Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля

• Название: Советник королевы - суперагент Кремля
• Автор: Виктор Попов
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-7133-1240-2

Эта книга принадлежит перу известного дипломата, ученого, автора монографий и многих популярных книг, в том числе: «Современная дипломатия: теория и практика», «Маргарет Тэтчер: человек и политик», «Жизнь в Букингэмском дворце» и др.

На этот раз предметом его исследования стала жизнь и деятельность одного из членов «кембриджской пятерки» — Антони Бланта. Но эта книга не только о нем, но и о всей знаменитой «пятерке» советских разведчиков, проникших в святая святых Британии, — в ее разведку и контрразведку, в армию, Министерство иностранных дел и даже в окружение короля Георга VI и Елизаветы II.

---

Таким образом, в функцию разведки входит не только получение информации, но и ее анализ, и оценка. В значительной степени разведка — это исследовательская работа. Не так-то легко иногда выделить основные вопросы из добытого материала, принять на себя ответственность за надежность информации, а также за те последствия, которые вытекают из этой оценки. Бывают случаи (и не редко), когда разведчик, собрав информацию и проанализировав ее, оказывает неоценимую услугу своему правительству, но случается и так, что из собранных фактов он делает неправильные выводы, отметает те сведения, которые не укладываются в схему его донесения, и дезинформирует свое руководство.

Классический пример просчета английской разведки приводит в своих мемуарах Уинстон Черчилль. Некоторые английские разведчики сообщали в начале 1941 года о подготовке Германии к нападению на СССР, но эти сведения не укладывались в общее русло информации противоположного характера. Английские спецслужбы, призванные проанализировать все данные, исходили из предположения, что Гитлер и Сталин могут прийти к соглашению, но не все в Англии верили этим данным. Черчилль, недовольный выводом своей разведки, решил сам ознакомиться с донесениями рядовых разведчиков. В одном из таких донесений он обнаружил сообщение об изменении в марте 1941 года направления движения трех танковых немецких дивизий. Вместо Греции и Югославии они получили команду повернуть на Польшу. Черчилль сумел правильно оценить обстановку и понял, что предстоит вторжение Германии в Россию. К такому выводу английский разведывательный комитет сумел прийти лишь три месяца спустя, 12 июня 1941 г.

Огромная ценность для Лубянки «кембриджской пятерки», и в том числе Бланта, заключалась в том, что это были интеллектуалы самого высокого класса, самые способные выпускники Кембриджского университета, талантливые представители английской интеллигенции. Советник президента США по национальной безопасности 36. Бжезинский, курировавший разведку США, как-то отметил, что «его бывшие студенты Колумбийского университета анализировали события лучше, чем Центральное разведывательное управление» США.

Эти слова вполне применимы к «кембриджской пятерке». Если бы члены «большой пятерки» не отдали все силы работе на советскую разведку, кто знает, каких огромных высот они достигли бы, — возможно, из них вышли бы министры, лауреаты Нобелевской премии, а может быть, даже премьер-министры страны. Их научный и интеллектуальный потенциал был настолько высок, что обеспечивал им такую возможность.

Некоторые из кембриджских разведчиков занимали высокие посты в государственном аппарате и были в тесных отношениях с влиятельными людьми, что давало им возможность не только собирать очень важные фактические материалы, но и в известной степени учитывать рассуждения, оценки правительственной элиты Англии, постигая их философию управления страной и их внешнеполитические концепции. Это касается прежде всего Бланта, который в силу своего положения советника королевы встречался и обменивался мнениями с самыми знатными и высокопоставленными людьми Британии.

Судя по отзывам Центра зарубежной разведки России, донесения Бланта представляли большую ценность. И это понятно. «Пятерка», давая свою информацию, не подстраивалась ни под идеологические концепции, господствующие в СССР, ни под установки правительственных и разведывательных органов Советского Союза (она их часто и не знала).

Аллен Даллес, хорошо видевший положительные и отрицательные стороны информации своих агентов, считал, что самым распространенным недостатком шпионов, который порождал больше ошибок, чем «любой обман и интриги противника», является предубежденность разведчика, когда всю информацию он пропускает сквозь фильтр уже сложившегося мнения.

В качестве классического примера предубежденности разведки приводят иногда такой факт. В 1941 году разведывательная информационная служба США предсказывала, что если японцы начнут военные действия в районе Тихого океана, то они нанесут первый удар в южном направлении (слабом звене цепи) против английских, французских и голландских колониальных владений. Возможность первого удара по самому опасному противнику — по владениям Соединенных Штатов — автоматически сбрасывалась со счетов.

