Татьяна Любушкина - В лабиринте миров

• Название: В лабиринте миров
• Автор: Татьяна Любушкина
• Жанр: Фэнтези

Если хотя бы раз в своей жизни ты просыпался с мыслью, что не создан для этого мира, если твои случайные слова и поступки способны влиять на жизнь других людей, то возможно, эта книга — о тебе.

---

Впервые, я обратила внимание на свой потасканный гардероб, когда мы с тварью уселись на привал в тени бурого камня — точной копии той скалы, под которой был захоронен старый Каат.

Сапоги мои, подаренные Ледой пропали где-то в просторах пещеры То. Колготы превратились в обрывки выцветшей материи, едва державшиеся на резинке. Никакой практической ценности они не представляли, и я избавилась от них ещё в глубине Лисьей Пади. Платье же моё, пошитое из добротного материала, превратилось в живописные лохмотья, едва прикрывающие тело. Зияющие тут и там дыры прикрыть было не чем, разве что длинными волосами, но они имели привычку развеваться по ветру, открывая любопытным взорам все особенности моей фигуры.

Я пыталась как-то залатать особенно широкие дыры с помощью сухих стеблей и веточек, но это был напрасный труд, а видавший виды материал от моих усилий просто расползался в разные стороны.

Тварь презрительно щурила глаза, разглядывая мои тщетные усилия привести себя в порядок, и я сердито ткнула её в бок.

— Ну, и чего смотрим?

В ответ раздалось злобное шипение.

Я подумала, что неплохо бы проучить наглую тварь и занесла руку над её шишковатым лбом. Тотчас когтистая лапа со свистом рассекла воздух возле моего левого глаза. Я успела уклониться, а вот тварь нет. От моей оплеухи она отлетела метра на полтора и ударилась о скалу. Не произнеся ни звука, она обнажила клыки и ринулась в нападение. На этот раз мне было не избежать острых зубов, и кровь брызнула из моего раненого запястья. Не успела тварь снова пустить в ход свои грозные клыки, как точный удар моей ноги припечатал её шею к земле. Тварь распласталась, вытянув лапы в разные стороны, и её огромные глаза смотрели из-под моей пятки отчаянно и зло.

— Попалась?!

Тварь попыталась вывернуться и полоснуть мою голую ногу длинными когтями, но я прижала ногу покрепче и тварь затихла. Взгляд её изменился, но в нём не было страха. Скорее в её глазах читались любопытство вперемешку с удивлением и лукавством. Кровь с моей руки капнула ей прямо в глаз, и она заморгала, обижено кривя безусую морду.

— Отбой.

Я убрала ногу с шеи наглой твари и предупреждающе вскинула сжатый кулак.

Тварь не собиралась нападать.

Перебинтовать руку было нечем, и я беспечно вытерла рану клочком сухой травы, благо глубокие царапины затягивались на глазах.

— Как же мы тебя назовём? Фобос? Или Деймос?

Тварь отвернулась, демонстрируя своё презрение.

Я вздохнула.

Солнце продолжало палить, и надо было продолжать путь. Здесь, под этим камнем мы не нашли ни капли воды и жажда мучила нас нещадно.

Далеко на горизонте виднелся ещё один бурый камень, и от нашей скалы вела к нему заметно проторенная дорога, видно путники так и пересекали эту местность: от камня к камню, спасаясь от жаркого солнца. Я решила продолжить путь.

— Занесло же нас с тобой, — задумчиво произнесла я вслух, подбирая с земли крепкую, гладко отполированную ветром и дождями палку. Пригодится, отпугивать многочисленных змей. Да и мало ли… в такой пустынной местности для молодой одинокой девушки и её… питомца, никакая встреча не сулит радости.

— Ты идёшь, Тотошка?

Неожиданно вырвавшееся имя из старой детской сказки развеселило от души, и я рассмеялась. Тварь покосилась недоверчиво, но на «Тотошку» не обиделась и засеменила за мной, мягко переставляя лапы.

Мы в город Изумрудный
Идём дорогой трудной…

Мы не прошли и половины пути, как Тотошка захромал на все четыре лапы. Он часто высовывал раздвоенный язык и моргал голыми веками, тяжело дыша. Жаркое солнце убивало его и пришлось взять несчастное существо на руки. Тотошка благодарно забулькал, и тут же сонная дремота накатила на меня тяжёлой волной.

— Эй, кот-баюн, прекрати свои штучки!

Я сердито крикнула и наваждение исчезло.

Тварь обладала удивительной способностью. Стоило ей завести свою дремотную мелодию, как тысячи картин и видений вспыхивали в моей голове яркими красками, незнакомые голоса звучали на разные лады. Это было похоже на галлюцинацию. Возможно, такие ощущения испытывали экстрасенсы, предвидя будущее или гадая на прошлом. Я не экстрасенс, но яркие эпизоды чужой жизни, несмотря на всё моё сопротивление, не переставая, преследовали меня, пока я несла измученного Тотошку на руках.

