Анджей Земяньский - Бреслау Forever

• Название: Бреслау Forever
• Автор: Анджей Земяньский
• Жанр: Научная Фантастика

Эта история происходит в городе Бреслау-Вроцлаве сразу в трех временных периодах — в тридцатых-сороковых годах двадцатого века, сразу после войны и сегодня.

Первыми дело начали расследовать офицеры крипо (криминальная полиция) Альберт Грюневальд и его коллега Ричард Кугер. После войны офицеры народной милиции Мищук и Васяк попытались довести расследование этого дела до конца. Шестьдесят лет спустя, за дело берётся лучший сыщик Вроцлава Славек Сташевский.

Будет ли разгадана одна из величайших тайн Бреслау-Вроцлава — тайна внезапно взрывающихся людей…

---

…Заканчивается, как обычно, хеппи-эндом. Но вам «счастливый конец», по-видимому, дан не будет. Впрочем, не знаю. Не мне высказываться о судьбах вселенной. Вы уже догадались, почему я так пишу? Скорее всего, да, если я правильно догадываюсь…

Потому что, когда пишешь обо мне, ты описываешь самого себя, подумал Сташевский.

…Но скажу прямо, ради уверенности. Когда я пишу о вас, то описываю самого себя; если кто-то взялся за это дело и еще не сбежал или же не погиб, это знак, что он похож на меня. Совершенный сорвиголова, безнравственный, не признающий закон. Замечающий исключительно себя и остальную часть мира. Всех остальных и все остальное, пытающееся ему противостоять. А в таких ситуациях вы выдаете из себя все возможное. И платите за это, платите и платите… Жертвуя всем, чем только можно пожертвовать. Ну, ладно. Здесь как раз, кое-что для вас…

Сташевскому вспомнился другой вестерн, снятый ровно сорок лет спустя. «Unforgiven» — «Непрощенный». Он повторил про себя заглавную надпись фильма на мелодию известной песни: «Сташевский был порочным парнем, не сторонясь ни женщин, ни вина…» Что ж, бывает. Люди рождаются и с худшими недостатками.

…Вся проблема в том, что это следствие — особое. Оно всегда убивает того, кто его ведет. Ну, и в определенном смысле, мы имеем тупик. Надеюсь, что вы добыли материалы Васяка и ознакомились с ними. Хотя, это мало чего даст. Нужно задать себе вопрос: Где же тот окончательный момент, когда револьвер вытягивают из кобуры? Когда он наступит? И… готовы ли вы к нему?

Знаю, что это будет весьма неприятное переживание. Если, естественно, вы переживете. Я не сторонник теории «самовзрываний», думаю, что это какая-то неизвестная болезнь. Но питаю надежду, что в ваши времена против нее уже будет лекарство. Я не Господь Бог. Не мне предвидеть.

Во всяком случае, я считаю, что вы должны пойти на тот дворик и все почувствовать лично…

— Сумасброд! Придурок! — воскликнула Мариола, прерывая чтение вслух. Она сорвалась с места и начала кружить по балкону. Места здесь особенно не было, поэтому, чтобы вообще двигаться от перил до перил, ей приходилось дробить маленькими шажками. Со стороны все это могло бы показаться смешным, если бы не выражение ее лица.

— Да. Точно такой же, как я, — сказал Сташевский.

Глаза Мариолы обещали наступление конца света.

— Я тебя не пущу!

— Посмотрим! — Славек глянул на листок:

Несколько пустых строк.

Вы знаете, о ком я говорю?…

Снова перерыв.

Желаю успеха. Мои поздравления. Славомир Борович.

* * *

Спецавтомобиль походил на грузовик для перевозки мебели, но никакого камуфляжа на нем не было. Припаркованный на забитой другими машинами улице он ничьих подозрений не возбуждал. В средине техник кончил приклеивать маленькую видеокамеру к виску Сташевского и тщательно прикрыл ее волосами. Вторая камера находилась в перевешенной через плечо сумке, а третья еще раньше была размещена на крыше дома.

— Дешевка, — отозвался сидящий перед экранами обеспечения связи Госфман. — Бандиты сразу же сориентируются, что ведется видео-наблюдение.

— Но мы сейчас не ловим бандитов. — Сташевский подвернул рукав рубашки. Он протер кожу спиртом, после чего вонзил иглу. — Остерманн и фон Крёцки, творцы этого упырного круга смерти, давно уже мертвы.

— Так кого ты хочешь арестовать?

— Никого. Хочу узнать, что здесь за игра.

Гофман поднял отложенный Сташевским шприц.

— А это?

— Это самое сильное известное цивилизации антигистаминовое средство. Пока что в стадии исследований, в Варшаве.

— А ты, как обычно, знаешь нужного профессора, который его тебе вот так предоставил.

Сташевский мрачно усмехнулся.

— Да, как обычно, мне удалось найти нужного профессора.

— И как же ты его убедил?

— В любом учебном заведении всегда имеются свои грешки. Достаточно немного быть в теме, и у тебя будут материалы, на кого хочешь.

Гофман налил в кружку кофе из термоса. Обжигая губы, сделал несколько глотков.

— Ну ладно, — вздохнул он. — Лекарство против аллергии… Не лучше ли было надеть противогаз? Или обработать все эти чертовы цветочки углекислотным огнетушителем? Кислотой, солью, напалмом или вообще — «Agent Orange»[92]?

— Тогда, вероятнее всего, ничего не произойдет. И мы тогда ничего не узнаем.