Отсутствие предубежденности, подстраивания под сложившееся мнение советских руководителей повышало объективность информации, которую давала «кембриджская группа».

Разведка — дело профессионалов. В системе КГБ на протяжении десятилетий существует сложная, скрупулезно разработанная система подготовки кадров разведчиков, в том числе кадров высшей квалификации. Кембриджские разведчики не оканчивали ни институтов КГБ, ни краткосрочных курсов. Они учились в ходе своей работы. Тем не менее их отличал именно высокий профессионализм, свойственный асам шпионажа. Это было следствием их высокой образованности, ответственного отношения к делу, которому они добровольно служили, их эрудиции и интеллекта. Это характерно и для Бланта, чья склонность к научной работе — систематизации материала и его анализу, увлечение математикой и математическим анализом — делала его мастером разведки.

Хотя моя книга посвящена «пятерке» и роли Бланта в ней, но само название «пятерка» является, как мы видели, понятием очень условным. Мне ни разу не приходилось читать, что сами «кембриджцы» называли себя «пятеркой». Да и с точки зрения конспирации было бы неправильным определять число разведчиков в группе. Может быть, и сами они не возражали против цифрового названия, чтобы сбить с толку английские спецслужбы. Было ли их на самом деле пять? А куда тогда отнести Лео Лонга, который, работая на Лубянку, был тесно связан с группой, или Стрейта, который был завербован в Кембридже и там начал свою работу советского разведчика? Или, скажем, Эгертона Герберта Нормана, канадского посла в Египте? Он, коммунист по своим убеждениям, выпускник Кембриджа, был тесно связан со Стрейтом. Голицын сказал о нем: «Норман был длительное время агентом КГБ»85.

В ходе «дознания» Блант назвал членом «кембриджской группы» Тома Уилли (упомянул его имя, так как тот уже давно скончался).

А почему не отнести к «кембриджской группе» математика Аластера Уотсона? Тоже «кембриджец», член Компартии Британии. Правда, во время допроса сам он отрицал, что работал на советскую разведку (а как же иначе?), но признавался, что встречался с советским агентом. В результате следствия он был отстранен от секретной работы в Адмиралтействе (Уотсон работал над совершенно секретной системой обнаружения подводных лодок) и переведен в Национальный институт океанографии.

А как определить, например, роль в группе сэра Стюарта Хемпшира? Горонви Рис в 1951 году говорил, что Хемпшир принадлежал «к разведывательной сети Бланта». (Хемпшир, правда, отрицал это, но признавался, что встречался с Блантом и Берджесом.)

Условно «кембриджскую пятерку» можно было назвать «группой», но каждый из ее членов, как правило, не был связан с остальными, а поддерживал контакт или со своим «куратором», или с Блантом, или с Берджесом, и это делало конспирацию группы более устойчивой, а ее деятельность благодаря этому становилась более трудной для разоблачения.

Горонви Рис утверждал, что в «разведывательную сеть Бланта» входили многие. Что это значило: поставляли ли они Бланту информацию, не отдавая себе отчета, для какой цели, или были завербованы им? Итак, «кембриджская пятерка» вполне может быть десяткой. Блант однажды загадочно сказал, что любой из друзей Берджеса (а значит, и его) мог им рассматриваться как потенциальный кандидат для вербовки.

О размахе деятельности Бланта и других членов «большой пятерки» свидетельствует одно шифрованное указание Центра Берджесу, которое хранится в Музее внешней разведки России. «Указания остаются прежними. Ваше мнение, если объединить эти семь-восемь человек, о которых известно М., и поставить его во главе их..?»

Итак, число работавших лишь в одной группе составляло семь-восемь человек!

В связи с этим хотелось бы отметить не только многочисленность источников информации «большой пятерки», но и их разнообразие.

Руководитель ЦРУ адмирал С. Тэрнер одной из главных заповедей разведки считал: «Анализировать сведения из одного источника опасно». «Большая пятерка» давала многообразную информацию, полученную из самых разных источников. И в этом заключалась ее особая ценность.

Английским историкам известны многие советские разведчики, так или иначе сотрудничавшие с «кембриджской группой», главным образом под псевдонимами «Мольер», «Ральф», «Гросс», «Лист», «Мэр», «Або». Два последних до сих пор так и не расшифрованы, и подлинные имена их неизвестны.