Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава

• Название: Арбалетчики князя Всеслава
• Автор: Безбашенный
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Прочая старинная литература

Первая часть серии «Античная наркомафия». Шесть наших современников попадают в древность — Испанию вскоре после окончания Второй Пунической войны, уже не карфагенскую, но ещё не вполне римскую. Ну и приспосабливаются к новой жизни как могут…

---

— Крутой профи. Профессиональная гордость не позволяет ему признать неудачу. Думаю, он не отвяжется.

— Тогда нам остаётся только надеяться, что именно эта профессиональная гордость его и сгубит.

— Да, похоже на то…

— Велия, где ты пропадаешь? Мать обыскалась тебя! — брат девчонки нарисовался неожиданно.

— Уже иду, Велтур! — и, обернувшись ко мне, — Да, это был Дагон, тот финикиец, я расслышала имя в вашем разговоре. Мне пора, но мы ещё поговорим с тобой позже — и не о Дагоне, хи-хи!

По хорошему следовало бы форсированным маршем спешить в город — при должном темпе добрались бы, если и не к обеду, то уж всяко засветло. Но по хорошему не получалось. Мы тоже понесли потери — двоих из нашего отряда и троих из высланного Ремдом эскорта убитыми и семь человек ранеными. Двое из них идти не могли, и их нужно было нести на носилках, да и пятеро остальных не потянули бы настоящий темп. И убитых ведь тоже не оставишь, а здесь мы не имели времени похоронить их достойно — значит, и их нести на носилках в Кордубу. Так или иначе, без привала было не обойтись.

Напавшие на нас потеряли десятка четыре. В основном это были мятежные пейзане, но в троих начальник рудника опознал сбежавших при нападении на рудник рабов, и одного из них, ещё живого, командование теперь допрашивало вместе с остальными тяжелоранеными вражинами. Убиты были — при попытке воспользоваться нападением и взбунтоваться — и двое рабов из числа захваченных нами в походе, что усмирило остальных, и теперь их, поколотив для профилактики, заставили делать носилки, которые они же и понесут. Мы же, кто не был поставлен Тордулом в дозор, приведя себя в порядок и избавив убитых мятежников от ненужных им более земных благ — которых, впрочем, много не набралось — перекусывали и отдыхали.

Пользуясь привалом, Велия снова, как бы невзначай, завернула к нашему костерку. Присела рядышком, разогнала ладошкой дым от моей трубки и огорошила:

— Максим, а в твоей стране продажные женщины лучше, чем у нас?

— Ну, всякие есть. Но те, что получше, берут очень дорого, а жалованье нам князь платит поменьше, чем здесь.

— Да, Астурда тебя не разоряет, хи-хи! В Кордубе подобные ей возьмут с тебя полшекеля за ночь, но это тоже не разорит тебя.

— А почему тебя это вдруг так заинтересовало?

— В городе вы получите хорошую награду и свою долю добычи. У вас появятся деньги, на которые можно уехать далеко. Ваш «киняз» щедро наградит тебя, когда ты вернёшься к нему?

— Не думаю. Мы не выполнили его повеления — тут бы голову на плечах сохранить, а не награды ждать.

— А ждёт ли тебя там кто-то, ради кого стоило бы туда возвращаться? — и придвинулась, как бы невзначай, поплотнее, коснувшись плечиком и бедром, дабы понятнее было, что она имеет в виду.

— Из таких — никто.

— И ты совсем не похож на глупца, Максим.

— И не собираюсь им становиться.

Этот вопрос мы с ребятами обсуждали уже не раз. Ну, доберёмся мы, допустим, до матушки России, которой в природе ещё не существует — и чего? Кто нам эти предки финнов или балтов или кто там сейчас обитает? И кто им мы? Или, допустим, при очень уж большом везении, найдём мы таки и дражайших предков — праславян. Ну, нашли — дальше-то что? Язык их нынешний едва ли ближе к современному русскому, чем польский или болгарский, а что у нас с ними будет общего кроме языка? Ровным счётом ничего. Мы, современные русские — люди европейской культуры, а она родом отсюда, из Средиземноморья. Для Васькина же, ни разу не русского, а самого натурального испанца — тем более. Так зачем же нам переться хрен знает куда? Чтобы рвать жилы на пахоте весной, корячиться на ремонте хат и землянок летом, надрываться на жатве осенью и мёрзнуть зимой? А ведь так там, скорее всего, и будет. В суровом климате скудные урожаи, и для прокорма одного воина или грамотея нужно гораздо больше простых землепашцев, чем в тёплом и обильном Средиземноморье, в котором мы уже и сейчас устроились неплохо. Конечно, Испания — не центр средиземноморской цивилизации, и иберы — дикари ещё те, но благодаря влиянию финикийцев и греков и на этих не романизированных ещё дикарях уже появился некоторый налётец цивилизованности.

