Петр Перминов - Улыбка сфинкса

• Название: Улыбка сфинкса
• Автор: Петр Перминов
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1985

Книга посвящена главным образом проблемам, встающим перед современным Египтом в различных областях. В то же время на основании новых египетских и зарубежных источников в ней освещаются и такие ключевые вопросы новой и новейшей истории страны, как наполеоновская экспедиция 1798–1801 гг., строительство Суэцкого канала. Ряд очерков рассказывает о мистических и спекулятивных теориях, которые до сих пор продолжают окружать историю древнего Египта, о грабеже колонизаторами бесценного наследия древнеегипетской цивилизации, трудном пути познания египтологами и археологами жизни и культуры древних египтян.

---

Подобная фанаберия была не единичным случаем. Правившие Египтом в то время мамлюкские беи Ибрагим и Мурад оказались неспособны оценить реальное соотношение сил. Анализируя причины ошеломляюще быстрого разгрома мамлюков, которые пользовались солидной военной репутацией, Арнольд Тойнби писал: «Пикантность ситуации заключается в том, что французы уже высаживались в Египте ранее, в XII–XIII вв., в то время, когда уровень их цивилизации стоял ниже восточной, включая военное искусство. Средневековый французский рыцарь представлял собой более неуклюжий и менее умелый вариант мамлюка, поэтому, когда наступил бой, он был жестоко побит и его попытки захватить Египет закончились полным провалом. В течение пяти с половиной веков мамлюки оставались на одном уровне, за исключением того, что они сменили свои азиатские луки на английские карабины. Они, естественно, предполагали, что и французы изменились столь же мало, как и они сами. В связи с этим, когда они услышали, что Наполеон имел неосторожность высадиться в Александрии, они предполагали обойтись с ним так же, как они обошлись с Людовиком Святым»{27}.

21 июля около 10 часов утра французская армия появилась вблизи селения Эмбаба, расположенного на берегу Нила вблизи Каира. Здесь Руссилион впервые увидел мамлюкское войско. Впереди, насколько хватал глаз, стояли палатки и шатры всевозможных цветов, со знаменами и позолоченными полумесяцами над ними. Вдали обрисовывались высокие минареты Каира. «Трудно себе представить что-либо более красивое, блестящее, разнообразное, чем кавалерия мамлюков, — пишет Руссилион. — Она покрывала всю равнину и, хотя была неприятельская, прельщала наш взгляд прекрасными цветами одежды и блеском штандартов»{28}.

В этом сражении мамлюки проявили, с одной стороны, безумную храбрость, а с другой — непонимание элементарных канонов военной стратегии и тактики. Руссилион признает, что мамлюки сражались отчаянно, насмерть, они шли в атаку, имея при себе все свое богатство. В седельных сумках некоторых убитых мамлюков французы обнаруживали от 300 до 400 луидоров. Это было целое состояние для французских гренадеров, получавших в месяц всего несколько су.

Собственно сражения, как такового, и не было. Хорошо отлаженная французская военная машина безжалостно перемалывала храбрых, но безграмотных в военном отношении мамлюков. Используя передовую для своего времени военную тактику, французы встречали конные атаки мамлюков точными залпами, и сразу десятки всадников вместе с лошадьми падали замертво.

Сражение около деревни Эмбаба получило название «Битва у пирамид». В первой половине XIX в. художники любили изображать Бонапарта гарцующим на белом коне у подножия пирамид и произносящим свое знаменитое обращение к войскам, начинавшееся словами: «Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с вершин этих пирамид!». Это тоже одна из легенд. Эмбаба находится в 12–15 км от пирамид. Маленькая, казалось бы, неточность, а истребление мамлюков у Эмбабы выглядит в результате как романтическое приключение.

23 июля французы вступили в столицу Египта. Каир разочаровал их, так как он сильно уступал европейским городам. Его узкие улицы утопали в грязи, население имело несчастный и жалкий вид, громадные великолепные дома, которые занимали мамлюки, стояли пустыми.

32-й полубригаде был зачитан приказ, в котором солдатам вменялось в обязанность с почтением относиться к мечетям и службам, проходившим в них, а также устанавливать добрые отношения с населением и мусульманским духовенством. Капрал Руссилион, конечно, не мог знать, что этот приказ был связан с тактикой, которую Наполеон избрал, стремясь использовать в своих интересах довольно шаткий политический баланс, существовавший тогда в Египте. Верховным правителем страны номинально являлся представитель Порты — вали. Реальная же власть концентрировалась в руках соперничавших между собой мамлюкских беев. Учитывая это, Бонапарт стремился противопоставить мамлюков, с одной стороны, Порте, с другой — египетскому народу. Уже в первой своей прокламации он выдвинул следующие лозунги: «Слава султану! Слава французской армии! Проклятье мамлюкам и счастье народу Египта!». Замысел Бонапарта был очевиден — разобщить своих противников и разгромить их поодиночке.

