Владимир Дьяков - Ярослав Домбровский

• Название: Ярослав Домбровский
• Автор: Владимир Дьяков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

Ярослав Домбровский — человек по-настоящему замечательный, имевший очень интересную и поучительную судьбу. Автор, рассказывая о своем герое, пользовался такими источниками, которые воссоздают максимально близкий к действительности облик исторических событий середины XIX века: патриотические манифестации в Варшаве, восстание в Царстве польском, покушение на русского царя Александра II, Парижская коммуна. Герой книги — непосредственный участник описываемых событий.

---

После выпускного акта некоторые из однокурсников Домбровского, в частности Голиневич, получили отпуска и сразу же разъехались из Петербурга. Варавский заболел и оказался в госпитале. Закончив служебные и особенно многочисленные конспиративные дела, Домбровский на рождественские праздники поехал в Москву. Здесь он не только повидался с родными, но и имея ряд встреч с деятелями революционного подполья. А оно существовало и активизировалось, несмотря на репрессии по отношению к участникам студенческих волнений, несмотря на аресты среди распространителей «Великоруса» и других нелегальных изданий, часть которых печаталась в Москве. Трудно сказать, знал ли в это время Домбровский таких студенческих вожаков Москвы, как П. З. Аргиропуло и П. Г. Зайчневский, встречался ли с Ю. М. Мосоловым и H. М. Шатиловым, которые возглавляли полуконспиративную «Библиотеку казанских студентов», ставшую ядром московского отделения «Земли и воли». На уж с офицерами В. П. Колесовым, О. Еленский, В. Нарбутом и другими товарищами по Брестскому кадетскому корпусу и Дворянскому полку он, конечно, виделся. Думается, что разговоры с ними не ограничивались воспоминаниями о кадетских шалостях: ведь и Домбровский и его друзья были участниками революционных кружков, жаждавших деятельности и искавших контактов между собой.

Но вот поездка кончилась. Возвратившись в Петербург, Домбровский тщательно упаковал свои вещи. За несколько часов, остававшихся до отъезда, он еще успел сделать несколько прощальных визитов, погулять на прощанье по Невскому и зайти в военное министерство. В нужной ему комнате он снял шинель и поправил новые, еще не обмявшиеся штабс-капитанские погоны. Затем он подошел к одному из писарей, продиктовал ему рапорт и тут же его подписал. В рапорте была всего одна фраза: «Имею честь почтительнейше донести департаменту генерального штаба, что я к месту моего служения в г. Люблин отправляюсь 5-го сего января». Ниже собственноручной подписи офицера писарь тут же сделал помету: «№ 3-й. 5 января 1862 года».

Так кончился петербургский период жизни Домбровского, сыгравший роль важного, переломного этапа в его биографии.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ВАРШАВСКАЯ КОНСПИРАЦИЯ НАКАНУНЕ ВОССТАНИЯ 1863 ГОДА

С февраля 1862 года в подпольных организациях Варшавы большое влияние и широкую известность начал приобретать один из офицеров, русских войск. За небольшой рост он получил ласковое прозвище Локетек, которое превратилось скоро в его конспиративную кличку. Локетек был очень подвижен и обладал неиссякаемой энергией. Он имел чудесную способность появляться чуть ли не одновременно в разных концах города для того, чтобы встретиться то с офицерами или солдатами, то с рабочими или ремесленниками, то со студентами или чиновничьей мелкотой из многочисленных варшавских канцелярий. Человек исключительных способностей, веселый и остроумный, он всегда был вожаком среди товарищей и их любимцем. Вера в неизбежность победы революции настолько переполняла его, что, когда он говорил, никто не мог оставаться равнодушным к его словам, не прислушаться к его горячим доводам. Это был штабс-капитан Ярослав Домбровский. Он состоял в штате 5-й пехотной дивизии, штаб которой находился в Люблине, но был прикомандирован к штабу 6-й пехотной дивизии, дислоцировавшейся в Калише. Фактически Домбровский с начала февраля 1862 года, то есть почти сразу по приезде в Царство Польское, обосновался в Варшаве, получив срочное задание от генерал-квартирмейстера Первой, или Действующей, армии и находясь в штабе 4-й дивизии. Такие штатные нонсенсы в те времена не были редкостью.

При многочисленных передвижениях по городу Домбровский чуть ли не ежедневно появлялся на пересечении улиц Свентокшижской и Мазовецкой. Здесь в угловом доме жили его дальние родственницы: Валерия, Игнация и Стефания Петровские, у которых собиралось много патриотически настроенной молодежи и участников конспиративных организаций. Здесь же жила молоденькая племянница сестер Петровских, рано осиротевшая Пелагия Згличинская. Ей было в ту пору девятнадцать лет, она недавно кончила один из частных пансионов в Варшаве и сдала экзамены, дававшие ей право стать учительницей. Очень экспансивная, впечатлительная и большая патриотка, она вместе с тетками ходила на все манифестации 1861 года, вместе с ними всячески помогала конспираторам. Домбровский и Згличинская полюбили друг друга; вскоре состоялась помолвка.

Сорок с лишним лет спустя Пелагия написала воспоминания, в которых с некоторыми преувеличениями, свидетельствующими о неутраченной свежести чувств, рассказала о том времени, когда жила у теток. «…Там, — говорится в воспоминаниях, — сосредоточивалось все тогдашнее патриотическое движение. Кузен теток, штабс-капитан Ярослав Домбровский, огнем своих вдохновенных речей собирал вокруг себя тех, кто был молод, делен и горяч. Под его руководством из несмелой девчонки я превратилась в отважного агитатора […]. Мы стали женихом и невестой перед богом и с ведома теток. Необычным было наше обручение. Тайные совещания, выезды эмиссаров из дома теток и устройство этих выездов, разбрасывание революционных воззваний — вот фон нашей любви. Не было времени на ласковые слова и страстные клятвы, а мимолетная похвала из уст моего руководителя вроде слов «хорошо переписала, кузиночка» служила для меня наградой и вдохновением. Не могу не вспомнить о наружности моего нареченного. Небольшого, даже маленького роста, худощавый, он был очень пропорционально сложен, ловок и проворен. Ему было двадцать пять лет, но выглядел он еще моложе, потому что при светлых волосах имел некрупные черты лица, чуточку выпяченные губы, свидетельствующие об энергии и воле, а взгляд — полный силы и смелости. Таких глаз я никогда в жизни не встречала: нежные и даже грустные в спокойном состоянии, они метали молнии в минуты вдохновения; в эти минуты он казался больше ростом, становился крупнее, голос его делался звонким и далеко слышным, он обретал такую удивительную легкостью речи, что мог поднять слушателей и повести их куда хотел. Я не знала и не знаю человека столь разносторонних способностей, столь глубоких и основательных знаний, какими располагал Ярослав».

Путь от Петровских до узенькой средневековой улочки Козьей, где в гостинице «Саксонской» жил Домбровский, он проделывая обычно пешком — это было совсем близко. Иногда он делал небольшой крюк, чтобы зайти в Саксонский сад, расположенный около разрушенного в годы второй мировой войны Саксонского дворца. В те годы этот зеленый островок в центре города был одним из самых людных мест, служивших для прогулок варшавян. В саду часто бывали виднейшие сановники Царства Польского, здесь имел обыкновение совершать свою неизменную утреннюю прогулку и пить минеральную воду наместник царя в Варшаве генерал Лидерс. Многие шли в Саксонский сад специально для того, чтобы лишний раз поклониться власть имущим, напомнить им о себе и тем закрепить свое положение в обществе. Домбровский заходил туда потому, что на широких аллеях сада или в весьма популярной кондитерской он мог спокойно, не привлекая излишнего внимания, встречаться с некоторыми из нужных ему офицеров и чиновников.

В момент отъезда Домбровского из Петербурга Сераковский находился там: это время совпадало с перерывом между его частыми командировками. Источники не позволяют точно воспроизвести их прощальный разговор, но, зная обстановку, можно с большой долей вероятия предполагать, что в напутствии, которое сделал Сераковский своему другу, речь шла об укреплении военной организации и о вовлечении в гражданскую конспирацию рядовых тружеников.

Как бы то ни было, приехав в Варшаву, Домбровский особое внимание уделял, с одной стороны, укреплению городской организации, вовлечению в нее простых людей, а с другой — консолидации, объединению множества мелких военных кружков, являвшихся большой силой; но не всегда согласованно действовавших. Со служебными обязанностями ему удалось устроиться как нельзя лучше. Готовя военно-статистическое обозрение Варшавской губерний, Домбровский не только мог, но и должен был посещать заводы и фабрики, учреждения и предприятия, бывать в военных лагерях, казармах, складах, крепостях, как в Варшаве, так и в ее окрестностях, Больше того, он имел право требовать от соответствующих учреждений сведений о населении, промышленности и сельском хозяйстве, о лесах, реках и озерах, о мостах и дорогах, о транспортных средствах, организации почтовой связи и т. д. Одним словом, он мот бывать везде; где хотел, имел возможность собрать все те данные, которые были ему необходимы как конспиратору.

Значительная часть подпольных кружков Варшавы еще в октябре 1861 года была объединена под руководством Варшавского городского комитета, который стал центром притяжения для всех сторонников вооруженного выступления, образовавших партию красных. В комитет вошли активные деятели манифестационного периода, в их числе писатель Коженёвский, учившийся когда-то в Житомирской гимназии, и бывший студент Киевского университета Игнаций Хмеленский (в Дворянском полку Домбровский был вместе с его братом Зыгмунтом). Но приезде Домбровский сразу же включился в работу комитета. В течение нескольких недель он приобрел такую популярность, что был назначен на очень важный и ответственный пост повстанческого начальника города. Это дало ему возможность сосредоточить в своих руках все важнейшие нити варшавского подполья. Из своего номера в Саксонской гостинице, где жил также и Хмеленский, Домбровский внимательно следил за деятельностью Организации, заботясь прежде всего о непрерывном росте ее рядов за счет трудящихся слоев городского населения.