полном одиночества и ссор. Канзас-4, я слышал, прекрасный мир, если вы вообще склонны видеть красоту в мирах. Это дикий и пышный мир, где небо ярко-малиновое, а на востоке голые базальтовые горы поднимаются, словно величественная стена. Но послушать Вокс, так это был жалкий, угрюмый, унылый мир. Мир без любви, где она жила без любви. Тем не менее она рассказывала о бледно-фиолетовых морях, в которых водятся сверкающие желтые рыбы, о деревьях, в пору цветения выбрасывающих множество ослепительных малиновых листьев, о теплых дождях, поющих в воздухе, словно арфы. Тогда я еще не так много времени провел в небесах, чтобы забыть красоту морей, деревьев и дождей,— него что сейчас, когда все это стало для меня пустым звуком. Тем не менее жизнь на Канзасе-4 казалась Вокс ненавистной, и она пожелала расстаться не только с родным миром, но и с собственным телом. В этом мы были схожи: я тоже отказался от своего мира и прежней жизни, разве что не от плоти. Я избрал небеса и Службу. Вокс предпочла остаться в рабской зависимости от земного тяготения и просто сменить одну планету на другую.