Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция

• Название: Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
• Автор: Александр Немировский
• Издательство: Мир книги
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-8405-0582-Х

М68 Древняя Греция / А. И. Немировский.- М.: Литература, Мир книги, 2004.- 496 с. Художник И. Е. Сайко

Мифы и легенды народов мира – величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе – шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание – это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты.

В данном томе читатели смогут ознакомиться с мифологией Древней Греции, оказавшей сильнейшее влияние как на развитие античной культуры, так и на формирование общечеловеческой цивилизации в целом.

ББК 63.3(0)3

ISBN 5-8405-0582-Х

УДК 931 ББК 63.3(0)3

---

Навстречу возвратившемуся в город войску и народу выходит Креонт. С гибелью мужской поросли рода Эдипа власть в Фивах принадлежит ему. Он обладает и моральным правом на золотую корону, сверкающую на седой голове. Ведь Фивы спасены жизнью его собственного сына. Казалось бы, пора предать забвению кровавую распрю и похоронить ее вместе с Этеоклом и Полиником в одной могиле. Но Креонт не обладает государственной мудростью и человеческой широтой. «Этеокл – защитник родины, – рассуждает царь, – а Полиник ее предатель и враг. Фиванцы должны извлечь из поведения братьев урок!» И он приказывает похоронить младшего сына Эдипа с почестями, а старшего лишает погребения:

Народу мой приказ: не хоронить,
Не плачем почитать; непогребенный,
Оставлен на позор и на съеденье
Он алчным псам и хищникам небес…[163]

Этот бесчеловечный приказ, разглашенный по всему городу глашатаями, услышала сестра погибших Антигона [164] и бросилась во дворец к сестре Исмене.

– Ты слышала, Исмена, какую новую беду обрушила судьба на наши слабые плечи? – проговорила Антигона, дрожа всем телом.

– Да! – отозвалась Исмена со вздохом. – Наши братья убили друг друга, и мы остались в мире одни.

– Но это лишь часть беды! – воскликнула Антигона. – Креонт своей властью оставил Полиника без погребения, и он лежит за стеной, сжигаемый солнцем. Его несчастная тень не найдет пути в аид. Ты пойдешь со мной, сестра?

– О чем ты, Антигона?

– Согласна ли ты вместе со мной предать труп брата земле?

– Но никто из мужей не оспорил приговора Креонта… Что же можем сделать мы, женщины?

– Тогда я сама похороню моего брата, но также и твоего, которого ты предаешь.

Так в разговоре с сестрой, смирившейся перед несправедливостью, осознала Антигона, что она одна должна идти против царя и его стражи, сражаться с безразличием и трусостью толпы, с собственной слабостью, с самой судьбой, которая сразила отца и братьев.

Воины, которым было поручено охранять труп изменника, приводят во дворец Антигону, тайком, вопреки царской воле, бросившую на тело брата горсть песку. Узнав в ослушнице свою племянницу, царь грозно спрашивает ее, как она решилась преступить закон. Девушка бесстрашно отвечает:

Затем решилась, что не Зевс с Олимпа
Его издал и не святая Правда,
Подземных сопрестольница богов,
А твой приказ – уж не такую силу
За ним я признавала, чтобы он,
Созданье человека, мог низвергнуть
Неписаный, незыблемый закон
Богов бессмертных…

Нет, это не просто девичья дерзость! Антигона посягает на прерогативы царской власти, указывает на ее предел, преступив который царь сам нарушает другой, высший закон человечности, установленный богами Олимпа. Ослепленный своей властью, Креонт не терпит никаких возражений. Он уверен в собственной правоте, тем более что окружающие его старейшины не подают голоса в защиту девушки. Но Антигона по выражению их глаз видит, что они, поддерживая ее, осуждают Креонта и «страх лишь в неволе держит» их языки.

Антигону уводят, но конфликт между властью и человечностью перерос в новую, еще более острую фазу – в конфликт старшего и младшего поколений, отцов и детей. Появляется Гемон, единственный из оставшихся в живых сыновей Креонта, жених Антигоны. Креонт уверен, что он собирается защищать Антигону или просить о снисхождении. Но первые слова Гемона о сыновней любви и почтении обескураживают Креонта. Стремясь укрепить сына в верности сыновнему долгу, царь убеждает его отречься от Антигоны:

Отринь ее и ты, презренья полный,
Она нам – враг. Пускай во тьме подземной
Себе другого ищет жениха!
Я уличил ее уликой явной
В том, что она, одна из сонма граждан,
Ослушалась приказа моего;
Лжецом не стану перед сонмом граждан:
Пойми меня, мой долг – ее казнить.

