Мо Янь - Устал рождаться и умирать

• Название: Устал рождаться и умирать
• Автор: Мо Янь
• Издательство: «Торгово-издательский дом „Амфора“»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-367-03281-9

В книге «Устал рождаться и умирать» выдающийся китайский романист современности Мо Янь продолжает своё грандиозное летописание истории Китая XX века, уникальным образом сочетая грубый натурализм и высокую трагичность, хлёсткую политическую сатиру и волшебный вымысел редкой художественной красоты.

Во время земельной реформы 1950 года расстреляли невинного человека — с работящими руками, сильной волей, добрым сердцем и незапятнанным прошлым. Гордую душу, вознегодовавшую на своих убийц, не примут в преисподнюю — и герой вновь и вновь возвратится в мир, в разных обличиях будет ненавидеть и любить, драться до кровавых ран за свою правду, любоваться в лунном свете цветением абрикоса…

Творчество выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (род. 1955) — новое, оригинальное слово в бесконечном полилоге, именуемом мировой литературой.

Знакомя европейского читателя с богатейшей и во многом заповедной культурой Китая, Мо Янь одновременно разрушает стереотипы о ней. Следование традиции классического китайского романа оборачивается причудливым сплавом эпоса, волшебной сказки, вымысла и реальности, новаторским сочетанием смелой, а порой и пугающей, реалистической образности и тончайшего лиризма.

Роман «Устал рождаться и умирать», неоднократно признававшийся лучшим произведением писателя, был удостоен премии Ньюмена по китайской литературе.

Мо Янь рекомендует в первую очередь эту книгу для знакомства со своим творчеством: в ней затронуты основные вопросы китайской истории и действительности, задействованы многие сюрреалистические приёмы и достигнута максимальная свобода письма, когда автор излагает свои идеи «от сердца».

Написанный за сорок три (!) дня, роман, по собственному признанию Мо Яня, существовал в его сознании в течение многих десятилетий.

Мы живём в истории… Вся реальность — это продолжение истории.

Мо Янь

«16+» Издание не рекомендуется детям младше 16 лет

---

— А вон те два, — подхватил второй брат, — могилы вола и осла. Поговаривают, что там почти и нет ничего, от осла лишь протез деревянный, от вола только верёвка. Всё это дела давно минувших дней, многого мы и не знаем.

На краю полоски была и настоящая могила. Холмик в форме пампушки, выложенный белым камнем и скреплённый цементом, мраморная надгробная плита с высеченными большими иероглифами уставного стиля: «Здесь покоится мой покойный родитель господин Симэнь Нао и его супруга, урождённая Бай». Я невольно затрепетал, душу охватило безграничное горе, и из собачьих глаз хлынули человеческие слёзы.

— Четвёртый брат, ты чего так убиваешься? — похлопали меня по плечу братья.

Я помотал головой и вытер слёзы:

— Ничего, друга вот вспомнил.

— Это Симэнь Цзиньлун на следующий год после того, как стал секретарём, родному отцу поставил, — сказал старший брат. — На самом деле там похоронена лишь урождённая Бай и ритуальная табличка с именем Симэнь Нао. А труп Симэнь Нао, пардон, давным-давно наши голодные предки сожрали.

Я обежал три раза могилу Симэнь Нао и урождённой Бай, потом поднял заднюю ногу и, обуреваемый тысячью чувств, надул на неё целую лужу.

— Ну ты, Четвёрочка, даёшь, — аж изменился в лице от страха второй брат. — А ну Цзиньлун прознаёт, как пить дать из своей берданы положит!

— А и пусть положит, — горько усмехнулся я. — Зато потом можно будет меня в этой земле закопать…

Братья переглянулись.

— Пойдём-ка, четвёртый брат, домой, — чуть не хором заявили они. — А то тут душ безвинно погибших полно, да и ци[277] нехороший — наберёшься его, чего доброго, так это тебе не простудиться!.. — И поспешно вытолкали меня прочь.

Теперь я знаю, где моё последнее пристанище. Хоть я и в городе живу, нужно, чтобы меня непременно здесь закопали.

