Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава

• Название: Арбалетчики князя Всеслава
• Автор: Безбашенный
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Прочая старинная литература

Первая часть серии «Античная наркомафия». Шесть наших современников попадают в древность — Испанию вскоре после окончания Второй Пунической войны, уже не карфагенскую, но ещё не вполне римскую. Ну и приспосабливаются к новой жизни как могут…

---

— Ладно, слушайте. Про карфагенского суффета Ганнона слыхали? Ну, тот, который в ихнем «совете ста четырёх» против Баркидов всегда выступал. Вот, пригласил этот Ганнон к себе на обед богатого работорговца — о выгодной сделке договориться. Ну, люди важные, солидные, сразу о деле говорить — не по достоинству. Поели, вина выпили, весело им, шутят. Тут Ганнон спрашивает купца:

— Если бы я попал в плен, а оттуда на рабский рынок, за сколько бы меня купили?

Купец его внимательно рассматривает и отвечает:

— Триста шекелей! — уверенно говорит, без колебаний.

— Да ты с ума сошёл! Триста шекелей стоит один только вот этот мой перстень, который не снимается с пальца!

— Да я, почтеннейший, только его, собственно, и оценивал!

— Гы-гы-гы-гы-гы! — заржали и иберы, и наши. И похоже, за кострами улыбнулась и захихикала в кулачок Велия. Или показалось?

— Давай ещё чего-нибудь! — попросил тот же ибер. Вот ведь, ненасытный! Впрочем, я это предвидел — спасибо ходже Насреддину, про которого придумано столько анекдотов…

— Мелкий торговец с навьюченным мулом входит в город. Лето, жара, весь вспотел, пить хочется. Снял тунику, повесил на мула поверх вьюка, сам к водоносу — воды попить. Попил, возвращается — нет туники, воры уволокли. Он мулу:

— Ах ты ж, скотина, тунику мою проморгал! — снимает с мула вьюк, взваливает себе на плечи:

— Иди и ищи мою тунику! Пока обратно мне её не принесёшь — своего вьюка назад не получишь!

— Гы-гы-гы-гы-гы! Давай ещё!

Ага, давай им! У меня уже мозги плавятся! Мне ж не только вспомнить и переделать для них анекдот — мне ж его ещё и с русского на иберийский для них перевести надо! Но за кострами уже без всяких «кажется» хохочет и Велия, и надо держать марку. Наверное, не спас бы меня уже и знаменитый среднеазиатский ходжа — ну где тут напастись подходящих простеньких анекдотов на такую толпу? Но выручил отец-командир, приказав мне заступить в караул по биваку. Спасибо хоть — в первую смену, так что успею ещё и более-менее выспаться…

Вроде, затихает народ, умаялись всё-таки за день. Нирул — молодец всё-таки парень — принёс мне трубку и кисет с ивовыми листьями. Отпустив парня спать — ему-то зачем клевать носом — набил трубку, убедился, что никто не видит, достал зажигалку и трут. Газа в зажигалке, конечно, давно уже нет, но она удобнее туземных кремня с огнивом. Прикурил, с удовольствием затянулся, спрятал зажигалку — от греха подальше.

Решивший проверить посты Тордул шагал тихо, но не на того напал. Это нюх у меня слабый, как у всех курильщиков, а на слух я не жалуюсь — особенно, когда ожидаю нечто подобное. Не застав меня врасплох, командир принюхался к моему дыму — не конопля. Я показал ему содержимое кисета, и он молча кивнул — дыми, раз нравится. Курение в античном Старом Свете не очень-то распространено, и запретить его часовому на посту никто ещё пока не додумался.

— Взведи свою аркобаллисту! — приказал он мне напоследок, — Мы уже у спуска в долину, а там неспокойно!

— Даже возле Кордубы, почтенный?

— Мятежники приближаются к городу. Пока, хвала богам, не нападают, но накапливают силы. Всякое может быть…

Я молча взвёл тетиву «козьей ногой» и расстегнул колчан с болтами, после чего опёр взведённый арбалет на сгиб левого локтя. Начальник одобрительно кивнул и удалился почивать — ему ещё не раз придётся вставать этой ночью. Не теряли зря времени и многие из наших товарищей по оружию, заворачиваясь в плащи и укладываясь поудобнее на подстилке из ветвей кустарника. Настоящий солдат никогда не упустит случая поспать, а спать он умеет практически в любом положении своего организма и практически при любых обстоятельствах. Мне уже доводилось видеть, как дремлют на посту часовые-копейщики — стоя и опираясь на копьё. Пока не подойдёшь вплотную — хрен заметишь, что этот прохвост дрыхнет! И, если не придираться к формалистике, в первые ночные смены это простительно — нападают обычно ближе к утру, когда сон особенно крепок. Вот в это время, если обстановка реально опасна, опытный служака спать на посту и сам не станет, и другим хрен позволит…

