Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II

• Название: Фантастическое путешествие II
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Эрика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-85775-040-7

Айзек Азимов«ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ»В 2-х книгах

Действие двух романов Айзека Азимова разворачивается в микромире. Уменьшенные до размеров атома герои по своей воле или вынужденно проникают во внутреннее пространство человеческого тела. И оказывается, что, несмотря на крошечные размеры, их ждут вовсе нешуточные испытания, подлинные приключения, реальные опасности, роковые страсти, — словом, все. что обеспечило книгам огромный успех во всем мире.

(Первый роман был написан Азимовым в 1966 году по оригинальному киносценарию Харри Клайнера по заказу компании «Twentieth Century-Fox» после блестящего выхода на экран одноименного фильма режиссера Ричарда Флейшера с участием Рэкел Уэлш и других.

Второй, в свою очередь, был экранизирован под названием «Внутреннее пространство» в 1987 году Стивеном Спилбергом и режиссером Джо Данте. Картина «Внутреннее пространство» была удостоена «Оскара» за лучшие зрительные эффекты. В главных ролях снимались Дэннис Куэйд, Мартин Шорт, Мег Райан и другие.)

---

— Я спрашиваю лишь потому, что мы уже израсходовали половину запаса энергии. Как долго мы собираемся еще оставаться в клетке?

— Достаточно, чтобы достичь синапса.

И снова повисла тишина.

63.

Корабль продолжал двигаться вдоль нескончаемого аксона. Конев все больше и больше брал руководство на себя.

— Что бы вы ни почувствовали, обязательно говорите. Не имеет значения, слово это или целый абзац, со смыслом или без смысла. Если это образ, запомните его. Даже если вы думаете, что это ваша собственная мысль, все равно скажите.

— Ты слишком много болтаешь, — заявил Дежнев, отчасти раздраженный своим невезением.

— Может быть, но две или три подсказки могут решить все. Ведь мы не в состоянии определить, что имеет значение, а что нет, до тех пор, пока не изучим все.

На это Дежнев заметил:

— А если я что-то почувствую, мне тоже говорить?

— Обязательно, — ответил Конев. — Если ты такой нечувствительный, то все, что тебе вдруг покажется, может оказаться особенно важным. А теперь, пожалуйста, хватит разговоров. Каждая секунда может стоить нам научного факта.

И снова потекли разрозненные фразы, уловить смысл которых, по мнению Моррисона, было невозможно.

Все удивились, когда Калныня вдруг сказала: — «Нобелевская премия!»

Конев резко глянул в ее сторону, но, поняв, кто это произнес, промолчал.

Моррисон, старясь не задеть чувства Конева, спросил:

— Ты тоже это услышал, Юрий?

Конев кивнул:

— Да, и в тот же самый момент.

— Это первое пересечение мыслей мужчины и женщины, — произнес Моррисон. — Видимо, Ша-пиров подумал об этом в связи с развитием теории минимизации.

— Несомненно. Но он бы и так получил Нобелевскую премию за то, что уже сделал в плане минимизации.

— Которая совершенно секретна и поэтому неизвестна.

— Да, но поскольку мы завершаем процесс, она перестанет быть неизвестной.

— Будем надеяться, — съязвил Моррисон.

Конев огрызнулся:

— Мы не намного скрытнее, чем американцы.

— Хорошо, я не спорю, — мягко согласился Моррисон, но при этом все-таки ухмыльнулся, что, казалось, еще больше взбесило Конева.

Вдруг заговорил Дежнев: — «Хокинг».

Брови Моррисона поползли вверх от удивления. Этого он не ожидал.

Баранова недовольно спросила:

— Что это значит, Аркадий?

— Я сказал «Хокинг», — обиженно ответил Дежнев. — Вдруг откуда ни возьмись, оно появилось у меня в голове. Вы же сами велели говорить все подряд, что придет на ум.

— Это английское слово, оно означает «плевать», — сказала Баранова.

— Или «торговать», — весело вклинился в разговор Моррисон.

Дежнев продолжал:

— Не знаю я никакого английского слова. Я решил, что это чье-то имя.

— Так оно и есть, — отозвался Конев. — Стефан Хокинг. Известный английский физик-теоретик, жил в прошлом веке. Я тоже о нем думал, но я решил, что это моя собственная мысль

— Прекрасно, Аркадий, — одобрил Моррисон. — Это может пригодиться.

Лицо Дежнева осветила улыбка:

— Оказывается, я не настолько уж бесполезен. Как говорил мой отец: «Даже если слова мудреца немногочисленны, к ним все равно стоит прислушаться».

Спустя полчаса Моррисон не выдержал:

— Мы к чему-нибудь придем, в конце концов? Мне кажется, что большинство слов и образов не имеют никакого значения. Фраза «Нобелевская премия» говорит нам лишь о том, что Шапиров думал ее получить, но мы это и сами знаем. Слово «Хокинг» означает, что это был выдающийся физик и его работы, возможно, имели какое-то отношение к теории минимизации, но какое, никто не знает.