Такая линия требовала преодоления культурно-религиозного барьера, разделявшего египтян и французов. Всему, что Бонапарт делал в Египте, он старался придать печать местного колорита: учитывая любовь египтян к зрелищам, он устраивал в Каире парады, на которых стремился превзойти роскошью мамлюков. С площади Эзбекия запускались диковинные для египтян воздушные шары. Сам Бонапарт, избравший в качестве своей резиденции дом мамлюка Альфи-бея, бежавшего с другими уцелевшими мамлюкскими беями в Верхний Египет, жил очень открыто, лично принимал депутации от народа. Особое расположение Султан эль-Кебир (Великий султан), как называли его египтяне, питал к восточной одежде и оружию. До конца жизни он не расставался с кривой мамлюкской саблей, добытой в Каире. По его указанию живописец Риго сделал эскизы новой формы для французского экспедиционного корпуса, взяв за образец одежды мамлюков. Однако эта форма так и не была введена в армии: солдаты не одобряли увлеченности главнокомандующего восточной экзотикой. Не увенчалось успехом и поощрение Бонапартом смешанных браков французов с египтянами. Генерал Мену, женившийся с одобрения главнокомандующего на коптке — дочери владельца банного заведения в Розетте, стал объектом насмешек со стороны армии.

Особое значение Бонапарт придавал отношениям с влиятельным мусульманским духовенством. Во время приема Бонапартом представителей мусульманского духовенства рядом с каждым посетителем по его приказу клали Коран и переведенную на арабский язык Декларацию прав человека. Он настойчиво пытался получить от шейхов Аль-Азхара фетву[15], в которой одобрялось бы установление французского контроля над Египтом. Шейхи Аль-Азхара заявили, что для получения требуемой фетвы французам следует перейти в мусульманскую веру. Бонапарт отвечал, что в принципе он не против. В Европе он христианин, а в Египте — мусульманин. «Французы, — заметил он, — не хотели бы только совершать обряд обрезания и вводить сухой закон». Естественно, что после этого вопрос об обращении французов в ислам отпал.

Диалог, который французские ученые пытались завязать с египтянами, был диалогом глухонемых. Вот как известный историк Джабарти описывает посещение группой улемов Аль-Азхара Египетского института, где им показали прекрасную библиотеку и современную химическую лабораторию. Все увиденное произвело большое впечатление на шейхов и улемов, однако существо химических процессов для них было недоступно. Шейх аль-Бакри, которому были продемонстрированы различные химические опыты, вдруг спросил у Бертолле, может ли он с помощью своей науки сделать так, чтобы он, шейх аль-Бакри, находился одновременно в Каире и в Марокко. Знаменитый химик только пожал плечами. «Вот видите, — воскликнул аль-Бакри, — ваше колдовство не всемогуще!»

Лозунги свободы, равенства и братства в то время еще не могли быть восприняты египтянами, жившими в плену средневековых предрассудков. Не только идеи Великой французской революции, но и правы, обычаи и одежда французов возмущали египтян. Недовольство вызывало буквально все: отношение французов к женщинам, привычка открыто демонстрировать свои чувства, в конце концов, просто беспробудное пьянство, которому предавались огрубевшие в боях наполеоновские гренадеры.

Вследствие этого все попытки Бонапарта завоевать доверие местного населения терпели крах. Шейх Мухаммед эль-Кораи, который был назначен Бонапартом правителем Александрии, предал его сразу же после ухода из Александрии основного контингента французских войск. В Нижнем Египте восстания происходили постоянно. В провинции Мануфия был убит вместе со своим эскортом адъютант Бонапарта Жюльен. В той же провинции жители одной из деревень оказали ожесточенное сопротивление генералу Фижьеру. В Мансуре был вырезан французский гарнизон. Из 120 человек удалось убежать только одному. В провинции Дамьетта местным населением были убиты 15 французских солдат.

Руссилион на собственной шкуре испытал растущую враждебность египтян. 2 августа 1798 г. 32-я полубригада расположилась лагерем в деревне эль-Филь, на правом берегу Нила, в 15 милях от Каира. Руссилиону, которому было поручено добывать продукты, постоянно приходилось вступать в контакт с местным населением, не скрывавшим своей враждебности к французам. Единственным человеком, кто, как казалось Руссилиону, испытывал к ним расположение, был шейх близлежащей деревни. Однако вскоре выяснилось, что и это было лишь военной хитростью. Однажды вечером шейх сообщил, что скоро в окрестностях деревни будет проходить большая традиционная ярмарка, на которую съедутся бедуинские племена. «Ночью, — пишет Руссилион, — мы увидели много огней, зажженных в ближайших деревнях. Имея подозрение, мы держались настороже. 8 августа в 7 часов утра мы заметили много народу в отдалении. Генерал Рампон уверял, что это были дружественные племена. Большинство приближавшихся ехали верхами. Арабы спокойно подъезжали к нашим аванпостам, которые были наготове. Вдруг арабы напали на них с пиками в руках, огонь со стороны постов задержал их, но это послужило сигналом возмущения. Все жители, считавшиеся прежде друзьями французов, набросились на их лагерь и мгновенно разграбили его»{29}. Французы с боем отступали к берегу Нила. Положение их было отчаянным.