Игорь Цыбульский - Громов

• Название: Громов
• Автор: Игорь Цыбульский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02894-5

Этой книгой издательство открывает новый многотомный проект «ЖЗЛ: Биография продолжается».

В нашей стране вряд ли найдется человек, не знающий имени Бориса Всеволодовича Громова. Прославленный генерал-«афганец», Герой Советского Союза, командующий 40-й армией в самый ответственный заключительный период Афганской войны, он и сейчас в строю, возглавляя в качестве губернатора важнейший российский регион — Московскую область. Заслуги генерала Громова перед Отечеством неоспоримы, но есть все основания предполагать, что наиболее значимые его победы еще впереди.

---

Успех операции решился на первом этапе. Дальнейшее, как говорится, уже дело техники. Вот почему так важно было, чтобы именно вначале никто не помешал…

Перед выводом войск Громов запретил мне самостоятельно летать и ездить. Только вместе с ним. Почему запретил? Получилось так, что в последние месяцы я стал часто попадать под обстрелы.

Был такой начальник строительства дорог и аэродромов генерал Шариф-хан. Афганец. Хороший мужик. Его ведомство и моя комендантская бригада, которая ведала поддержанием и строительством дорог и аэродромов, занимались по сути одним и тем же. Поэтому мы с ним часто ездили по объектам вдвоем.

8 августа 1988 года первый этап вывода войск заканчивался отправкой большой колонны из Кабула. С Теплого стана. Были торжественные мероприятия, у меня тогда впервые появилась видеокамера, и я много снимал.

Потом мы поехали с Шариф-ханом по нашим объектам. Я заснял генерала залезающим в БТР и даже подумать не мог, что больше не увижу его живым. Сам устроился сверху, чтобы снимать. Шариф-хан тоже хотел ехать наверху, но начальник автодорожной службы воспротивился категорически. За генералом «духи» охотились персонально.

Проехали Баграмский перекресток и в районе южной окраины Черикара из гранатомета подстреливают наш БТР. Я наверху, генерал Шариф-хан внутри. Кумулятивная струя буквально прожигает его насквозь. БТР загорелся. Второй БТР начал вести огонь, но это стрельба вслепую, там зеленка, ничего не видно. Я по связи вызвал еще один БТР и доложил, что меня обстреляли. Борис Всеволодович сразу об этом узнал и принял меры. Уже через пятнадцать минут авиация это место обработала, и мы смогли оттуда убраться. Вскоре здесь была построена новая застава 21А имени генерала Шариф-хана.

Ну, чтобы там ни было, план нужно выполнять. Поехали дальше. В Пули Хумри прибыл, все проверил: трубопроводную бригаду, противопожарную защиту, госпиталь.

Здесь размещалась бригада материального обеспечения. Это огромнейшая организация, больше трех тысяч человек и 1800 единиц техники, да еще полк стоял, которым командовал сын генерала армии Варенникова.

Там на следующий день случилось попадание ракетного снаряда на территорию склада. Начали рваться боеприпасы. Пришлось очень много поработать, даже Борис Всеволодович приезжал.

Жертв, помнится, не было, но материально пострадали люди, особенно вольнонаемные. У вольнонаемных цель простая — они приехали, чтобы заработать. И вот всё, что они сумели приобрести через наш военторг, перед выводом войск сгорело и погибло.

Борис Всеволодович дал команду собрать по всей армии деньги, кто сколько сможет, чтобы возместить потери вольнонаемным. Действительно, два года люди служили, рискуя жизнью, завтра уезжать, а у них все накопленное пропало.

Всем миром собирали. Это тоже характер Громова.

Когда я из Пули Хумри возвращался, меня снова обстреляли и впереди в БТР сопровождения были потери. Вели огонь из крупнокалиберного пулемета (12,7 миллиметра). После этого мне Борис Всеволодович и запретил ездить.

— С большим пониманием Громов относился к саперам, — вспоминает Николай Николаевич Еловик, заместитель командующего инженерными войсками 40-й армии. — Это понятно, а в Афганистане в особенности — без саперов невозможно было ходить и ездить по земле. Мины кругом.

Самой масштабной операцией перед выводом войск была, конечно, «Магистраль». Войска «топтали» дорогу из Гардеза на Хост, Борис Всеволодович руководил боевыми действиями.

Перевал Сатукандав я никогда не забуду. Там мины лежали в несколько слоев, «духи» годами минировали. Сколько мы там мин поснимали, одному Богу известно.

Тогда весь черикарский саперный полк принимал участие в операции. Прошли перевал, спустились вниз в ущелье, отряд обеспечения движения прошел. Слева, справа, на блоках сидели 345-й полк парашютно-десантный, знаменитый «востротинский» и 103-я дивизия, которой Павел Сергеевич Грачев командовал.

