Доминик Бартелеми - Бог и Его образ. Очерк библейского богословия

• Название: Бог и Его образ. Очерк библейского богословия
• Автор: Доминик Бартелеми
• Жанр: Религия

ДОМИНИК БАРТЕЛЕМИ

БОГ И ЕГО ОБРАЗ

ОЧЕРК БИБЛЕЙСКОГО БОГОСЛОВИЯ

---

Влюбленность или сострадание?

В этот день Осия понял, а до него никто этого не понимал, тайные причины ревности Божией. Понял, что на деле эта ревность есть обратная сторона и вместе пробный камень чувства, которое, как это ни трудно вообразить себе, Творец тем не менее питает к Своему созданию. Понял, что Бог влюблен в Свое творение, влюблен в то, что произведено Им, в то, что ничего не может Ему принести. И все же дело не в одной жалости, не только в сострадании, в "снисхождении", а в любви. А любовь невозможна без восхищения. Я полагаю, что жалость более всего отличается от любви тем, что жалости присуще чувство превосходства: к другому снисходят, потому что сердце тронуто его несчастьем, тогда как подлинная любовь всегда выражает восхищение. И когда Бог говорит, что любит, это очень серьезно, это означает, что Он восхищается[190]. Кажется почти кощунственным говорить, что Бог может любить Свое создание. Как столь безумная мысль могла родиться в голове человека – что Бог любит Свое творение? Чтобы Всемилостивый Бог мог растрогаться, это легко допустить, но чтобы Он любил?!

Любовь Божия заявляет о себе

И однако Бог заявляет о Своей любви как нельзя более ясно[191]. Она вырывается из сердца Иеремии с самого начала его призвания:"Слово Ягве было обращено ко мне: иди и возгласи в уши Иерусалима: Я помню о дружбе юности твоей, о любви твоей во время обручения, когда ты следовал за Мною в пустыню, в землю незасеянную"  (Иер 2,1-2). И далее в главе 31,20-22 то из сердца отца, то из сердца супруга исходит меняющая формы любовь Бога:

Не дорогой ли у Меня сын Ефрем?
не любимое ли дитя?
 ибо, как только заговорю о нем,
всегда с любовью вспоминаю о нем;
 внутренность Моя возмущается за него;
умилосержусь над ним, говорит Ягве.
 Поставь себе путевые знаки,
поставь себе столбы,
 обрати сердце твое на дорогу,
на путь, по которому ты шла;
 возвращайся, дева Израилева,
возвращайся в сии города твои.
 Долго ли тебе скитаться,
отпадшая дочь?
 Ибо Ягве сотворит на земле нечто новое;
жена спасет мужа.

Обычно покинутые мужья идут за беглянкой, ушедшей от их власти (Суд 19,3). Но Ягве пробудит в сердце неверной жажду Его любви и вместе с тем мучительный страх не тронуть сердце разгневанного супруга. На этот страх Бог отвечает устами автора Книге Утешения:

Как жену, оставленную и скорбящую душой,
призывает тебя Ягве.
 Отвергают ли жену юности своей?
говорит Бог твой.
 На краткое время оставил Я тебя,
но, исполнившись великого сострадания,
соберу Я тебя.
 В пылу гнева на мгновение
скрыл Я от тебя лицо Мое,
 но вечной любовью движим Я к тебе,
говорит Искупитель твой Ягве.  (Ис 54,6-8)

Ягве предстает Израилю не только в облике отца и супруга. Он обретает также облик матери:

Забудет ли женщина грудное дитя свое,
чтобы не пожалеть сына чрева своего?
 Но если бы и она забыла.
то Я не забуду тебя! (Ис 49,15)

Ревнивая страсть

В Песни Песней любовь, соединяющая Ягве с Его народом, обретает наиболее страстный характер и не боится прибегать к эротическим образам для выражения этого союза, который нарушается и исполнение которого скрепит примирение Бога и людей. Бог-любовник так завершает Свою песнь:

Под яблоней разбудил я тебя:
там зачала тебя мать твоя,
там зачала тебя родившая тебя.
 Положи меня, как печать, на сердце твое,
как печать, на руку твою:
 потому что сильна, как смерть, любовь,
люта, как преисподняя, ревность;
 стрелы ее – стрелы огненные,
пламя Божие.
 Большие воды не могут погасить любви,
и реки не затопят ее.  (Песн 8,5-7)

Эта немыслимая страсть и есть тайна жгучей ревности, которую Бог питает к людям. Бог ревнует к идолам и лжебогам лишь потому, что в них воплощен дух разврата[192], похищающий у Него сердце людей. "Народ Мой! что сделал Я тебе и чем отягощал тебя? отвечай Мне"(Мих 6,3). Страстная и умоляющая любовь, которой Он осаждает эти сердца, не признающие Его, – вот глубинный двигатель Его ревности. Ветхий Завет решительно утверждает этот факт любви Бога к людям, не позволяя нам дать ему объяснение. Что же может сделать это развращенное, смертное человечество, достойное разве лишь жалости, предметом такой горячей любви Творца?

Возлюбленный, который должен родиться

Что же? Что иное, как не новое существо, которому предстоит родиться в нем! Божественный плод, о котором оно не знает, но который оно должно выносить, сохраняя полную, возможность отвергнуть его. Сын его, которого оно должно зачать, – оно и создано для этого, – от этой могучей любви. Что же Бог может любить в человеке, как не Бога, Которому предстоит родиться в человеке, чтобы обожествить человека? Это тот таинственный плод, который Мессия, проголодавшись, будет тщетно искать на бесплодной смоковнице[193] и которому надлежит родиться от Божественного черенка, принесенного Им Самим. Тот плод, чья благодатная пыльца приносит обетование цветку человеческому... Любовь супруга будит дремлющую возлюбленную, чтобы она могла в один прекрасный день положить на руки Отцу Сына, Которого она зачала от Его любви.

В этом старом народе Бог любит призвание матери народа нового, среди членов которого Его Сын, зачатый этой матерью, мало-помалу достигнет совершенного возраста[194]. Нам остается лишь увидеть скорбные глаза пророков, не отрывающих взора от этого зачатия, в котором Бог обретает плоть.

ГЛАВА VIII СОХРАНИТЬ ИЛИ ПЕРЕСОЗДАТЬ?

В тот момент, когда народу Божию предстоит покинуть Синай, Ягве говорит ему (Исх 33,3):"Идите в землю, где течет молоко и мед[195]; ибо Сам не пойду среди вас, чтобы не погубить Мне вас на пути, потому что вы народ жестоковыйный". Моисей хе отвечал (стихи 15-16) :"Если не пойдешь Ты Сам (с нами), то и не выводи нас отсюда. Ибо по чему узнать, что я и народ Твой обрели благоволение в очах Твоих? Не по тому ли, когда Ты пойдешь с нами?"

Затем он добавил (34,9): "Если я приобрел благоволение в очах Твоих, Владыка, то да пойдет Владыка посреди нас; ибо народ сей жестоковыен; прости беззакония наши и грехи наши и сделай нас наследием Твоим".

Невозможная близость

Начальной целью Синайского Завета было создать тесную близость между народом и Богом (Исх 19,5-6):"0тныне, если вы будете повиноваться Мне и соблюдать Мой Завет, то Я буду считать вас Моим среди всех народов... Я буду считать вас царством священников и народом посвященным" .

Но эпизод с золотым тельцом сразу же показал невозможность для этого народа, отмеченного первородным грехом, выполнить этот замысел абсолютной близости с Пресвятым. Скрижали Завета были разбиты Моисеем (32,19), а затем были даны другие скрижали, установившие новый статус[196], согласно которому сохраняется контакт между Богом и Его народом, но не в форме тесной близости, которая с тех пор запрещалась Израилю под страхом смерти.

Нужно отметить, что замысел Бога остается прежним. Бог хочет создать непосредственную близость между человеком и Собой. Но эта непосредственная близость невозможна с человеком, совратившимся с пути и ожесточенным. Все, что возможно, – это привести ветхого человека, отмеченного грехом, к возрождению, к рождению нового человека. Чтобы в этом ветхом человеке, отмеченном грехом, мог бы возникнуть, образоваться постепенно зародыш нового человека, который родится от него. И этот новый человек, который родится от него, будет вместе с тем соответствовать новому статусу:"Новому Завету", который осуществит упование Иеремии[197].

Заместители

Но на деле Новый Завет есть не что иное, как Завет Синайский. Первоначальным замыслом Бога на Синае уже была эта тесная близость между Ним и народом. С момента его провала, ознаменовавшегося изготовлением золотого тельца, вступает в силу заменяющий Завет Закон, который найдет свое выражение во всей культовой системе Израиля, а после плена – во всем его законодательстве, т.е. в правосудии, основанном на соблюдении детальных, чрезвычайно конкретных предписаний, пришедших более или менее непосредственно с Синая. Эти виды освящения (культового, законодательного) заменяют истинную святость, они порождены невозможностью полностью и сразу осуществить изначальный замысел:"Будьте святы, потому что Я свят". Отныне культовая система поставит цель терпеливо восстанавливать хрупкую и постоянно подверженную угрозе святость. Священство станет кастой-заслоном, кастой-посредницей между бесконечно Святым Богом и глубоко обмирщвленным народом. Но, конечно, цель Бога в не в том, чтобы увековечить эту замену, пригодную только для народа, еще отмеченного первородным грехом. Напротив, Бог видит конечную цель в том, чтобы образовать в этом народе зародыш другого народа. Но Он приведет к смерти обмир-щвленный народ лишь тогда, когда вынашиваемый им зародыш станет жизнеспособным, когда от него сможет родиться новый человек, то новое человечество, в котором осуществится первоначальный замысел Завета с Богом. Так можно обрисовать отношения, связывающие "Завет вторых скрижалей" с "Новым вечным Заветом".