Конечно, ещё лучше был бы какой-нибудь культурный центр — большой город с водопроводом, канализацией, общественными банями и частными купальнями, но не всё ведь сразу. На жизнь в мегаполисе ещё заработать надо, да и гражданство здесь — вопрос не пустяковый. Римское нам едва ли светит, его и их собратья-латиняне ещё не имеют. Латинское, правда, не хуже — плевал я на «дискриминацию» в допуске к выборам римских власть предержащих, но и его получить нелегко. Да и не тот ещё центр культуры этот Рим, чтобы туда рваться, хоть и перспективен в отдалённом плане. Афинское гражданство тоже вот так вот запросто не получишь, как и гражданство других греческих полисов, да и не самое лучшее место сейчас та Греция — не без помощи того же Рима. Гадес же, например, тоже город очень даже неплохой, а в мятежах он не участвует и репрессии от римлян ему не грозят, да и Тарквинии в нём — люди не последние, и с гражданством, надо думать, подсобят. Или, допустим, тот же Сагунт. От погрома войском Ганнибала он уже оправился, вместо убитых и проданных в рабство греков его теперь населяют в основном иберы, так что гражданство там получить легче, а сам город по культуре так и остался греческим со всеми вытекающими. И тоже, вроде, в бунтах с последующими репрессиями не замечен. Вот в таких примерно местах и надо тут пускать корни и остепеняться — всем вместе, держась друг за друга. Ведь мы ближе друг другу, чем любой из аборигенов этого мира — ну, за исключением, возможно — со временем, конечно — некоторых аборигенок. Вот, вроде этой турдетаночки-акселераточки, например…

А означенная акселератка — всё равно, что мысли мои читает:

— Я слыхала, что ты смог наладить на руднике выплавку чёрной бронзы. Люди, которые умеют решать трудные проблемы, ценятся высоко. Их мало, и если ты добьёшься, чтобы твой раб справлялся с этим и без тебя — тебя ОЧЕНЬ щедро наградят и переведут в Кордубу, и уже не простым воином. А может быть — и в Гадес. Там тоже нужны такие люди. И там живём мы, — и снова она плотненько касается меня своими округлостями, да ещё и плечико разворачивает так, что касается меня и другой выпуклостью, которая у неё помягче плечика…

— Велия, где ты опять пропадаешь?!

— Иду, мама! — вставая, она «случайно» проводит тугой ягодицей по моему плечу и еда заметно улыбается, чертовка!

Начальство наше тоже времени зря не теряло. Допросив с пристрастием мечтающих о лёгкой смерти пленных, оно развязало им языки и узнало поболе нашего. Староста их деревни — опознанный среди убитых — возглавлял мятежное ополчение своих пейзан и в этом качестве — в теории — подчинялся кармонскому Луксинию, одному из вожаков мятежа. На практике же, как и следовало ожидать от «партизанской» вольницы, староста действовал по собственному усмотрению и врагов от друзей, а тем более — от нейтралов, отличал весьма произвольным образом. Прекрасно зная цену своему крестьянскому воинству, на настоящих вояк он старался обычно не нападать. Не напал бы, скорее всего, и на нас сегодня, если бы не финикиец. Дагон появился у них дней пять назад, приведя с собой пару десятков беглых рудничных рабов — силу более, чем скромную и — в военном отношении — ничем не лучшую, чем пейзане старосты. Но сам финикиец оказался в военном деле весьма сведущ и внушил тому изрядное уважение — пару дней назад с его помощью совершили удачный набег на одну из не участвовавших в мятеже деревень близ Кордубы. И теперь, когда Дагон предложил встретить и уничтожить внезапным нападением небольшой воинский отряд, суля ценную добычу и щедрую награду от «очень больших людей» за нескольких пленников, которых он укажет — староста прислушался к его совету.

Нападение было спланировано с умом, и они уже подходили к дороге для устройства полноценной засады, и успей они — звиздец был бы нам всем. Но мы появились слишком рано, не дав им времени подготовить засаду, а дальше была уже долина, где они рисковали нарваться и на кордубские отряды, так что выбора у них не оставалось, и им пришлось атаковать сходу. Если бы они налетели все дружно — полторы сотни — нас бы один хрен смяли и раскатали в лепёшку, но крестьяне есть крестьяне. Увидев хорошо вооружённых профессионалов — случалось уже с такими сталкиваться, и воспоминания были не из приятных — многие струхнули. А когда мы в считанные мгновения организовались, сомкнули щиты и открыли ответную стрельбу, перетрусило большинство. Ведь что толку тебе от победы в бою, если лично тебя в этом бою убьют? Поэтому в действительности нас атаковало десятков шесть, не больше, и результат нам известен…

По прикидкам Тордула выходило, что Дагон — в том, что «тот самый», не было сомнений и у нашего командира — сейчас не властен над сбежавшими пейзанами. Слишком велики потери, да ещё и по его милости. Староста мёртв, а без него — кто он им? В кулак-то он их, скорее всего, возьмёт, волчара ведь матёрый, но не прямо сейчас, попозже. На это ему понадобятся дни, в лучшем для него случае — часы. Но кто-нибудь собирается предоставить ему эти дни или часы? Гы-гы-гы-гы-гы! Правильно, дураков нет! Или, может быть, кто-то собирается преследовать беглецов, вынуждая их сражаться с нами уже ради собственного спасения? Гы-гы-гы-гы-гы! Правильно, таких дураков среди нас тем более нет! Такие дураки — целых четыре десятка — вон они, валяются на склоне и на обочине. А мы — умные, мы уже к ночи будем в Кордубе, которая не по зубам и доброму десятку деревенских ополчений. При выступлении туземные камрады долго смеялись, когда командование — само с трудом превозмогавшее смех — перед строем выразило особую благодарность нашей чётвёрке за нашу сексуальную озабоченность, заразившую весь отряд, что ускорило его марш и спутало противнику все его злодейские замыслы. Хохотали, конечно, и мы — когда ж это солдатне колола в глаза правда? И я, конечно, не стал тыкать пальцем в главную «виновницу», тоже хихикавшую в кулачок. Вряд ли её мать обрадовалась бы, гы-гы, узнав, что «это всё она»!