Артур Мортон - Английская Утопия

• Название: Английская Утопия
• Автор: Артур Мортон
• Издательство: Иностранная литература
• Жанр: История
• Год: 1956

Эта книга — история двух островов: Утопии и Британии. У каждого из них своя история. Обе развиваются параллельно и помогают взаимно объяснить одна другую. Цель настоящей книги — способствовать этому объяснению. Люди думали, надеялись, а иногда и боялись, что Утопия есть тот самый остров, в который может вскоре превратиться современная им Британия. Их мысли и чаяния в этом направлении зависели не только от прочитанных ими книг и привычного круга идей, но и от событий, происходивших в реальном, окружающем их мире, от класса, к которому они принадлежали, и от роли, которую этот класс играл или хотел играть по отношению к другим классам.

(Оказывается — весьма интересно узнавать как зарождались идеи, которые с таким трудом наши деды претворяли в жизнь, а мы так легко и бездарно их про*рали  — Гриня) 

---

Следует считать вполне закономерным, что в периоды нарастания революции, когда назревают большие перемены, характер утопии должен быть более практическим, сказочный элемент должен занимать в них меньше места, чем во времена, когда авторы-утописты мало надеялись на возможность их осуществления. Английская революция, как и другие буржуазные революции, вызвала обильный поток проектов конституций, причем некоторые из них были применены на практике. Причина такой тщательной разработки конституционных схем во время буржуазной революции, характерной и для Америки и для Франции, заключается в их двойственном и двусмысленном характере. Буржуазная революция всегда представляет собой результат действия комбинации классовых сил. Буржуазия втягивает в борьбу под стягом освобождения от привилегий значительную часть неимущих классов. В результате, как только пройдет первая стадия, начинается борьба между теми, кто хочет ограничить революцию уничтожением феодальных привилегий и королевского абсолютизма, и теми, кто стремится ее продолжать, чтобы уничтожить или ограничить власть имущих, без чего недостижима та демократия, во имя которой борются массы.

Отсюда возникает стремление подвести итоги и закрепить достигнутое в писаной и неотменяемой конституции. Ее обычно вырабатывают имущие люди, видящие в ней оплот против дальнейшего демократического наступления, хотя в некоторых случаях, как в упомянутом «Народном соглашении», инициатива принадлежит левому крылу, неуверенному в прочности своих успехов и стремящемуся хоть таким путем закрепить их и оградить от посягательств. Однако, как правило, именно правые партии и партии центра стремятся установить незыблемый и абсолютный закон, не допускающий никаких дальнейших изменений, кем бы они не предлагались. Таким образом, на практике достигалось, например в Англии, временное равновесие, пока не устанавливался порядок, отвечающий подлинному соотношению классовых сил.

Ключевым вопросом был вопрос о собственности. Буржуазия боролась за установление абсолютного права частной собственности против посягательств королевской власти и менее ясно выраженных, но зато более ограничивающих концепций феодализма; поэтому в первый период революции стремление буржуазии к абсолютному праву владеть и пользоваться своей собственностью имело объективно прогрессивный характер. На второй стадии, когда низшие слои средних классов оказывали давление, требуя более широкой демократии и завершения революции, право собственности становилось стеной, за которой прятались богатые, чтобы противостоять требованиям левеллеров. В прениях в Патни, отрывок из которых послужил и эпиграфом к этой главе, Айртон, наиболее дальновидный теоретик лагеря собственников, говорил следующее:

«Возражение выдвигается не против того, чтобы сделать представителей более одинаковыми, а против того, чтобы в это правительство, в котором у всех его членов равные интересы, вводились люди, не имеющие собственности в нашем королевстве… Могут оказаться избранными такие люди, или, по крайней мере, в большинстве своем такие люди, которые не имеют ни местных, ни постоянных интересов. Почему бы таким людям вообще не голосовать против всякой собственности?»

Рейнборо возразил на этот довод, прямо ссылаясь на права человека:

«Я очень хорошо помню, что джентльмен, сидящий под окном, сказал, что если так сделать, то не будет никакого права собственности, потому что пять шестых нации — бедный народ, который теперь исключен, тогда пришел бы сюда. Один же из сидящих по другую сторону сказал, что если поступить иначе, то будут избраны только богатые люди. Тогда, добавлю я, одна шестая часть населения сделает остальные пять шестых дровоколами и водоносами, и, таким образом, большая часть нации будет порабощена».