Ласково, но настойчиво пытается Гемон убедить отца, что он пришел не оправдывать Антигону, не просить за нее, а выполнить свой сыновний долг – остановить отца перед пропастью, в которую он влечет себя. Ведь решение о казни Антигоны вызвало единодушное осуждение народа, хотя он и не осмелился перечить царю. Но эти слова вызывают еще большую ярость Креонта. Он считает для себя зазорным учиться у молодости, народ же ему не указка. «Живой ее ты не получишь в жены!» – говорит отец сыну. «Она умрет, – отзывается Гемон. – Пусть так! Но не одна…»

В своей слепоте Креонт не догадывается, на что намекает Гемон. Ему кажется, что сын в небывалой дерзости угрожает смертью ему. Царь приказывает немедленно привести Антигону, чтобы казнить ее на глазах непокорного сына. Но Гемон убегает.

В последний раз на сцену выходит Антигона. Ее ведут на смерть, и она исполняет сама по себе погребальный гимн, вместо свадебного.

О терем обручальный! О склеп могильный!
О вечный мрак обители подземной!
Я к вам схожу – ко всем родным моим.

Антигона уходит в аид не одна. Бросается на меч Гемон. Узнав о его гибели, наложила на себя руки и супруга Креонта. Креонт побежден. В порыве раскаяния он умоляет друзей вонзить ему в грудь меч. Так наказаны самоуверенность и слепота власти. Так возвеличен подвиг Антигоны, женщины, не сломленной бедами и несправедливостью.

Аттика

Едва ли можно указать область Греции, которая внесла бы в историю человечества более весомый вклад, чем Аттика. Древний историк, имея в виду Афины, главный, а затем и единственный город Аттики, писал: «Один город Аттики на протяжении многих лет прославился таким числом мастеров слова и искусства, что можно подумать, будто все части тела греческого народа пришлись на все другие города, а его дух заперт за стенами Афин».

Греческая монета с изображением Зевса

Высокий расцвет духовной культуры Афин, в значительной мере обусловленный выдающейся ролью этого города- государства в отражении персидского нашествия (490- 480 гг. до н. э.) и умелым использованием экономических и политических выгод этой победы, контрастировал с необычайной бедностью исторических преданий об отдаленном прошлом Афин и Аттики. Древнейшие персонажи аттических мифов, в отличие от героев соседних регионов (Беотии, Фессалии, Арголиды), не совершили таких деяний, какими могли бы гордиться их потомки эпохи греко-персидских войн и образования афинской морской державы. Это были цари, в облике которых явственны следы их происхождения из местных хтонических божеств, действовавших на ограниченной территории. В лучшем случае они рождали дочерей, которым удавалось спасти родные Афины, героически принося себя в жертву могущественным богам или вступая с ними в брак. Политическое тщеславие афинян требовало таких героев, которые, подобно Ясону, Гераклу, проявили бы себя за пределами Аттики в удивительных странствиях и схватках с чудовищами и великанами.

И такие герои появились, будучи заимствованы афинянами из мифологий древних городов, утративших в эпоху военно-политического могущества Афин свою былую мощь.

Так вошел в афинский героический мир Тесей, принадлежавший к кругу пелопоннесских божеств и мифологических образов. Первоначальная чуждость Тесея Афинам ясна из того, что родиной героя был назван город Арголиды Трезены, а родителями считались бог Посейдон и царевна Трезен Эфра. Афинскому царю Эгею пришлось взять на себя роль «третьего лишнего», смертного отца героя, сошедшегося с Эфрой в ту же ночь, что и Посейдон. Рассказы о подвигах, совершенных Тесеем на пути в Афины, переосмыслены афинянами таким образом, что благородные противники и родственники трезенского героя превращены в гнусных разбойников.

Решающим для выбора Тесея в афинские герои, очевидно, явилось упоминание в «Одиссее» Ариадны, которую он побудил бежать вместе с ним в Афины. Возможно, это «патриотическая» вставка в текст «Одиссеи», внесенная во время записи гомеровских поэм в Афинах при тиране Писистрате (середина VI в. до н. э.). Первоначально Тесей не имел никакого отношения ни к Афинам, ни к Ариадне – последняя была критским материнским божеством, связанным с богом растительности Дионисом. Тесей по отношению к Ариадне оказался таким же «третьим лишним», как его «отец» Эгей в браке Посейдона с женским божеством Трезен Эфрой. На формирование образа Тесея и набора его подвигов решающее влияние оказали подвиги дорийского героя Геракла, которому он в период политического соперничества Афин и Спарты не должен был ни в чем уступать. Тесей если не повторяет, то, во всяком случае, подхватывает некоторые из подвигов, якобы не завершенных Гераклом. Время окончательного переосмысления афинянами Тесея в качестве аттического героя – 478-477 гг. до н. э., когда афинский полководец Кимон, завоевав остров Скирос, раскопал там какую-то могилу и объявил найденные в ней кости «останками Тесея», после чего Тесей получил в городе, не имевшем к нему никакого отношения, героон и почитание.