Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция

• Название: Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
• Автор: Александр Немировский
• Издательство: Мир книги
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-8405-0582-Х

М68 Древняя Греция / А. И. Немировский.- М.: Литература, Мир книги, 2004.- 496 с. Художник И. Е. Сайко

Мифы и легенды народов мира – величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе – шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана, Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание – это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты.

В данном томе читатели смогут ознакомиться с мифологией Древней Греции, оказавшей сильнейшее влияние как на развитие античной культуры, так и на формирование общечеловеческой цивилизации в целом.

ББК 63.3(0)3

ISBN 5-8405-0582-Х

УДК 931 ББК 63.3(0)3

---

Прощаясь с братьями, Гермес подарил Амфиону кифару с золотыми струнами, звуки которой могли сдвигать с места камни, бревна и другие тяжести. Воспользовавшись подарком, братья без труда окружили Фивы крепкой стеной.

И стали царствовать Зет и Амфион в Фивах, но не дали им боги счастья. Амфион взял в жены Ниобу, дочь Тантала, которая родила ему шестерых сыновей и стольких же дочерей. Зет женился на милетянке, царской дочери Эдоне, родившей ему сына. Но имела Эдона завистливую душу, и не давала ей покоя многодетность Ниобы. Задумала она убить старшего из ее сыновей. Дети спали в одной постели, поэтому она накрыла головку сына Ниобы шапочкой. Во сне племянник скинул шапочку, а ее сын Итил надел. Так Эдона убила единственное свое дитя. В отчаянии стала взывать она к богам, чтобы взяли ее из мира людей. Боги превратили ее в соловья, и с тех пор она вечно зовет Итила.

Ниоба (римская копия греческого оригинала, Уффици, Флоренция)

Не уберегла свое многочисленное потомство и Ниоба. Возгордившись, стала она хвастаться, что плодовитее Латоны, и отказалась участвовать в празднике, прославлявшем богиню. Не выдержало обиды сердце Латоны, и призвала она своих быстрых на расправу близнецов. Одна за другой настигали не знающие промаха стрелы Аполлона несчастных сыновей неразумной матери, а стрелы Артемиды – ее дочерей. Опомнившись, взмолилась нечестивица Латона, прося пощадить хотя бы младшего из сыновей. Но поздно – уже свистела, рассекая воздух, стрела, несущая смерть. Убило горе Ниобу. Перенесенная в Ликию, превратилась она в скалу, вечно льющую слезы.

Две загадки Эдипа[160]

Эдип почти бежал, обгоняя путников, вышедших из Дельф два или даже три дня назад. Ведь все они не торопились, останавливаясь на отдых в тени деревьев и обмениваясь мнениями о данных им предсказаниях. Они вопрошали Аполлона о пустяках, добиваясь у него имени вора, укравшего подушку или уведшего овцу. А у него, Эдипа, похищены спокойствие и уверенность в себе. Тем, что он услышал от пифии, нельзя было поделиться ни с кем. Поэтому Эдип шел днем и ночью, на ходу утоляя жажду в горных ручьях.

А начался этот кошмар еще в Коринфе, во время состязаний. Не было равных Эдипу в ловкости и силе. Один из побежденных, сетуя на свое поражение, обозвал его, сына царя Полиба, «найденышем». Потрясенный, Эдип бросился к родителям, требуя объяснить, сын он им или нет.

Родители переглянулись, а потом отец ответил твердо, слишком твердо:

– Первое слово, которое ты произнес, было обращено к моей супруге, я же помог сделать тебе первый шаг, Эдип!

Ощущая в этих словах недоговоренность, Эдип отправился в Дельфы и там обратился с тем же вопросом к оракулу. Пифия, забившись в судороге, закричала:

– Мне страшно! Мне страшно! Ты, Эдип, убьешь своего отца и женишься на своей матери.

Выйдя из святилища, Эдип поклялся никогда не возвращаться в Коринф и не переступать порога родительского дома. Таким образом он надеялся избежать предсказанного, не веря в своей юношеской самоуверенности во всемогущество судьбы. Эдип решил направиться в Фивы, в город Кадма, о богатстве которого много слышал. Принять это решение было нелегко. Уйти, не простившись с любимыми родителями? Жить на чужбине среди незнакомых людей? Сумеет ли он там обрести спокойствие и начать новую жизнь?

Занятый своими мыслями, Эдип не услышал стука колес. Выехавшая из-за поворота дороги колесница едва не наскочила на него, сама чуть не свалившись в пропасть. Возничий, остановив коней, ударил Эдипа бичом по плечу. Почувствовав жгучую боль, юноша вскочил на подножку и сильным ударом столкнул дерзкого раба на землю. Лежа в пыли, тот осыпал его проклятиями. И в это время восседавший на колеснице старец ударил Эдипа посохом. Выхватив палку, Эдип нанес ответный удар и не оборачиваясь пошел своей дорогой. Этому дорожному происшествию он не придал никакого значения и не чувствовал себя виноватым: ведь его оскорбили первого и он защищался.