То же самое выразил Сексби:

«Нас много тысяч солдат, которые жертвовали своей жизнью; наши права собственности в королевстве очень невелики, если говорить о нашем имуществе, однако у нас было право в силу рождения. Но теперь оказывается, что если у человека нет в королевстве определенного состояния, то у него нет и прав в этом королевстве. Я поражен тем, насколько нас обманули».

Эта внутренняя борьба повела к перерождению Республики и сделала возможной реставрацию. Стремясь устранить эти конфликты и дать Республике прочную и постоянную основу, Гаррингтон и написал свою «Океанию». Именно эти горячие споры и страсть и составляли тот фон, на котором возникла эта бесстрастная книга. Прежде чем на ней остановиться, мы скажем несколько слов о «Макарии»[47], написанной несколько раньше и имеющей меньшее значение.

«Описание славного королевства Макарии» было издано в Лондоне в 1641 году, когда Долгий парламент уже заседал и уже одержал свои первые крупные победы. Оно было посвящено парламенту:

«Поскольку я убежден, что это почтенное собрание успеет заложить краеугольный камень всемирного счастья еще до первого перерыва в заседаниях, я дерзаю внести свою скромную лепту в это сокровище; я выступаю не в качестве советника или указчика этого почтенного собрания, но изложил свои представления в виде сказки, почитая это наиболее изящным способом выражения; образцами мне послужили сэр Томас Мор и сэр Фрэнсис Бэкон, некогда лорд-канцлер Англии».

«Макария» составлена в виде диалога между ученым монахом и путешественником. Последний начинает так:

«В королевстве, именуемом Макарией, король и управители живут в большом почете и богатстве, а народ живет в большом довольстве, изобилии, мире и счастьи.

Ученый: Это кажется мне невозможным…»

«Макария», как и подобает Утопии на заре буржуазной революции, организована скорее на принципах государственного капитализма, чем коммунистических.

«Всякая торговля, могущая обогатить королевство, допускается законом», но она находится целиком под контролем Великого совета, которому подчинены советы по делам животноводства, рыбной ловли, сухопутной и морской торговли и новых плантаций. Последний совет с помощью государства организует эмиграцию населения.

Совершенно новым моментом в утопической литературе являются методы, при помощи которых установления «Макарии» предполагается ввести в Англии. Впервые мыслится это не как результат решения доброго короля, а как результат убеждения народа в преимуществе такого изменения. Чтобы добиться этого, ученый монах обещает в своей проповеди:

«Сделать для всех очевидным, что те, кто против этого почтенного плана, во-первых, враги Бога и добродетели; во-вторых, они враги государства; в-третьих, враги сами себе и своему потомству.

Путешественник: Почему бы всем жителям Англии не согласиться сделать свою страну подобной Макарии?

Ученый: Одни дураки и безумцы будут против этого».

Так вступила Утопия во вторую стадию своего существования — в период веры в убеждение и просвещенное понимание собственных интересов. Однако до времени, когда будет ясно понята истинная природа классовой власти, еще очень далеко.

«Макария» принадлежит к первому этапу революции, периоду неограниченной веры и надежды. «Океания», изданная лишь в 1656 году, хотя значительная часть ее была написана много раньше, относится к годам завершения революции, полным сомнений и разочарований. Позади уже ряд опытов применения разных конституционных проектов, и все они провалились. Гаррингтон полагал, что знает причину неудач, и надеялся, хотя, надо полагать, и не очень сильно, что если примут его план, еще можно будет спасти Республику.

Гаррингтон представляет очень характерную фигуру, хотя и стоит особняком. Он родился в 1611 году в семье крупного землевладельца. Еще в юности Гаррингтон выказал большую склонность к политическим проблемам, но вместо того, чтобы принять участие в борьбе того времени, он отправился путешествовать за границу, где изучал установления иноземных государств, главным образом в могущественных аристократическо-купеческих республиках — Голландии и Венеции. В эпоху, когда наиболее радикальные практические политики не смели мечтать о большем, чем об установлении контроля парламента над властью короля, Гаррингтон в результате серьезного изучения греческой и римской истории сделался убежденным республиканцем. Несмотря на свой последовательный, академический республиканизм, Гаррингтон был лично очень привязан к Карлу I, и, когда король был уже в руках восставшей армии, он сделался его камергером. Этот пост требовал человека, пользующегося доверием обеих партий. Джон Обри, близкий друг Гаррингтона, писал:

«Король Карл любил его общество, однако он не выносил никаких разговоров о Республике».