Не могу сказать, что мне удалось раскрыть все секреты этого загадочного существа, так бесцеремонно покинувшего свой мир, но много времени спустя я стала понимать, что Тото пытается предупредить. Неважно о чём: плохом или хорошем. Он чувствовал время, как никто другой и для него не было чудом посмотреть в будущее, оглянуться в прошлое. Своими знаниями Тотошка щедро делился со мной, иногда пугая, иногда смеша, но всегда изумляя до чрезвычайности.

Я называла его по разному: бессердечной тварью, мерзким гадом. В те редкие минуты, когда мы не доставали друг друга: Тотошкой и Тото, и никак не могла определиться с её полом, мальчик это или девочка? И потому звала его (её?) то так, то этак. Тотошке было безразлично. Где бы нам впоследствии не приходилось бывать, подобного существа я более не встречала никогда.

Мы добрались до следующей скалы, когда солнце уже наполовину закатилось за край горизонта.

У подножия бурого камня отыскался источник, и мы напились до отвала холодной, чуть солоноватой водой. Темнота и холод наступили внезапно, словно выключили обогреватель и свет, и Тотошка недовольно заныл, издавая звуки, подобные жужжанию бормашины. Холод ему был так же нестерпим, как и жара.

Мне не спалось, и оставаться сидеть под камнем, согревая и успокаивая капризную тварь, не хотелось тоже. Не долго думая, я скинула с себя свои лохмотья и завернула в них раздражённого Тотошку.

— Сиди! — прикрикнула я на неё, и тварь затихла, выглядывая из-под поношенных тряпок огромными, сверкающими глазами.

Я забралась на самый верх бурой скалы и остановилась, оглядывая бескрайнюю равнину. Вокруг кипела невидимая обычному глазу ночная жизнь.

Семья грапинов: самец, с тяжёлой треугольной головой и самка, изящная и узкая, как змея осторожно принюхивались к запахам, доносившимся от нашей скалы. Они учуяли Тото и этот запах тревожил их и пугал. Потоптавшись на месте, они развернулись и помчались прочь, тяжело ступая по высохшей траве тяжёлыми лапами. Стая быстроногих оленей пробежала мимо, и остановилась поодаль, осторожно поводя чуткими носами. Их тоже привлекала наша скала — вернее источник воды, который находился под ней, но так же, как и грапины они не решились нарушить покой спящего Тото.

Я проследила глазами, как удаляются их белоснежные зады, и стряхнула с себя оцепенение: мне тоже хотелось мчаться, как олени, высоко вскидывая голенастые колени. Но что-то удерживало меня. Здесь в этом мире, в отличие от того, рухнувшего и рождённого в одночасье вновь, я чувствовала, что мне следует соблюдать осторожность, но желание было сильнее меня. Довольно я тащилась по жаре с ноющим Тотошкой на руках! Тело моё, натянутое, как струна, стремилось вверх и ветер, услышав мои мысли, услужливо дунул мне в лицо, опрокидывая навзничь.

Я перевернулась в воздухе, оттолкнулась босыми пятками от холодной глади камня, и ветер остался далеко позади, гневно и бессильно швырнув мне вслед горсть пыли. Штопором ввинтилась я в густоту воздуха и звёзды, далёкие и мерцающие разом стали ближе, одаривая меня своим холодным светом. Внизу подо мной удивлённо каркнула ночная птица, и я замедлила движение, паря высоко над землёй и внимательно оглядывая бесконечную степь.

Далеко внизу я увидела огоньки небольшого селения. Мне стало любопытно. Ведь я так и не увидела в этом мире ничего, кроме степи и Лисьей пади. А коварные воплы не удосужились показать мне, как они живут.

В селении спали. Огней, которые я увидела с высоты, при ближайшем рассмотрении оказалось немного. Один из них — затухающий костёр, вокруг которого мирно сопели носами два мальчика-подростка. Рядом расположилось небольшое стадо безрогих животных с вытянутыми широкими мордами, напоминающими одновременно и коров и бегемотов. Очевидно, мальчики были пастухами. Другой огонь горел в окне одного из домов: там молодая мать с младенцем безуспешно пыталась уложить сорванца, а тот орал благим матом, почём зря, беспечно сверкая озорными чёрными глазёнками. Домочадцы один за другим отрывали сонные лица от своих подушек и давали измученной матери свои советы, но младенец, несмотря на весь жизненный опыт окружающих его людей, никак не хотел униматься. Следующий огонёк горел в полукруглом каменном строении. От других домов он отличался величиной и тем, что рядом отсутствовали хозяйственные постройки, где жители держали свой скот, запасы и необходимую для деревенской жизни утварь. В пустой комнате сидел бледный молодой человек, перед ним лежала открытая книга, но он не читал, бессмысленно глядя на кирпичную стену. Смотреть на него было скучно. Я хотела заглянуть в следующее окно — последнее, в котором горел свет, но тут случилось неожиданное.