Через некоторое время Эдип увидел ту же колесницу, мчавшуюся в противоположном направлении. Он продолжил свой путь и шел всю ночь. Когда же показалась заря нового дня, Эдип увидел, что дорога запружена огромной толпой. Остановившись около кучки людей, рассуждавших, размахивая руками, из обрывков фраз он понял, что в окрестностях Фив появилось чудовище, не пускавшее путников в город, пока кто-нибудь не разгадает его загадку. Если верить этим людям, уже четверо пытались это сделать, но погибли в объятиях чудовища, которое называли Сфинксом, и никто больше не желал испытывать судьбу.

При слове «судьба» Эдип принял решение.

– Где этот Сфинкс? – спросил он, обращаясь к фиванцам.

Все обернулись, обратив на чужеземца испуганные и удивленные глаза. «Неужели этот смельчак, зная о судьбе предшественников, решится на поединок с коварным чудовищем? Ведь нам всем надо попасть домой, к родителям, женам и детям! А что заставляет рисковать жизнью его? Как будто нет других городов, где и не слышали о любознательном чудовище!»

– Где этот Сфинкс? – повторил Эдип.

Протянулась чья-то рука, и послышался дрожащий голос:

– Вон там…

Если бы фиванцы знали о предсказании, данном чужеземцу в Дельфах, он бы не казался им ни безрассудным смельчаком, ни безумцем. Эдип рассудил, что ему ничего не угрожает, поскольку гибель в объятиях сфинкса противоречит предсказанию оракула. «Погубленный чудовищем не сможет стать убийцей отца и мужем матери», – рассуждал он. И вообще смерть не пугала Эдипа, потому что он был никому не нужен и ни в ком не нуждался.

Чудовище, к удивлению Эдипа, оказалось не змеем, а существом с миловидным женским личиком на туловище львицы. «И вовсе ты не Сфинкс, а Сфинга, – думал Эдип. – Тебя одолело женское любопытство? Или, может быть, ты явилась в наш мир не по своей воле? Кому-то там под землей необходимо, чтобы у смертных возникали загадки и на них давались ответы. Чего же тебя пугает, полудевица-полульвица? Почему ты дрожишь всем телом? Я не собираюсь на тебя напасть! Смотри, я безоружен. Меч пришлось оставить по дороге. Тебя волнует что-то другое…»

– Отвечай! – послышался не то девичий голосок, не то львиный рык. – Что утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех? Отвечай.

Если бы не свалившиеся на него беды, Эдип, может быть, никогда не разгадал бы этой загадки. Но в памяти его вспыхнули слова отца: «Я помог тебе сделать первый шаг». Он живо представил себе ползающего на четвереньках младенца и отца, протягивающего ему руку: «Пойдем, Эдип!» Он вспомнил старца с посохом. Голова еще немного болела от удара. И Мнемосина, соединив эти два воспоминания, безошибочно выдала разгадку:

– Человек! Человек! Человек!

При этих словах личико Сфинги мучительно перекосилось, чем-то напомнив лицо пифии, произносившей: «Мне страшно!» Повернувшись, чудовище кинулось вниз со своего утеса и разбилось о камни.

Эдип разгадывает загадку Сфинкса

«Человек, – думал Эдип, шагая к дороге. – В раннем детстве он ползает, затем ходит на двух ногах, презирая своих братьев четвероногих, в старости же опирается на посох. Человеку судьба дает загадки, и, хочет он этого или нет, на них надо отвечать. Не разгадаешь – пеняй на себя. Разгадаешь – погибнет Сфинга. Конечно, она чувствовала, что я найду разгадку. Ей, бедняге, хотелось жить…»

Завидев Эдипа, неторопливо шагающего к дороге, толпа с ликованием кинулась ему навстречу. С криками «Царь! Царь!» его подхватили и понесли на руках.

– Что вы со мною делаете? – вопрошал Эдип, пытаясь вырваться. – Какой я вам царь? Я – Эдип.

– Эдип царь! Царь Эдип! – радостно подхватила толпа. Его опустили на землю, только когда внесли во дворец. Юноше объяснили, что согласно решению народа царем Фив становится тот, кто освободит город от Сфинкса. Он же станет супругом царицы-вдовы Иокасты.

Из царских покоев вышла женщина, вся в черном, с суровым, неподвижным от горя лицом.

Прозрение

Богато и счастливо жили фиванцы под властью Эдипа. Да и в царском доме господствовали мир и согласие. У супружеской пары родилось двое сыновей – Полиник и Этеокл и две дочери – Антигона и Исмена.

Тем страшнее и непонятнее показались обрушившиеся на город беды. Внезапно начавшаяся моровая язва косила людей. Фивы наполнялись стонами и дымом погребальных костров. В окрестностях города погибал скот и высыхали посевы.

Обеспокоенные граждане стеклись в Кадмею, призывая Эдипа спасти однажды уже облагодетельствованный им город. Эдип сообщает, что меры уже приняты и в Дельфы послан брат Иокасты Креонт, чтобы выяснить причину гнева богов.

Не успевает царь закончить свою речь, как появляется Креонт с венком на голове – знаком успешно выполненного поручения. Оракул дан, и он совершенно ясен Креонту, но не Эдипу: