Брайан Ламли - Психосфера

• Название: Психосфера
• Автор: Брайан Ламли
• Жанр: Научная Фантастика

После того, как Ричард Гаррисон потерял зрение в результате организованного террористами взрыва, он развил огромные психические силы, которые с лихвой окупают его слепоту. Он подчинил себе Психомех, затем использовал его для победы над своими врагами и возвращения мёртвой возлюбленной к полноценной и яркой жизни.

Психомех также открыл Гаррисону Психосферу, поразительную реальность, где ментальные способности правят безраздельно и могут оказывать влияние на людей и на события на Земле. Когда-то он был почти богоподобным — или демоническим, если кто-то осмеливался стать его врагом — но теперь ментальные силы Гаррисона становятся всё слабее с каждым использованием. Он отчаянно пытается сохранить свою энергию, кроме того, у него начались странные видения о разуме, настолько отличающемся от его собственного, вообще от человеческого, что он понял, что должен оставаться полным сил и энергии.

В Психосферу вторгся Харон Губва — извращённый и порочный, сексуально и умственно ненормальный, физически ущербный. Желания Губвы просты: больше. Больше наркотиков. Больше секса. Больше силы. Больше Земли под его владычеством. Ричард Гаррисон должен сразиться с Губвой в Психосфере и на Земле. И он должен победить, независимо от того, чем придётся заплатить за победу ему самому и тем, кого он любит, иначе всё человечество погибнет.

---

— Вы… знаете? — её глаза были широко распахнутые, недоверчивые. И испуганные.

— О том, что ты начала сомневаться в своей любви к Ричарду? Да.

Она зарыдала, не сдерживаясь, устав прятать боль, терзающую тело и душу. Наконец, она заговорила:

— Я пыталась это скрыть… — Она яростно смахнула слёзы. — Но я знала, что рано или поздно, он — все три личности — должен прочитать это в моём разуме. Нет, я его больше не люблю!

Она, наконец, сказала это вслух и, придя в ужас от того, что сказала, вцепилась в руку Гаррисона/Шредера и зарыдала ещё сильнее. Она уткнулась лицом в его грудь, он свернул с дороги и, когда он остановил машину на полосе газона, она продолжила:

— Ох, Томас, Томас, я ничего не могу поделать! Он моя жизнь, но я его не люблю. Да, вы правы, я была… там. Я была мертва. О Боже! Я боюсь, боюсь, боюсь умирать! Как я могу любить того, кто в конце концов убьёт меня?

— Вики, Вики! — Он похлопал её по плечу, прижал её к себе и крепко обнял. — Не надо, не плачь. Ты считаешь себя грешницей? Ты не совершила никакого греха. Ты была неверна? Нет, просто боишься. Ты разлюбила Ричарда. Это что, преступление? Не в моих глазах — даже не в глазах Ричарда, я уверен. Неужели, по-твоему, он захочет тебя уничтожить? Разве он — когда-нибудь — был жесток? Ричард не отнимает жизни, он спасает их! Он спас меня, хотя ему это дорого обошлось…

Она подняла голову, утёрла слёзы, и впервые ей показалось, что Шредер действительно был рядом с ней, что это и правда был тот старый добрый дядя, которого она знала давным-давно:

— Он простит меня?

— Ему будет больно, без сомнения, — ответил Гаррисон/Шредер. — Он может не простить, не сразу. Но разве он убийца? Разве он хладнокровный убийца? Вики, я, Томас Шредер, убивал людей. Я никогда не оправдывал убийство, хотя те, кого я убил или стал причиной их смерти, заслужили это. Вилли Кених также убивал людей, но я не могу ответить за него. Всё же я скажу тебе, что ничто не заставит нас причинить тебе вред. Да и зачем это нам? И Ричард — как он может навредить тебе? Нет, на этот счёт ты напрасно себя казнишь.

— О Томас, если только…

— Послушай меня, дитя моё. Мы оба боимся смерти, ты и я. Очень боимся, поскольку только мы из всего человечества — и ещё Христос, если ты верующая — уже были мертвы и воскресли. Можешь ли ты поверить, что, пока в моих силах продолжать жить, я буду желать своей смерти? Ты знаешь, я не хочу умереть. Но… кто-то хочет убить Ричарда. И тем самым невольно он убьёт всех нас вместе с Ричардом. Это является страшной угрозой, и моя первая задача состоит в том, чтобы устранить её. После этого… — Он пожал плечами и завёл машину.

— Что? — напомнила она ему, когда он вывел «Мерседес» на дорогу.

— После этого я должен обратить внимание на гораздо более сложную проблему. Сняв угрозу немедленной смерти, я надеюсь разгадать тайну вечной жизни. Ибо я — мы — не бессмертны, Вики, пока нет. Мы лишились бессмертия, когда Ричард уничтожил «Психомех». Но машина может быть восстановлена, или может быть обнаружен источник ещё большей силы. Ричард видел сон, видит его даже теперь, и его сон — это поиск. Он ищет то, что даст ему больше силы.

— А как насчёт меня? — спросила она. — Я буду навсегда привязана к нему без любви?

— Я не могу говорить за Ричарда, Вики, — ответил Гаррисон/Шредер. — Возможно, он захочет удержать тебя, даже без твоей любви, но я в этом сомневаюсь. Но, что бы ни случилось, есть одна вещь, которую я могу обещать тебе: пока я жив, ты тоже будешь жить. И, Вики — ты можешь мне поверить, что я всё ещё очень дорожу своей жизнью…

* * *

В доме в Суссексе Гаррисон/Шредер не стал тратить время понапрасну, нагрузил поднос едой и заперся в кабинете. Он не хотел, чтобы его беспокоили. В полдень к нему явились констебль и инспектор полиции, приехавшие из Чичестера, чтобы записать показания. Им это поручила сделать столичная полиция. Гаррисон/Шредер вышел из кабинета на двадцать минут, чтобы предложить им еду и напитки и дать показания, которые они требовали. Вики отказалась, заявив, что пережила в самолёте более или менее то же самое, что и он.

Гаррисон/Шредер, в свою очередь, спросил у полиции имена и адреса членов экипажа и стюардессы. Во время полёта на остров Родос экипаж использовал только укороченные имена и прозвища, поэтому ни Гаррисону, ни Вики не было известно ничего из их личных данных.

Когда полицейские вышли, Гаррисон/Шредер вернулся в кабинет. До того, как он запер дверь, Вики увидела, что он снял со стены карту улиц Лондона. Некоторое время спустя она услышала разговор по телефону, но не расслышала ничего из того, что он сказал.

Он пробыл там ещё час, затем наконец-то вышел, бледный и уставший. Его поднос был пуст, но он всё ещё был голоден. Пока кухарка готовила ему «что-нибудь посущественнее», он сидел, курил и ни с кем не разговаривал.

Он наелся досыта — не наслаждаясь пищей, а просто бросая её в топку, как подумалось Вики — затем отдохнул в кабинете, непринуждённо развалившись в большом мягком кресле. В 4:00 вечера он вышел из дома, но перед отъездом сказал Вики:

— Дорогая моя, я не уверен, сколько времени это займёт. Не делай ничего необычного. Просто оставайся здесь и живи так обычно, как можешь. Один из нас вернётся. Я, Ричард или Вилли.

Затем он уехал в большом «Мерседесе», с Сюзи (которая, казалось, преодолела свою нерешительность насчёт него), сидевшей рядом с ним. Вики помахала им на прощание с подъездной дорожки.

Она никогда больше не увидит никого из них…

* * *

В аэропорту Гатвика Джонни Фонг использовал телефон-автомат, чтобы связаться с Губвой:

— Харон, я в Гатвике. Я следовал за Гаррисоном от его дома.

— Что он делает? — немедленно поинтересовался Губва.

— Он, кажется, ждёт, — Фонг вздохнул. — Он сидит в зале прибытия с журналом, взятым в аэропорту, но я не думаю, что он читает.

— Это интересно, — ответил Губва, его волнение усилилось. — Возможно, мы узнаем что-то новое о нашем мистере Гаррисоне. Он поджидает братьев Блэк, пару простых головорезов. Они должны прилететь в семь часов. Теперь, Джонни, я хочу, чтобы ты следил самым тщательным образом за тем, что происходит, и… — он сделал паузу. — Нет, ещё лучше, я сам буду наблюдать — твоими глазами. Дай мне знать, когда самолет приземлится, и встань так, чтобы всё видеть. После этого — не делай ничего, пока я не скажу. Понял?

— Да, — прошептал Фонг. — Но…

— Что?

— Есть кое-что… странное.

— Продолжай.

— Гаррисон, — сказал Фонг. — Я знаю, конечно, что это Гаррисон, и всё же…

— Он кажется совсем другим человеком?

— Да. Это… странно, Харон.

Возникла задумчивая пауза, затем Губва ответил:

— Это ещё одна из загадочных сторон мистера Гаррисона, Джонни. Ты отнюдь не первый заметил его способность изменяться. Я буду ждать твоего звонка. И напоследок: не светись, не привлекай внимания. Не подходи слишком близко.

— Разумеется.

— Я доверяю тебе больше всех остальных, Джонни. Твоя награда будет велика.

— Моя награда и так велика, Харон. Я люблю тебя.

— Давай позже, пока.

Китаец дождался металлического щелчка на другой стороне, прежде чем повесить трубку…

Губва, как и говорил, наблюдал через глаза Фонга, как Джо и Берт Блэк прошли таможню и вышли через ворота для прибывших. Они были загорелые, выглядели достаточно здоровыми, но мысли были явно озабоченными. Они попытались выполнить заказанное мафией убийство, и это им не удалось, им «предложили» явиться сегодня вечером в особняк Большого Парня — этого было более чем достаточно, чтобы занять или озаботить кого угодно.

Разговаривая друг с другом приглушёнными голосами, они нашли тележки для багажа и двинулись по проходу к поездам. Но вдруг, когда они достигли центра зала прилёта, их шаги замедлились.

Гаррисон сдвинулся со своего места и стоял теперь спиной к столбу, держа журнал перед лицом. Братья Блэк никак не могли узнать, что это был он, не было никаких причин, почему они должны были заподозрить, что он или кто-то другой ждёт их — но они, тем не менее, развернулись на девяносто градусов, оказавшись к нему лицом, и подошли к нему. И Губва заметил, что все их движения сделались механическими, как у зомби.

Гаррисон опустил журнал. Губва ожидал, что братья вздрогнут, нападут на него, сделают хоть что-нибудь — но они только смотрели, их лица были странно пустыми. Ничего не было сказано, не было ни одного заметного движения. Эта странная застывшая живая картина сохранялась тридцать секунд, может быть, даже целую минуту. Затем…

Словно бы и не останавливались при выходе из зала, братья покатили свои тележки дальше и скрылись за углом. Гаррисон посмотрел им вслед, затем повернулся и двинулся по направлению к автостоянке. Остановился, согнулся, оперевшись на секунду на выложенную плиткой стену, выпрямился — но покачиваясь — и, наконец, продолжил свой путь.