Как ни странно, возразила ему Баранова, а не Конев, как ожидал Моррисон. Конев же, который, по-видимому, еще готовился к ответному удару, решил, что в данном случае будет лучше, если сначала выступит капитан.

Баранова сказала:

— Альберт, мы имеем дело с громадной криптограммой. Шапиров находится в коме, и его мозг не функционирует должным образом. Все происходит совершенно случайно. Но мы должны собрать все, пока не вдаваясь в подробности. И уже потом изучить весь материал в свете теории минимизации. Вполне возможно, мы увидим смысл там, где ты не увидел ничего. И совсем крохотный факт может объяснить всю теорию минимизации. Так что, все, что мы делаем, имеет для нас большое значение, потому мы должны продолжать.

Ее поддержал Конев:

— Кроме того, Альберт, мы приближаемся к синапсу. Здесь аксон заканчивается множеством тканей, каждая из которых вплотную приближается, но не соединяется с дендритами соседнего нейрона.

— Я знаю, — нетерпеливо сказал Моррисон.

— Здесь нервному импульсу, так же как и скептическим волнам, приходится перескакивать через образовавшуюся пропасть между тканями одного и дендритами второго нейрона. При этом основные мысли ослабляются меньше, чем второстепенные. Другими словами, если мы попробуем перебраться через синапс, мы достигнем такого места, где без всяких помех можно будет услышать самые важные, самые сокровенные мысли.

— В самом деле? — заинтересовался Моррисон. — Понятие «избирательное ослабление импульсов» незнакомо мне.

— Да, это — результат исследований советских ученых.

— Ах!

Конев тут же завелся:

— Что ты хочешь сказать этим <174>Ах!<175>? Ты не признаешь наших успехов?

— Нет, нет. Что ты...

— Конечно, для вас — если советское, значит, лишено любого смысла.

— Я хотел только сказать, что никогда не слышал и не читал об этом, — защищался Моррисон.

— Работа была проделана мадам Настасьпенской. Я надеюсь, тебе знакомо это имя?

— Да, естественно.

— Но ты никогда не читал ее работ, ты это хочешь сказать?

— Юрий, мне не хватает времени перечитать всю литературу на английском языке, не говоря уж...

— Хорошо, оставим это. Я помогу достать собрание ее работ, чтобы ты смог заняться самообразованием.

— Спасибо. Но тогда, я думаю, все, что мы обнаружили, противоречит данной теории. Ведь если в результате синапса выживает лишь небольшая часть мыслей и если учесть, что в мозге биллионы таких препятствий, то количество выживших мыслей неумолимо приближается к нулевой отметке.

— Не все так просто, — возразил Конев. — Второстепенные волны не уничтожаются. Они продолжают распространяться, но уже с меньшей интенсивностью. Смысл в том, что в непосредственной близости от синапса основные мысли усиливаются.

— Есть доказательства? Или это только предположение?

— Есть доказательство природы. И благодаря нашим экспериментам это доказательство станет более очевидным. Я в этом уверен. Существуют люди, у которых эффект синапса гораздо выше среднего. Ведь почему отдельные личности могут лучше и быстрее сосредоточиться, чем остальные? И наоборот, почему выдающиеся ученые, как правило, очень рассеянны?

— Хорошо-хорошо. Если мы обнаружим что-то в этом роде, я перестану с тобой спорить.

— А что будет, когда мы доберемся до конца аксона? — подал голос Дежнев. — Ведь поток жидкости, который несет нас за собой, сделает там поворот и понесет обратно, но теперь уже вдоль другой стенки аксона. Может, попытаться выйти из клетки через мембрану?

— Нет, конечно, нет, — возразил Конев — Мы разрушим клетку. Нам нужно приобрести электрический заряд ацетилхолина. С его помощью импульс перебирается через синапс.

— Софья, ты можешь придать кораблю характеристики ацетилхолина? — спросила Баранова.

— Могу, конечно, — ответила Калныня. — Но ведь действие ацетилхолина начнется тут же при выходе из клетки.

— И тем не менее, клетка должна попытаться выбросить нас. Давай попробуем.

Путешествие вдоль нескончаемого аксона продолжалось.

64.

...Впереди показался конец аксона. Однако на экране не произошло никаких изменений.

Конев заметил это первым. Он очень внимательно смотрел по сторонам и наконец увидел то, что искал. Моррисон отдал должное его целеустремленности. Он сам тоже не менее внимательно наблюдал происходящее, но так и не заметил, когда это случилось. Правда, Конев сидел на переднем сиденье, а Моррисону приходилось выглядывать из-за его плеча. Однако это было не оправдание.

Даже при слабом свете прожектора было видно, что впереди появилась дыра. Кроме того, течение изменяло свое направление. Аксон начал разветвляться на отростки, такие же дендриты, как и на другом конце нейрона, где находилось ядро клетки. Там, на самом конце, дендриты были намного тоньше, и их было меньше. Несомненно, часть клеточной жидкости направлялась в дендриты, но корабль несло основным потоком, который уже поворачивал в обратную сторону. Таким образом, у них не оставалось никаких шансов.

Лучшим выходом из создавшейся ситуации было попробовать вклиниться в первый встречный дендрит.