Наступила примерно середина этой операции, и тут «духи» взорвали мост на Саланге, до тоннеля со стороны Черикара. Громов меня вызывает, говорит: «Николай Николаевич, садись-ка в вертолет и как можно быстрее восстанавливай мост».

Прилетели в Черикар, сели на броню, приехали, посмотрели, картина страшная — даже опоры разрушены. Но… глаза боятся, руки делают. Приступили к работе. На третий день мы этот мост восстановили.

У нас имелся стандартный набор ферм — для большого автодорожного моста. Быстро сделали опоры из фундаментных блоков, натянули этот мост, и движение восстановилось. Когда я Громову доложил, то, похоже было, что он удивился. Не ожидал, видимо, такой прыти.

В Афгане я при трех командующих служил. Сначала был Игорь Николаевич Родионов, потом покойный Виктор Петрович Дубынин, после него Борис Всеволодович Громов пришел.

При Родионове нас за потери не очень ругали, лишь бы был результат.

Тогда московские «бугры» — приезжие начальники больше командовали и, конечно, старались показать, на что они способны. Им до людей дела нет, был бы результат. Да и кого они тут знают — приехали, повоевали, очередной орден навесили и уехали. Туристы — одним словом.

Сергеев, который Приволжским округом командовал, тогда начальником штаба был. Так вот он посчитал, что приезжало комиссий больше, чем дней в году.

При Дубынине уже стали нас крепко журить за потери.

Ну а когда командующим стал Громов, то за каждого убитого и раненого приходилось отчитываться всем, от командира взвода до генерала и так, что мало не покажется.

Он говорил: что, у вас техники не хватает? Долбите, пока горы с землей не сравняются, только потом солдата пускайте.

Забота о солдатах — одна из его величайших заслуг. Он огромное количество людей от смерти и ранений уберег. За это ему просто цены нет.

При нем много заметных дел происходило. И крупнейшие операции, и переговоры, и встречи с иностранными журналистами, которых до этого в Афганистан просто не пускали, и, наконец, вывод войск. Все это при нем.

Важно и то, что он работал в очень хорошем контакте с генералом армии Валентином Ивановичем Варенниковым, который был начальником оперативной группы Министерства обороны в Афганистане. Друг друга они понимали с полуслова, поэтому все задачи выполнялись без проблем.

Ну а саперы — войска боевого обеспечения. Все, что нам приказывали, мы делали — будь то борьба с минами и минирование, особенно границы с Пакистаном, где нас больше всего тревожили караваны. Саперы Громова никогда не подводили. При нем каких-то проблем со взаимодействием не возникало. Он сумел сплотить людей, и работали все дружно без лишнего напряга, насколько это возможно на войне.

Каждое утро в 7.00 на ЦБУ. Постановка боевых задач. Каждый день — ни выходных, ни праздников. В любой момент будь готов ответить на любой вопрос. Мы, саперы, всегда там присутствовали.

У саперов очень широкий круг обязанностей. Прежде всего дороги. Они должны быть в рабочем состоянии. Ремонт, разминирование, постоянное наблюдение — все эти задачи лежат на саперах.

Разминирование и расчистка проходов в наступлении, установка минных полей при оборонительных действиях — это тоже головная боль инженерных войск.

Для обеспечения безопасного движения колонн саперы всегда идут впереди и первыми принимают на себя удары.

Очистка воды — тоже забота саперов. В Афганистане сырую воду просто так нельзя пить. Тут же подхватишь тиф или холеру. Пить можно только специально обработанную, обеззараженную воду. Агрегаты по очистке воды — у саперов, они их устанавливают и обслуживают.

Фортификационное оборудование сторожевых застав, окопы, стены, блиндажи, та же маскировка — все делают инженерные войска. Вот если, например, узел связи развернулся, то там ничего не должно быть видно, кроме антенны, ее, понятно, не спрячешь. Ну и многое другое — снабжение войск инженерными боеприпасами и весь шанцевый инструмент, лопаты, кирки, ломы и другое, без чего воевать нельзя, — в ведении саперов. И все перечисленное лишь небольшая часть стоящих перед ними задач.

— Конечно, «духи» очень не любили, когда мы работали и всячески старались помешать, — продолжает свои воспоминания Николай Николаевич. — Нередко случались засады и обстрелы.

Я и сам в такие переделки попадал. Когда мы возвращались в Джелалабад, танки, которые нас сопровождали, отстали и мы попали под обстрел. Первый бронетранспортер был подбит, весь экипаж сгорел, я ехал на втором, и мы стали отстреливаться. Где-то около часа отбивались, пока танки не подошли.

Мы уже начали кричать на всех частотах, что нас забивают. Ну а что у нас — только автоматы, два пулемета (но один сгорел на первом БТР) и четыре гранатомета. Хорошо, танки вовремя подоспели.