Когда мы с братьями забежали во двор усадьбы, вслед за нами вошёл и Симэнь Хуань, сын Цзиньлуна. Я различил его запах, хотя от него жутко несло рыбой и тиной. Полуголый и босоногий, в одних эластичных нейлоновых шортах, футболка известной марки небрежно перекинута через плечо, в руке связка рыбёшек с белой чешуёй. На запястье поблёскивают довольно дорогие часы. Завидев меня, этот негодник отбросил всё и устремился в мою сторону. Похоже, он хотел сесть на меня верхом, но какая уважающая себя собака позволит человеку усесться на неё? Я метнулся вбок и уклонился.

Из дома выбежала его мать Хучжу.

— Хуаньхуань, где тебя носит? — нетерпеливо воскликнула она. — Говорила же, младшая тётушка с твоим братом Кайфаном должны приехать!

— Я рыбу ловить ходил. — Он поднял с земли связку мелкой рыбёшки и неожиданным для его возраста тоном заявил: — Такие высокие гости приезжают, а мы без рыбы, куда это годится?

— Ох, это надо, какой ребёнок. — Хучжу подняла брошенную футболку. — Ну, добыл ты этой рыбёшки, кто её есть будет? — приговаривала она, стряхивая с головы сына ил, песок и рыбью чешую, и вдруг словно что-то вспомнила. — Хуаньхуань, а кроссовки твои где?

— Дорогая мама, врать не буду, — улыбнулся Симэнь Хуань. — Я их на рыбу обменял.

— Ах ты транжир несчастный! — взвизгнула Хучжу. — Их же по просьбе отца из Шанхая привезли, это же «Найк», больше тысячи юаней стоят, и ты обменял их на две крохотные рыбёшки для котов?

— Какие же две, мама. — И он принялся всерьёз пересчитывать рыбок на ивовом кукане. — Целых девять, как можно говорить, что две?

— Вы только гляньте на этого нашего дурачка сына! — Она вырвала из рук Симэнь Хуаня кукан с рыбками и высоко подняла перед вышедшими из дома. — С утра пораньше убежал на речку, якобы за рыбой для гостей, прошатался полдня, явился с этой мелкотой, а теперь оказывается, он их на новенькие кроссовки выменял. Ну скажите, умный он или нет после этого? — И, приняв грозный вид, огрела сына связкой рыбы по плечу. — С кем ты поменялся? Сейчас же отправляйся и меняй всё обратно!

— Мама, — начал Симэнь Хуань, кося глазом, как бойцовый петух. — Разве может настоящий мужчина не держать данного слова? Подумаешь, драные кроссовки. Купим другие, и все дела. Уж чего-чего, а денег у отца хватает!

— А ну, замолчи, негодник! — прикрикнула на него Хучжу. — Что ты несёшь, какие у отца деньги?

— А у кого же они, как не у него? — косился на неё Симэнь Хуань. — Мой папа — богатей, всем богачам богач!

— Хвастайся, хвастайся, дурак, — бросила Хучжу. — Погоди, вот вернётся отец, он тебе задницу надерёт как следует!

— Что тут стряслось? — воскликнул Симэнь Цзиньлун, вылезая из бесшумно подкатившего роскошного «кадиллака». Весь разодетый, голова и щёки выбриты до синевы, брюшко выпирает, прямоугольная коробка мобильного телефона в руке, внушительный большой начальник. Выслушав Хучжу, он потрепал сына по голове. — С материальной точки зрения, поменять кроссовки «Найк» стоимостью тысячу юаней на девять рыбок — поступок неумный; с точки же зрения нравственности, не пожалеть таких кроссовок, чтобы поменять на рыбу для угощения дорогих гостей, — это по-мужски. Сам поступок не одобряю, но и не ругаю. А вот похвалить хочу вот за что. — Тут Цзиньлун с силой похлопал сына по плечу. — Настоящий мужчина данное слово держит. Как говорится, слово вылетело — на четвёрке лошадей не догонишь. Поменялся так поменялся, жалеть об этом нельзя!

— Ну что? — бросил матери довольный Симэнь Хуань. И, подняв кукан с рыбой, закричал: — Бабушка, возьми рыбу, свари уху для дорогих гостей!

— Балуешь ты его, если так пойдёт, что дальше-то будет? — вполголоса пробормотала Хучжу, глянув на Цзиньлуна. А сама повернулась к сыну и дёрнула его за руку. — Быстро домой переодеваться, продолжатель рода. Перед гостями и в таком виде…

— Великолепный пёс! — восхитился Цзиньлун, показывая на меня. А потом стал здороваться со всеми, кто уже вышел встречать его. — Племянник Кайфан, судя по твоим дарованиям, не такой уж ты простак. Отец стал начальником уезда, а тебе в губернаторы провинции метить надо! — похвалил он твоего сына. Потом утешил Ма Гайгэ: — Выпрями спину, малыш, страшиться нечего и печалиться не о чем. Пока у твоего дяди будет что поесть, голодным не останешься. — И повернулся к Баофэн. — Не изводи себя, мёртвого не вернёшь. А переживать я тоже переживаю, с его смертью будто без руки остался. — Он кивком приветствовал родителей обеих семей. — Невестка, — обратился он к твоей жене. — Хочу выпить пару рюмок за тебя. Тогда в полдень, когда я давал в гостевом доме банкет по случаю утверждения моей строительной программы, один Цзефан и пострадал. Эта дрянь Хун Тайюэ, паразит старый, упрям просто до умиления, но на этот раз его задержали, надеюсь, это расширит его кругозор.

Во время застолья твоя жена держалась нейтрально, как подобает супруге заместителя начальника уезда; Цзиньлун угощал всех вином и едой с радушием настоящего хозяина дома. Но самым активным был Симэнь Хуань, его поведение за столом говорило, что он прекрасно во всём разбирается. Цзиньлун за ним не следил, и тот расходился всё больше. Налил себе вина, налил стопку Кайфану и предложил заплетающимся языком:

— Брат Кайфан, выпей эту… эту чарку, разговор к тебе есть…

Твой сын посмотрел на мать.

— И не надо смотреть на вторую тётушку, мы свои мужские дела сами решим, давай, за… чарка за тебя!

— Хватит уже, Хуаньхуань! — цыкнула на него Хучжу.

— Ну пригуби уж чуть-чуть, — разрешила твоя жена.

Два чертёнка чокнулись, Симэнь Хуань запрокинул голову, выпил одним махом, потом поднял пустую стопку к лицу Кайфана:

— Первая за… за уважение!

Кайфан пригубил и поставил стопку.

— Ты… Так приятели не поступают, — заявил Симэнь Хуань.

— Хорош! — похлопал его по голове отец. — Тут надо остановиться, заставлять нельзя! Принуждать кого-то пить — это не по-мужски!

— Папа… Как скажешь… — Он поставил стопку, снял часы и протянул Кайфану. — Это, брат, «лонжин», настоящие швейцарские. С одним корейским бизнесменом поменялся на рогатку. А теперь отдаю тебе за твоего пса!

— Нет, не пойдёт, — решительно отказался твой сын.

Симэнь Хуань расстроился, но виду не подал и уверенно бросил:

— Могу поспорить, в один прекрасный день ещё согласишься!

— Перестань, сынок, — сказала Хучжу, — всё равно через пару месяцев пойдёшь в школу в городе, ещё увидишь его, приходи к тётушке и смотри.

Тут все разговоры за столом пошли про меня.

— Надо же, от одной матери, а такие абсолютно разные, — сказала твоя мать.

— Мы с сыном так довольны этим псом, — хвасталась твоя жена. — Папаша у нас целыми днями занят, мне тоже на работу надо, так он и дом сторожит, и Кайфана в школу провожает!

— Вот уж действительно могучий пёс, необыкновенный. — Цзиньлун взял свиную ножку в соусе и бросил мне. — И богатые не забывают родные места. Четвёрочка, приезжай почаще.