Сейчас обстановка безопасная, и караулящий со мной в паре копейщик-ибер с нетерпением ждёт, когда улягутся все. Мы уже не первый раз заступаем с ним вместе, и сегодня моя очередь бдеть, а его — забивать хрен на службу. Опытные командиры — те, что сами выслужились из солдат — прекрасно всё это знают и понимают. И если не увидел и не заложил никто посторонний — сами «ничего не видят». Для того и назначают, если есть возможность, парами, да ещё и устоявшимися, чтоб люди договорились меж собой, и хоть кто-то действительно бдел, а не имитировал бдительность. Да и на случай дневного боя лучше иметь под рукой бойцов выспавшихся и отдохнувших, а не хлопающих глазами от недосыпа. Хвала богам, не современная армия, в которой уставы — священная догма…

Свои — это свои, хрен кто заложит, начальник рудника тоже свой, как и его люди, а вот препровождаемые на продажу рабы из походной добычи и «почтенное» семейство — это посторонние. Ну, рабы — те и сами рады поспать, да и связаны надёжно, это-то первым делом проверено, а вот охраняемые «гражданские»… Криула-то занята какими-то своими важными делами — вроде перебирания тряпок и побрякушек назавтра, гы-гы — в поставленной для неё небольшой палатке, а вот неугомонный Велтур всё ещё шныряет по биваку. То у одного затухающего костерка посидит, болтая с воинами, то у другого, но в конце концов все улеглись спать, пацану стало скучно, и он улёгся сам возле палатки матери. Мой товарищ по смене уже было обрадовался, но рано.

— Покарауль меня, Максим, чтобы меня опять не украли злоумышленники, хи-хи! — Велия тихонько проскользнула в кустики, а сделав там свои дела, как-то не поспешила в палатку к матери, а задержалась возле меня.

— Холодно! — пожаловалась она, зябко кутаясь в плащ — слишком уж подчёркнуто, да и не ёжилась она буквально только что, — А ты не мёрзнешь?

— Я ведь из холодной страны, — ответил я ей, — Это разве зима? Вот у нас зима — это зима!

— И как же вы выдерживаете её?

— Мы теплее одеваемся. Живём в деревянных домах, и у нас печи вместо открытых очагов, — тут я соврал, поскольку «каменка» — предшественница настоящей «русской» печи — только во времена Киевской Руси постепенно вытеснила очаги, но кто поедет проверять меня?

— Боги! Это ж какие должны быть холода, чтобы жить таким образом! Я как представила себе — мне ещё холоднее стало! — и бочком ко мне прижалась. Точнее, бочок-то её до меня не достал, талия у девахи ярко выраженная, но плечиком и бедром упёрлась вплотную.

— Ты тёплый, но всё равно холодно! — и ныряет ко мне под плащ, да ещё и свой откидывает с плеча за спину, и между нами остаются лишь туники — моя и её. И сквозь эти два слоя ткани я прекрасно ощущаю её округлости — тугие и упругие. Ох, млять!

— Велия! — раздался из палатки голос Криулы, — Велтур, найди её!

— Мне пора, Максим! Придётся соврать маме, что ходила не «по-маленькому», а «по-большому», хи-хи! Приятных снов!

— Издеваешься?

— Прости, забыла, что ты на посту, хи-хи! Не засни тут тогда! — и убежала, чертовка — ага, докладывать матери об успешном завершении пищеварительного процесса…

— Ну, теперь-то хоть мне можно поспать? — ехидно поинтересовался напарник.

— Спи, кто тебе не даёт?

— Сам не уснёшь, гы-гы?

— Ещё один! Уснёшь тут!

— Гы-гы-гы-гы-гы! Это тебе наказание от богов!

— За что?

— За те муки, которые я терпел, когда ты тискал эту кралю, гы-гы!

— Спи уж!

— Спасибо, ты настоящий друг! — и этот скот, расставив пошире ноги, всем своим весом с наслаждением опёрся на копьё.

Он-то дрыхнет с надёжной подпоркой, а я изображаю столб безо всякой опоры, да ещё и находящийся под неслабой поперечной нагрузкой — а как ещё прикажете охарактеризовать в терминах сопромата мой жесточайший сухостой? Выколотил трубку, снова набил, прикурил — вроде, немного полегчало. Ну, акселератка! Вот я тебе сейчас за это! Докурив, я погрузился в медитацию, накачал эфирку и выпустил мощное эфирное щупальце — ради куртуазности манер умолчу, из какой именно части организма. Расширил эфирку с захватом входа палатки, аккуратно нащупал эфирки обеих обитательниц — интересовала меня не та, эфирка которой пообъёмистее в верхней части, а другая, покомпактнее и посвежее. Ну, держись! ОтДЭИРю сейчас во все дыры! Сперва, конечно хорошенько огладил её эфирку щупальцем, да не один раз, а несколько, да с нажимчиком, да по всем чувствительным зонам — я же не маньяк какой-нибудь в конце концов, правила обхождения знаю, гы-гы! Эфирка девахи завибрировала под моим напором, и лишь тогда я ей впендюрил — эфирное щупальце, конечно, но по самые гланды — после чего медленно и методично проработал её вдоль основных энергетических потоков. А напоследок сформировал ей плотный энергетический шарик — правильно, в точности посередине её роста и с полным соблюдением осевой симметрии. Программами этот шарик накачал соответствующими и активизировал их при завершающем мощном толчке щупальца. Вот теперь — спокойной ночи, детка, гы-гы — если сумеешь уснуть!