Гофман закурил сигарету, не обращая внимания на шипение техника. В специальном автомобиле курить запрещается. Он допил свой кофе и долил в кружку снова.

— А что с Мариолой? Она всегда тебя сопровождала.

— Мы вчера поссорились.

— Сильно — сильно?

— Ммм. Она назвала меня уродом.

— Ооо… — Гофман рассмеялся. — Но это, ведь, не впервые в истории. Бедная Мариолка подключилась к компании баб, которые не могут вынести твоих сумасбродств? Похоже, у тебя таких целый батальон?

— Началось с того, что она уже не может выносить того, как я рискую жизнью. И вообще, скандал в типично бабском стиле. То есть, совершенно без стиля, плана действий и определения для себя целей, которых желаешь скандалом достичь.

Гофман пожал плечами.

— Честное слово, никак не пойму, что эти бабы в тебе находят. Как можно жить с таким сумасшедшим? А они летят на тебя, словно мошки на огонь.

— К счастью, ты не женщина.

Сташевский поднялся.

— Ну что, вроде бы все готово.

— Угу.

Славек открыл задние двери автомобиля, оборудованного специальным шлюзом, чтобы снаружи ничего не было видно; спрыгнул на мостовую.

— Контроль связи, — где-то в самой средине головы услышал он голос техника. — Камера на виске. Пошевели головой.

Сташевский огляделся по сторонам.

— ОК. Камера на сумке. Нацель на автомобиль, контрольная точка.

Славек прошел к передней части машины. Пошевелил сумкой так, чтобы техник увидел наклейку с регистрацией на ветровом стекле.

— ОК. Камера на крыше — тоже ОК. Внешний микрофон?

— Один, два, три…

— ОК. Направленный микрофон?

Сташевский поднял руку и сказал прямо в наручные часы:

— Один, два, три.

— ОК. Внешнее окружение?

Сташевский щелкнул пальцами в разных положениях.

— Тааак, полный круг. Слышу тебя четко и без помех.

— Ну вот, теперь можешь лететь на Луну, — включился Гофман. — Передавай привет Твардовскому[93], а пока что покажи-ка нам картинку в инфракрасном диапазоне. Попытайся-ка поглядеть на какую-нибудь миленькую, тепленькую дамскую попочку.

Сташевский надел темные очки и глянул на проходящую мимо женщину.

— Блин! — снова раздалось в его голове. — У нее месячные!

Теперь Славек глянул на проходящего мимо ксендза.

— Холера! А у этой — пенис!

— Ничего, зато платьице классное, — буркнул Сташевский.

В машине, по-видимому, прошел обмен мнениями, потому что Гофман отозвался только через минуту.

— ОК. Лазер и GPS?

— Первый шаг, второй, третий, четвертый….

— ОК. Теперь второе.

— Так вы же видите мою позицию.

— Ой-ой-ой, какие мы раздражительные. Пистолетик заряжен? Жилетик не давит?

— Все в норме.

— Гляди, какой официальный, — Гофман обратился к технику. Потом снова подсунул себе микрофон. — Иди прямо, укротитель духов. Специально для тебя работает радиостанция «Полис секс энд рок-н-ролл стейшн». — Он запустил в наушник грохочущих «Секс Пистолз». — И еще, для нашего неустрашимого победителя лесбиянок, цитата из Писания: «И даже если бы шагал я тенистой долиной…» — не усрусь. Ибо братья надели на меня памперс!

Сташевский расхохотался прямо в лицо идущей старушке. Та испуганно отшатнулась.

Славек пошел прямо — по улице Лацярской, по которой уже много раз шли офицеры, ведущие это следствие. И не было Мариолы, которая всегда могла его поддержать. И это в тот самый момент, когда он так в ней нуждался. Что ж поделаешь. Он оглянулся назад, на специальный автомобиль. Помощь уже была вызвана. А дальше он остался сам. Ну и ладно. Он привык. Закон Мерфи. Все подводит именно тогда, когда более всего нужно. Сам он ничего конкретного не чувствовал. Несмотря на грохот панк-рока в ушах, Славеку казалось, что его окружает странная пустота. Он шел среди немногочисленных в это время прохожих. Те казались отсутствующими, зелеными, если можно так выразиться. Он уже видел подобных людей, когда отрабатывал практику в каком-то учреждении сразу же после учебы. Люди зеленого цвета в лифте. До него не доходило. Какого ляда они переживали это все, если не хотели. А потом чаек, кофеек, уже в конторе. Завтрак. И уже даже не симуляция работы. Одуряющее, серое существование. Из скольких мгновений состоит жизнь человека? Сколько чайков мы выпьем? Сколько засчитаем себе дурацких скандалов? Он пожал плечами. Но зачем все это? У него был рецепт жизни, как у всякого холостяка. Связь длительностью в пару лет — так говорила статистика. А с другой стороны, ему было жалко. Потому что обычно он включался в эту связь без остатка. Не считая дебильных съемов в каждой командировке. И у него имелась целая коллекция «военных трофеев»: трусики, лифчики, имелась даже одна мини юбка, поскольку женщина ушла в его брюках. К счастью, у него была вторая пара. Как-то раз он признался Мариоле, что трахнул известную телевизионную редакторшу. На это она лишь спросила, что он чувствует, видя ее на экране. «А ничего», — ответил Славек, в соответствии с истиной. Он тогда нажрался по самые зеленые помидоры. И вот сейчас, что было глупым по его собственному разумению, он бросил пить. Даже Мариола, видя его совершенно трезвым, сказала: